– Трой. Так его зовут Трой.
– Да что не так? Отличное имя!
– Даже обсуждать не собираюсь…
– Не будь мудаком! И между нами ничего нет!
– О, да брось. Я видел, как он на тебя пялится. И все это… – он указал на ее лицо. – Прическа и макияж. Все для него, да? Ты принарядилась для своего дружка, не так ли?
– Нет! И он не мой…
– Где же твоя честность, сладкая…
– Так, не смей называть меня «сладкой»…
– Тогда как мне называть тебя? «Профессор»? Нет, это место уже занял Трой…
– Ты рычал! Ты стоял над ним и рычал!
Так, на этой фразе его проняло. И она не закончила. Подавшись вперед, Элиза буквально забралась ему на грудь, снова пришпилив своим пальцем.
– Ты был в двух дюймах и одном большом всплеске тестостерона, чтобы выпустить зубы и убить его!
– Нет!
Они уже кричали друг на друга… на уровне шепота. Смехотворно, но, по крайней мере, здесь больше никого не было.
– Покажи мне, – выплюнула она.
– Что?
Элиза схватила его верхнюю губу, словно он был конем, и заставила запрокинуть голову.
– Видишь! – Опять тыкала пальцем. – Ты полностью выпустил клыки… и, позволь добавить, последнее, что мне нужно – чтобы мой телохранитель вырвал глотку единственной причине, по которой мне приходится мириться с присутствием его жалкой задницы. Включи заднюю, или я найму другого!
Акс вырвал губу из ее хватки и подался вперед бедрами.
– Больше меня не трогай.
– Я изначально не собиралась тебя трогать…
– Лгунья.
Она отшатнулась, словно он оскорбил ее. Но потом быстро оправилась.
– Ты ревнуешь.
– Ты это сейчас о чем вообще?
– Тебе не нравится, как он смотрит на меня. Признай это. А если попытаешься отрицать, что хочешь меня, то я напомню о твоей речи прошлой ночью, «влечение сыграет тебе на пользу». Помнишь, как сидел на моей кровати? Ты выражался яснее некуда.
Когда она победоносно выгнула бровь, Аксу очень захотелось пальнуть во что-нибудь. Может, в нее. В себя. Определенно в «Троя».
– Знаешь, сейчас я всерьез обдумываю принять предложение и деньги твоего кузена за то, чтобы держаться от тебя подальше.
Элиза открыла рот, словно собиралась продолжить свою песенку… но потом резко закрыла его, словно с запозданием осознала его слова.
– Что натворил Пэйтон?!
– Он пришел в мой дом прошлой ночью и заявил, что я не могу взяться за эту работу, а когда я послал его нахрен, сказал, что удвоит, утроит, помножит на сто сумму, которую платит мне твой отце.
– Зачем ему это? – пробормотала Элиза, будто ей даже в голову не приходили эти «зачем».
– Потому что таких как я допускают даже до ремонта ваших домов и машин, садовых работ. – Так, он снова заводился. – Для таких, как вы, мы – пустое место. Очередная вещь, которой можно распоряжаться по своей прихоти…
– Это абсолютная неправда!
Акс зашипел прежде, чем успел сдержать себя:
– Да ладно? Хочешь узнать, как мой отец погиб во время набегов? Так я с удовольствием расскажу, ведь ты так, мать его, хочешь поговорить. Мой отец погиб, потому что аристократы, на которых он работал, закрылись от персонала и плотников в убежище. И когда пришли лессеры, то всех отбросов перебили, хотя в убежище им бы хватило места. Они долбились в проклятую дверь, умоляли, чтобы их впустили, но твои сородичи бросили их на верную смерть. Вот как погиб единственный близкий мне человек. И то же самое отношение заставило твоего паскудного кузена считать, что он может купить меня; то же отношение позволяет тебя читать мне морали о честности и при этом морочить мне голову сказками о твоих отношениях с тем профессором.
Повисла длинная, напряженная пауза.
А потом Элиза прокашлялась.
– Я искренне сожалею о твоей потере. Это невообразимая трагедия.
Он резко рассмеялся.
– Ты записала эти слова на семинаре по горю? Или фраза из твоего исследования «Как Утешить Низшие Слои Населения»?
