Факел вернулся.

— «Тогда как это делается?»

— «Подожди».

Я послала мою магию наружу, пока та не стала возвращаться ко мне со звоном. Она попала в большой пласт кварца под каньоном.

— «Сюда».

Я повела их к нему, потом остановилась далеко под кварцем, чтобы они не расплавили кристаллы.

— «Фокус в том, что вам нужно разделить себя на маленькие-маленькие частицы, не больше вот такой».

Я показала им кончик пальца. Всё это время я подсчитывала. Раздробленные, маленькие, они не будут достаточно горячими, чтобы расплавить кварц. Они будут постоянно отскакивать внутри каждого кристалла. И они будут слишком сбиты с толку, чтобы собраться обратно в целых существ. Это их займёт на какое-то время, возможно — навсегда.

План был ненадёжный, но это было лучшее, что я могла придумать второпях.

— «Как мы станем сильнее, если будем разбиты на части?»

Сердолик, похоже, была с мозгами.

— «Каждая часть становится сильнее, отражаясь от граней кристалла».

Я произнесла это своим тоном, означавшим «это же всем известно, дуболом».

— Так что вы станете сильнее целиком, а не частично. Потом, когда вы найдёте выход, вы будете лучше, чем были до входа.

— «Я не уверен».

Факел метался туда-сюда.

— «Разбиться на части? У меня целая вечность ушла на то, чтобы стать одной отдельной личностью в нижней глубине».

— «В ядра».

Сердолик прошептала это так, будто это было имя какого-то храма.

— «В ядре, где все мы рождаемся».

— «Ну, мы были там разбиты на части, и нам пришлось собраться, чтобы стать одной личностью, прежде чем мы поднялись вверх, в озеро», — сказал Факел. — «Что если в этот раз я так и останусь разбитым на части? Что если Сердолик останется разбитой?»

Я подумала о ядре, которое полностью состояло из вулканических духов, и содрогнулась так сильно, что сама чуть не распалась на части.

— «Вы не останетесь разделёнными на части, вы двое. Какая же это игра, если вы останетесь разделёнными? Смысл игры в том, чтобы сделать вас сильнее. Победитель — тот, кто пройдёт через неё быстрее, Сердолик или Факел».

Я не собиралась говорить им об уловке: если они разобьются на части, и запрыгнут в каждый кусок кварца, то им не хватит сил на то, чтобы выбраться и снова собраться воедино.

— «С чего ты решила, что это будет Сердолик?» — потребовал Факел. — «Я быстрее. Я — тот, кто хочет победить и выбраться больше всех!»

— «Ты не быстрее!» — воскликнула Сердолик. — «И кто вообще первым придумал вырваться наружу? Я!»

— «Идея была твоей, но я нашёл первую трещину».

Факел распался на сотни маленьких огоньков. Все они спросили его голосом:

— «Где эти кристаллы?»

— «Посмотрим, кто победит в этой игре!»

Учитывая то, как она волновалась о расщеплении, Сердолик довольно быстро сумела это сделать.

Я повела их через землю, пока мы не поднялись в холодный, твёрдый пласт кристаллов кварца. Мимо меня промелькнули два огненных облака. Они разделились подобно стае птиц, чтобы метнуться в камни. Вспышки синего и оранжевого огня сплетались и отталкивались: частицы Факела дрались с частицами Сердолик за какой-то кристалл.

Какое-то время я наблюдала за ними. Мне нужно было увидеть, перегревают ли они кварц. К счастью, я не спала в тот день, когда изучала в Спиральном Круге тепло и камни. Огонь свечи их был не обжёг. Внутри сотен кристаллов я видела крупицы Сердолик и Факела. Сначала им придётся осознать, что я их провела. Потом им придётся найти способ выбраться из каждого маленького зеркального лабиринта, где на внутренней поверхности они видели только себя самих. Они могут оставаться запертыми неделями. Просто чтобы удостовериться, я по меньшей мере трижды прошлась над кварцевой прослойкой. Они метались внутри.

— Оно твёрдое! Почувствуй, какое твёрдое! И холодное! И оно не плавится или горит, как стены полости! — шептал голос Сердолик, дрожа от возбуждения.

