Он шагнул вперёд, и положил ключ-бумагу на её манящую ладонь, поклонился, и ушёл прочь.

Даджа завязывала свои косички в хвост, когда Ризу вернулась после одевания императрицы. Обычно Ризу делилась какими-нибудь острыми имперскими ремарками, но не сегодня. Этим утром она молчала.

— Что-то не так? — спросила Даджа, поправляя свою куртку. — Ты выглядишь, я не знаю, озабоченной.

Она провела пальцем Ризу по лбу, всё ещё дивясь своей удаче, благодаря которой она оказалась в положении, в котором могла касаться этой пылкой женщины рукой.

— Ты так морщины заработаешь, — мягко поддразнила она.

— Дело в Её Имперском Величестве, — тихо объяснила Ризу. — Что-то случилось, что-то её разозлившее. Со мной она обращалась нормально, значит я тут ни при чём, но когда я спросила её, что происходит, она сказала, что мне следует спросить у твоих друзей.

Она в замешательстве посмотрела на Даджу:

— Как ты думаешь, что она имел ввиду?

Даджа пожала плечами:

— Пойдём завтракать, и увидим — если они вообще уже встали.

Выходя первой из комнат Даджи, Ризу оглянулась через плечо, и сказала:

— Я поговорила со слугами. Финлак фэр Хьюрик был арестован вскоре после того, как покинул бал, и вместе с ним — какие-то люди, которых он нанял.

Даджа, любовавшаяся покачиванием бёдер Ризу, остановилась:

— Фин, арестован? За что?

Спешивший мимо них лакей услышал это. Он приостановился, затем подошёл к ним:

— Это ещё не всё, Леди Ризу, — тихо сказал он. — Только что пришли вести: дядя Бидис Финлака, Винэйн Ноталос, только что был арестован Кэнайлом Щилдсманом и командой маголовов. Без судебных бумаг, только лишь имперскому приказу.

— Кто-нибудь знает, почему? — спросила Ризу.

— Только то, что обвинение — государственная измена, — прошептал лакей.

Он поклонился, и поспешил прочь.

— Должно быть серьёзно, — пробормотала Ризу. — Арестовать главу Сообщества Магов всей империи? Да, должно быть действительно государственная измена.

Они с Даджей поспешили в покои Сэндри.

Гудруни впустила их, но на столе не было трапезы.

— Что происходит? — поинтересовалась Даджа. — Где Браяр и Трис?

На миг Гудруни приняла ошарашенный вид.

— Вы не знаете? О, боги… вам нужно спросить миледи. Она в своей спальне, если вы пройдёте за мной.

Они послушались, и нашли Сэндри за упаковкой одежды. На полу стояли открытые дорожные сундуки.

— Сэндри? — спросила озадаченная Даджа. — По-моему, ты начала ковать без меня.

Сэндри подняла взгляд. Её лицо под золотистым весенним загаром побледнело; её голубые глаза пылали.

— Спроси у неё, — хриплым голосом ответила она, мотнув головой в сторону Ризу, стоявшей у Даджи за спиной. — Или вы двое были так увлечены друг другом, что никто из вас ничего ещё не услышал? Сейчас об этом должен знать уже весь дворец.

Даджа вздохнула:

— Если она знала, стали бы мы разговаривать с тобой? — рассудительно осведомилась она. — Где ты была прошлой ночью? Ты даже не пришла поздороваться с нами. А теперь по дворцу гуляет рассказ о том, что Фина арестовали.

Она говорила, не повышая голоса. Ей был знакомо это выражение лица Сэндри, хотя сама она лицезрела его лишь несколько раз. Что бы ни привело Сэндри к её точке кипения, с ней нужно было обращаться осторожно, иначе она взорвётся.

Сэндри кинула прозрачное платье на кровать.

— Прошлой ночью Фин упаковал меня в ящик для пересылки. Упаковал меня как, как капусту, только для удержания капусты от плохого поведения не нужны расплетающие заклятья. Я заработала это, — она потёрла своё горло, — когда кричала кому угодно, прося выпустить меня. Она его арестовала? Я думала, она восхитится его дерзостью. Он сам определённо так думал, иначе даже не посмел бы попытаться.

— Только не в её дворце! — воскликнула шокированная Ризу. — Только не когда здесь так много женщин, ищущих безопасности в её стенах. Сэндри, как ты можешь такое говорить?