Элиза скрестила руки на груди, просто смотря на него. И чем дольше она смотрела, тем сильнее ему хотелось отвернуться и уйти.
Акс не понимал, что заставило его остаться.
– Не думаю, что у нас что-то получится, – пробормотала она.
– Да, ты права. И, наверное, это единственное, в чем я с тобой соглашусь.
Когда она отвернулась от него, Акс с усилием проигнорировал ее идеальный профиль. Но потом Элиза снова открыла рот… и послала его в нокаут.
Хотя и пальцем к нему не прикоснулась.
– Макияж был для тебя. Не для него. И, мои поздравления, ты уволен. Желаю и дальше купаться в шовинизме и ханжеском предубеждении. Очевидно, что тебе не занимать ни того, ни другого.
И на этой ноте, она ушла, вздернув подбородок. Словно была здесь хозяйкой. Разумеется….
Так, стоп. Что она только что сказала про макияж?????
***
Элиза демонстративно ушла от Осла… то есть Акса, исправила она себя мысленно… не зная при этом, на кого злилась больше всего.
Что, учитывая его ужасное поведение, говорило о многом.
На награду «Колоссальный придурок на планете» претендовали двое – он и Пэйтон. Он, потому что вел себя настолько оскорбительно, что ей захотелось вспомнить то малое по самозащите, что она знала, и хорошенько дать ему коленом по яйцам… ведь его напыщенные тирады в задней части библиотеки можно слушать только в писклявом исполнении. А Пэйтон – потому что было абсолютно неуместно со стороны ее кузена пытаться подкупить кого-то, тем более своего коллегу.
Хотя, на самом деле, все равно ничего бы не вышло…
Акс материализовался на ее пути, так что она вскрикнула и отскочила назад.
А потом осознала, что он сделал. В людном месте.
– Ты в своем уме? – Она оглянулась по сторонам, проверяя, не увидел ли кто этого призрака. – Здесь так нельзя!
– Словно книгам не все равно? – Но потом он качнул головой и выругался. – Я… Слушай, прости. Правда… мне жаль.
Он уверенно встретил ее взгляд, и, казалось, выглядел абсолютно честным.
– Я лажаю в…
Она ждала, пока Акс закончит. Но он, казалось, на самом деле, испытывал проблемы, и Элиза отказывалась идти ему на встречу. Потому что заслужил.
– Продолжай, – пробормотала она. – Я слушаю.
– В отношениях. Я не создан для социума.
– Да ладно? А по тебе не скажешь.
– Это так.
Повисла пауза. Которая вылилась в серьезное молчание, но Элиза не собиралась помогать ему. Он либо здесь и сейчас докажет, что был кем-то большим, чем вспыльчивым качком со слабым самоконтролем и вышеупомянутой лицемерной тягой к женоненавистничеству, либо она найдет иной выход.
Черт, может, Пэйтон разберется с этим.
И да, с ним она тоже побеседует на досуге.
Акс сфокусировался на чем-то за ее левым плечом. И когда, наконец, заговорил, его голос казался пустым:
– Мне нужна эта работа, ясно? Мне нужна работа. Поэтому я… буду благодарен за… небольшую поблажку, когда речь касается социальных расшаркиваний.
Элиза напряженно рассмеялась.
– Небольшую поблажку? Да тебе нужна их целая тонна. Даже больше. Ты самый грубый мужчина, которого я когда-либо встречала.
Он уставился на свои ботинки – она заметила, что он всегда так делал, когда хотел уйти, но заставлял себя остаться.
– Все зависит от тебя, – сказала Элиза. – Я не стану помогать тебе. Если есть, что еще сказать мне, то говори. Иначе я соберу свои вещи и уйду.
Акс оглянулся по сторонам, а потом пробормотал.
– Я живу один, понимаешь? И учебная программа для меня – не способ завести друзей, это вопрос жизни и смерти… что плохо влияет на развитие коммуникативных навыков. Ну, не считая убийств. А ты только что увидела, на что это похоже. Поэтому да, не умею я вести разговор. Но я сожалею, слышишь?
Элиза медленно покачала головой, встречая его взгляд.
– Я не позволю тебе нападать на Троя. Да, я понимаю, что нравлюсь ему, но нас всегда связывали сугубо профессиональные отношения.