— Но правда в том, что мы с друзьями не охотимся.

Браяр лениво вышел на свободное пространство перед императрицей:

— Ну, я охотился, когда была необходимость, — сказал он, вежливо кланяясь. — Но не так, как собирается охотиться Ваше Имперское Величество, верхом, с птицами и собаками.

— И с загонщиками, — добавила Трис, выходя из затенённого уголка, где она разговаривала с Ишабал. — Которые пугают беспомощных зверей.

— Кабан или лось едва ли беспомощен, — сухо заметила императрица.

Она мгновенно нашла взглядом Даджу:

— Ты тоже возражаешь против охоты? — мягко спросила она.

Даджа пожала плечами, и встала, чтобы поклониться:

— Никогда не пробовала, Ваше Имперское Величество. Верхом я езжу неплохо, но единственное оружие, с которым я умею обращаться — это посох, и он — для разбивания человеческих голов, а не звериных.

Когда Берэнин улыбнулась, придворные засмеялись.

— Прелестная искренность, — с улыбкой сказала она Дадже. — Вы должна простить нас, северян. Мы все научились охотиться в детстве, верхом на наших первых пани. Что ж, хорошо, поскольку охота вас не привлекает, что вы скажете насчёт визита в Дра́гонстоун[7]? Сагхад Амброс знает, где это, на полпути отсюда до Саблэлиза. Это крепость времён старой империи Хайдхэ́лтак, очень милая. Я из неё делаю что-то вроде сада камней, в остатках зданий и вокруг них, с прудами и местами для пикника.

Сэндри сделала реверанс. Трис последовала её примеру, а Браяр и Даджа поклонились.

— Звучит чудесно, Кузина, — ответила Сэндри. — Мы с радостью к вам присоединимся.

Тем вечером ужин казался одиноким без Ризу, Кэйди, Джака и Фина, которые могли бы травить байки и шутить за столом. Они вернулись в Саблэлиз вместе с императрицей, объявившей, что без своих спутников она беспомощна. Джак и Фин, казалось, были на самом деле опечалены расставанием с Сэндри. И Даджа уж точно опечалилась потере Ризу и Кэйди.

За ужином Амброс объявил:

— Её Имперское Величество пригласила Элагу и меня присоединиться к вам завтра. Также я выделяю нам пять солдат в качестве охраны. Больше не потребуется. Присутствие императрицы в округе должно отпугнуть похитителей. Кроме того, — начал он.

Остаток предложения Сэндри и Трис произнесли хором:

— Нужно пахать поля.

Именно поэтому у них было так мало охранников в Пофкиме.

Амброс захохотал. На его жену и дочерей напало хихиканье. Даджа мысленно сделала себе заметку поделиться этим с Ризу, которая наверняка присоединилась бы к их хору. Они все имели полно времени на то, чтобы усвоить, что приоритетом для Амброса, помимо знакомства Сэндри с её владениями, была забота о том, чтобы каждый акр плодородной земли был распахан и засеян.

— Я останусь здесь, — твёрдо сказал Жэгорз.

Сэндри одарила его своей самой тёплой улыбкой:

— Ты останешься здесь, — заверила она его. — Никаких тебе императриц.

Их небольшой отряд выехал на заре, сопровождаемый охранниками и двумя ослами, нагруженными яствами для пикника с кухонь Ландрэга. Четыре мага ехали молча, сберегая свои разговорные навыки для грядущего дня. Добравшись до Драгонстоуна, они были вознаграждены за поездку в такую рань. Берэнин, такая же бодрая, как и прошлым днём, повела их на экскурсию по руинам крепости.

Каждый дюйм обвалившегося главного зала и внутреннего двора был обхожен садовниками. В промежутках между камнями Браяр нашёл маленькие, прижавшиеся к земле цветы с шипастыми белыми лепестками, ладанники и гвоздики. Ручейки текли по мшистым камням, или создавали водопады, ниспадавшие в пруды, заполнявшие, по всей видимости, бывшее подземелье замка. Маленькие ивы и карликовые клёны росли повсюду, давая тень водоёмам и скамейкам. Всё это вплеталось в руины, но не скрывало их.

