— Ты хорошо спал на корабле, кошмаров почти не было. Но теперь ты в стенах храма, вокруг — звуки храма, в том числе зов на полуночную службу. Это снова вызвало сны. Ты не сможешь здесь остаться даже на несколько дней, так ведь?

«Если бы это был кто-то другой, возможно я бы солгал», — подумал Браяр. «Но она была там. Она знает».

— Я вздрагиваю просто от вида разноцветных одежд, — устало сказал он. — И не важно, что люди здесь в основном других рас. Мы даже используем такие же благовония, какие использовали на востоке.

Он пожал плечами.

— Эвви будет в порядке, — сказал он. — Как только каменные маги начнут её учить, она будет слишком занята. И я буду неподалёку.

Браяр вздохнул:

— Я скажу ей, как только она встанет. Завтра я посмотрю, есть ли у Даджи для меня комната.

Розторн встала, поморщившись, и протянула Браяру руку:

— Сомневаюсь, что Даджа стала бы писать тебе, что первый этаж её дома выходит на оставленный специально для тебя сад, если бы она не хотела, чтобы ты там жил, — сухо сказала она, помогая ему встать. — И Браяр, если сны не прекратятся, тебе следует повидать насчёт них целителя душ.

Браяр нетерпеливо пожал плечами и собрал свои вещи:

— Это просто сны, Розторн.

— Но ты иногда видишь и слышишь и чувствуешь запахи, которых нет. Ты нервный и раздражительный, — указала она.

Когда Браяр зыркнул на неё, она тоже пожала плечами:

— Я такая же. И я это откладывать не собираюсь. Ужасные события оставляют долгоиграющее воздействие, мальчик. Они могут отравить нам жизнь.

— Я им не позволю, — грубым голосом произнёс Браяр. — Не видать императору Янджинга этой победы.

Сложив одеяла на плече, Розторн посмотрела на него:

— Я вот чего не понимаю, — вдруг заметила она. — Мы в данный момент ведём совершенно ясную беседу. До нашей поездки на восток, если я хотела с тобой поговорить, то на каждое из моих слов приходилось по пять-шесть слов девочек в твоей голове. Вы четверо постоянно болтали.

Она постучала себе пальцем по лбу, чтобы показать, что имела ввиду.

— Теперь же всё твоё внимание сосредоточено здесь. И ещё. Почему они не оказались у нас на пороге сразу же после нашего приезда? Трис и Даджа вернулись; это мы узнали от Ларк. Ты что, сказал им, чтобы они не приходили? Не только тебе хотелось бы их повидать, знаешь ли.

— Я с ними не разговариваю, — пробормотал Браяр, уводя взгляд в сторону. — По крайней мере не у себя в голове. Я не сказал им ни о том, что мы едем, ни о том что мы здесь.

Розторн хмуро свела брови:

— Ты не восстановил свою связь с девочками? Во имя Милы, почему нет? Они смогут тебе помочь гораздо лучше меня!

Браяр уставился на неё. Розторн что, с ума сошла?

— Помочь мне? Скорее уж плакать, и стенать, и вешаться на меня, будто я какой-нибудь беженец! — едко сказал он. — Чтобы хотели со мной об этом поговорить, как будто разговорами можно расплатиться, и обнимать меня, и сюсюкаться!

Изящные губы Розторн скривились в её знакомой саркастичной ухмылке:

— Что, какой-то мужлан из имперской армии Янджинга врезал тебе по голове десять или двенадцать раз? — полюбопытствовала она. — Это не похоже на наших девочек. Если ты именно из-за этого от них отгородился, мальчик, значит тебе настучали по голове сильнее, чем я полагала.

Браяр повесил голову и заскрипел зубами. «Ну почему Розторн всегда пробивается через любую мою дымовую завесу?» — спросил н себя. «Это неестественно, то, как она знает меня изнутри». Он собрался с силами и сказал правду:

— Я не хочу, чтобы они были у меня в голове, видели то, что видел я. Слышали то, что слышал я, чувствовали… Я не хочу, чтобы они знали о том, что я делал.

Уверенный в следующем контр-аргументе Розторн, он поспешно добавил:

— И я не знаю, смогу ли я скрыть это от них, как только они окажутся внутри. Оно повсюду, Розторн. Вся эта грязь. Моя голова — как склеп. И пока я не могу её вычистить.