— Потому что Фин похитил меня в пределах этих проклятых стен! — воскликнула Сэндри.

Она повернулась к Дадже:

— Я пыталась позвать тебя на помощь, но ты была занята.

Голос Сэндри приобрёл жестокий оттенок, ударивший Даджу подобно кнуту.

— К счастью, есть другие, кто не закрывается от меня в своей новой жизни.

— Это нечестно, — ответила Даджа, у неё защипало в глазах.

— Нечестно? — потребовала Сэндри, обхватив себя руками за талию.

Из её глаз на брошенное платье закапали слёзы.

— Может и нет, но тем не менее, это правда. Что ж, я не останусь в этой клетке-переростке ни на одну лишнюю ночь. Я не останусь в этой стране, в этом прогнившем гадючнике каков, ни неделей больше. Сегодня мы возвращаемся в Дом Ландрэг. Мы с Браяром и Трис возвращаемся в Эмелан сразу, как только уложим вещи. Ты — поступай как хочешь.

Она посмотрела на Ризу, та отвела взгляд.

— Ты можешь поехать с нами, Даджа, и мы будем рады любому, кто решит тебя сопровождать, но тебе нужно решать поскорее.

Она вытерла глаза рукавом.

— Ты всегда будешь моей сестрой-саати, — добавила она более мягким тоном. — Тебе всегда будут рады в моём доме, куда бы ни занесли нас торговые ветры. Но помни: им всё равно, предпочитаешь ты женщин или мужчин, если они смогут тебя отделить и заставят тебя подписать брачный контракт, написанный так, чтобы укротить мага.

Она зыркнула на Ризу.

— И поскольку ты иностранка, Даджа, то, я полагаю, что у тебя даже нет сюзерена, которому ты могла бы пожаловаться. Ты останешься в западне до конца своих дней.

Даджа услышала, как хлопнула дверь. Ризу покинула комнату.

— Она не знала, — сказала Даджа, защищая свою возлюбленную. — Тебе не нужно было быть такой противной.

— Значит позже я попрошу прощения, — ответила Сэндри. — Если она поедет.

— Конечно же она поедет. Полагаю, она будет целую вечность паковать вещи, — прошептала Даджа, надеясь, что произнесённое вслух станет правдой.

Она посмотрела на Сэндри:

— Так ты скажешь мне, пожалуйста, что произошло? — спросила она, сняв стопку сложенных платков с кресла, чтобы сесть. — И не надо больше меня оскорблять, Сэндри. То, что я влюбилось, не означает, что я стала наморнкой.

Час спустя Даджа медленно шла в комнаты Ризу. Она чувствовала себя так, будто состарилась на сотню лет. Внезапно, всё изящество вокруг неё стало казаться маской, за которой скрывался какой-то жестокий зверь. Она невольно поглядывала на каждого проходившего мимо неё мужчину, спрашивая себя, похищал ли он когда-либо женщину — и похитит ли, представься ему такая возможность. Неужели все мужчины были такими?

«Нет», — твёрдо сказала она себе. «Только не Браяр. Или Фростпайн. Или Нико, наставник Трис, или наш временный наставник Крэйн, или Герцог Ведрис, или Посвящённый Горс, храмовый повар». Она сомневалась также, что Амброс и Жэгорз вынашивали такие мысли. «Нет, Даджа, не глупи. Ты знаешь полно мужчин, которые ни за что не подумали бы прибегнуть к такой подлой уловке».

«Но здесь, ну, я не могу удивляться Фину. Он всегда напоминал мне коня, рвущегося из узды. Некоторые другие, с кем я познакомилась, могут сделать то же самое, если бы они осмелились похитить мага. Но они не сделают этого во дворце, страшась императрицы. Хотя Фин почему-то думал, что она может закрыть на это глаза, если ему это удастся. Разве можно сыскать идиота большего, чем мужчина, верящий в ложь, которую сам себе говорит?»

«Кэн мог бы попытаться совершить такое похищение. Он бы добился успеха, но я не думаю, что мне нужно беспокоиться, потому что он явно влюблён в Берэнин. Джак, может быть? Нет, глубоко внутри Джак слишком добросердечен. Ну что за куча золы этот двор, и по большей части состоит из шлака. Думаю, Ризу слишком близка к императрице, так что ей никогда не приходилось оглядываться через плечо, высматривая похитителей».