— Оно чувствуется таким непохожим на других! Помнишь прямые грани, которые мы видели, прежде чем те плавились? Вот, что такое прямота на ощупь, и плоскость!

Шёпот Факела на самом деле звучал так, будто он был счастлив.

Об этом я не подумала. Мне не приходило в голову, что им это может показаться чудесным. Факел и Сердолик знали лишь озеро лавы и духов, или плавящийся камень и землю, которые не давали им вырваться наружу. Они ещё не поняли, что пласт кварца был тюрьмой. Может быть, он их надолго сделает счастливыми. Тогда мне не придётся мучиться из-за того, что я их туда посадила. В конце концов, они были всего лишь детьми, как и я. Они не были виноваты в том, что могли нести такие разрушения.

Наконец я начала плыть вверх через землю. Это было трудно. Я начала уставать. Вообще-то, я скорее взбиралась вверх, а не плыла, поскольку хватала силу из каждого камня, который мне попадался. Даже после того, как я зачерпнула силы из моего каменного алфавита, и из камней, которые я нашла по приходу сюда, я всё же была не такой сильной, как обычно. Заёмная магия или сохранённая магия никогда не сравнится с той, которая у тебя день за днём.

Я замедлилась, чтобы взглянуть на кластер солнечных камней. Почему их назвали солнечными? Едва ли они сияли — только блестели местами. Однако они таки были по большей части оранжевыми.

— «Эвумэймэй, у тебя кружится голова».

Голос Луво пролился на меня подобно ледяной воде. Голос вывел меня из прострации. Луво влил в меня свою силу, пока я тащилась к моему холодному, реальному телу.

— «Нет, я в порядке!»

Отворачивать от себя его силу — это было как пытаться пнуть слона.

— «Где ты была?» — поинтересовался Луво. — «Нория весьма довольна тем, как ты запугала Мэриэм, чтобы та помылась, но говорит, что тебе следовало остаться с ней».

— «Если бы я осталась с Мэриэм, то у Нори, возможно, были бы Факел и Сердолик, и пожирали бы дом».

Я открыла глаза, и села, оказавшись в безопасности своего тела. Луво прошёл пешком к пруду, чтобы найти меня. Я положила ладонь ему на спину. Быстрее было показать Луво произосшедшее, чем рассказывать ему словами. Я позволила ему увидеть всё, что видела я.

Долгое время он молчал. Я начала бояться, что разозлила его. Возможно, он думал о том, что это он мог оказаться заточённым в кварц под каньоном мёртвых деревьев. Затем он начал светиться, его кристаллы засияли. Из них полилось тепло. Оно было реальным, а также магическим. Скрип в моих суставах и туман в моей голове исчезли. Я почувствовала, будто могу разобрать Гору Грэйс по камешку.

— «Восхитительно, Эвумэймэй», — сказал мне Луво. — «Весьма великолепно. Перенаправить их с помощью пласта кварца — это изобретательно. Они прежде не знали кристалл. Целые, они бы уничтожили его. В виде маленьких частиц, они смогут насладиться его гранями, его устойчивостью к теплу. Они могут узнать, что это — перворождённый минерал лавы. Они может быть даже увидят, что кристаллы кварца — дети одного из их сородичей. Так или иначе, они захотят узнать весь этот пласт кристаллов».

— Жаль, что пласт не такой большой.

Я едва могла дышать.

— Жаль, что он не идёт через весь остров. Больше всего я волнуюсь о том, что они каким-то образом достигнут конца кристаллов и вырвутся оттуда.

Луво встал, и немного походил из стороны в сторону. Свечение плыло за ним подобно соединявшему нас шарфу, по-прежнему обволакивая меня его одобрением.

— Понятия не имею.

Он произнёс это вслух, а не в нашей магии.

— Но на это уйдёт время. Не могла бы ты остаться, приглядеть за мной? Я достаточно рассердил мальчиков, что знаю — они всерьёз обдумывают бросить меня в воду.

— Пусть попробуют, — заверила я его.

Луво сел. Его одобрительное свечение пропало, но я всё ещё ощущала всё эту восхитительную теплоту. Я прижала её к себе. Чувствовала ли гора Луво себя так, когда он жил внутри неё? Он сказал, что гора была счастлива, без него, но я не могла поверить, что это действительно было так.