К его удивлению, Розторн не нашла другого ответа, кроме как крепко обнять его, целиком, со спальным мешком и одеялами. Поколебавшись немного, он обнял её в ответ. Обнимать Розторн — это нормально. Она тоже была в Гьонг-ши.

Чтобы укрепить свою защиту от лавины приносимых ветром образов, Трис начала заходить дальше от дома, когда ходила за покупками, контролируя потоки воздуха, касавшиеся её лица, и образы, которые она сама решала просмотреть. В тот день она вызвалась сходить в Переулок Рэйнен, чтобы купить Дадже полироль для металла. Это означало, что она пройдёт по Рыночной Улице по дороге домой, и будет на протяжении трёх кварталов находиться в прямой видимости от Восточных Ворот, благодаря чему сможет поймать любые ветры, дующие в городе.

Она едва только вступила в дующий на той улице ветер, когда тот окатил её образами. Она пошла дальше, отбрасывая или игнорируя наиболее бесполезные, скучные или бессмысленные, пока её не заставил встать как вкопанную один чёткий, блестящий серебряным пламенем истинной магии образ.

Молодой человек ростом в пять футов и девять дюймов шёл по трущобам за Восточными Воротами, ведя за собой нагруженного узлами осла. Поверх своей более заурядной ноши осёл нёс коробки с разнообразными шакканами, или миниатюрными деревьями. Молодой человек был привлекательным малым, с бронзовой кожей, широкими плечами и блестящими чёрными волосами, коротко подстриженными до длины в один дюйм. Его глаза были серо-зелёными и приобретали более тёмно-зелёный оттенок, когда он отвечал на восхищённые взгляды проходивших мимо него женщин. Ниже глаз находились тонкий нос, чувственные губы и твёрдый подбородок. Он был одет в зелёные как трава янджингского стиля плащ с круглым воротником и леггинсы, а также носил сделанные из грубой кожи сапоги, подбитые овечьей шерстью. Более пристальный взгляд замечал нечто похожее на вытатуированные на его руках цветы. Очень пристальный взгляд замечал, что цветы находились под кожей и ногтями молодого человека. А ещё они двигались, росли, выпускали листья и распускали бутоны.

Трис мгновенно сменила курс. Если она поспешит, то любимые Браяром пряные печенья уже будут в печи, когда он доберётся до дома.

Тем вечером Трис накрыла в столовой на четверых. Даджа вошла, как раз когда Трис ставила на стол блюда с оливками и тёплым, свежим хлебом.

— Что, без вина? — спросила Даджа.

Она всё ещё была мокрой из-за-того, что оттирала лицо и руки после проведённого в кузнице дня. Вместо духов от неё слегка пахло горячим металлом.

Трис подняла свои почти невидимые брови. Здесь, имея больше контроля и меньше сквозняков, она носила очки с прозрачными стёклами.

— Ты пьёшь? — скептически спросила она. — Раньше ты не пила.

Даджа пожала плечами:

— Я просто подумала, что если уж ты расстаралась на свежий хлеб…

Она заглянула внутрь одного из кувшинов, кивнула, и налила себе сидра:

— Нет, ты знаешь, что вино мешает моей магии. Но, возможно, Браяр сможет его пить.

— А может, время течёт вспять, — бросила через плечо Трис, возвращаясь на кухню. Она с отточенной практикой ловкостью взяла жареного цыплёнка, фаршированного сухофруктами, блюдо с сырной выпечкой в форме маленьких горшочков, и тарелку жареного с яйцами лука. Эта еда была у Браяра в числе самых любимых, когда четверо жили в Дисциплине.

Похоже, что Даджа не забыла пристрастие Браяра к гранатовому соку, поскольку именно этот напиток она налила ему в чашку.

— Хаккой побери, ты что, хочешь, чтобы мы от стола катились как мячики? — спросила она, удивлённо глядя, как Трис расставляет на столе еду.

Трис хмуро на неё посмотрела:

— Он слишком тощий, если ты не заметила, — едко сказала она. — Чем он там всё это время питался, листьями?

— Нет, там ещё было немного личинок, — Браяр стоял, прислонившись к двери и наблюдая за Трис. — Даж, ты что, решила сэкономить на найме повара?