«Жаль, что Берэнин так любит орхидеи», — подумал Браяр, нежно проводя пальцем по самой счастливой лозе жасмина, какую он только встречал. «Она могла бы создать идеальный сад шакканов».

— Тебе нравится? — спросила Берэнин, подойдя к нему. — Этот сад был моим в детстве — единственное, что отец позволял мне возделывать. Я жила в сторожке и училась у Сестёр Кунок в храме на берегу, пока не погиб мой брат, сделав меня наследницей. Это место я создавала годами. Теперь вместо меня здесь работают садовники, но любые изменения делаются по моим требованиям.

— По-моему, ваше призвание — садоводство, а не правление, — сказал Браяр, не подумав.

Он вздрогнул, затем осклабился, когда она отреагировала лишь засмеявшись.

— Мои садовники говорят то же самое, — сказала она. — Это честь для меня. И если увидишь, что где-то требуется моё внимание, пожалуйста, дай мне знать. Я буду у тебя в долгу.

Браяр, знавший, какую привилегию она только что дала ему, низко поклонился. «Я сделаю ей сад шакканов для дворца», — подумал он. «Миниатюрную копию этого сада. Потребуется много труда, но она того стоит».

Посмотрев на него из-под опущенных ресниц, Берэнин спросила:

— А ты смог бы сделать лучше, со своими зельями и заклинаниями?

Браяр уставился на неё, открыв рот, по-настоящему ошарашенный. Он быстро пришёл в себя, и спросил:

— Зачем мне менять то, что уже идеально? Все то — ваше, и форму этому придали вы. Я изменил бы это не больше, чем изменил бы вас.

Берэнин опустила взгляд. Наконец она тихо произнесла:

— Маг, который не думает, что всё становится лучше благодаря магии. Не уверена, что я смогу выдержать такое потрясение.

Она взяла его за руку, и провела пальцем по линиям на его ладони:

— Я могу сделать тебя величайшим садовником в мире, знаешь ли. Я могу предоставить в твоё распоряжение все ресурсы империи.

Она приложила палец к его губам:

— Пока что не говори ничего. Сейчас мне твой ответ не нужен. Но подумай об этом — подумай о том, что может значить пост моего главного садовника. Будь уверен, я снова задам тебе этот вопрос этим летом.

Она сделала шаг в сторону:

— Увидимся за обедом, Браяр.

Ошеломлённый, Браяр наблюдал за тем, как она возвращалась обратно к Сэндри, которая пила воду из колодца. Сегодня Берэнин была одета в нижнее платье цвета весенней зелени и кремовое верхнее платье, расшитое золотыми цветами. «Она — самый прекрасный цветок в этом саду», — мечтательно подумал он. «Но она — не для таких, как я. Я знаю, что думают девчонки — что я бы переспал с ней, если бы мог. Но она слишком великолепная. Слишком выдающаяся. Я бы предпочёл оставить её как есть, чтобы не разочароваться в ней, когда узнаю, что она — человек.

Ему в рёбра впился острый локоток. Он обернулся. Кэйди гневно глядела на него пылающими светло-карими глазами:

— Я всего на ночь отлучилась, и ты уже забыл обо мне? — опасным тоном спросила она, на её белых щеках от раздражения распустились бутоны румянца. — Ты готовишься штурмовать дворец, когда уже почти захватил замок.

— Мне помешали, — сказал он, пытаясь казаться раскаивающимся. — Ты так хорошо защищаешь свой замок. И вообще, разве ты не привыкла к тому, что все в неё влюблены?

— Тогда «всем» лучше не думать о поцелуях со мной, — предупредила она. — Потому что поцелуи у меня кончились. Пойду посмотрю, может у Джака ещё остались.

Она потопала прочь, задрав подбородок.

Браяр осклабился. «Нравятся мне, когда у девушки есть шипы».

«А ещё лучше — когда девушка настоящая, которую можно целовать, а не поклоняться ей. Поклонение — это, конечно, здорово, но оно не согреет, когда ночью станет холодно. Нужно придумать что-то, чтобы Кэйди снова порадовалась».

Думая о том, что он может создать, чтобы заставить её улыбнуться, Браяр осторожно сошёл по ступеням, которые вели через давно исчезнувшие этажи вниз, к прудам.