«Я ушёл от людей и от Бога…» Я ушёл от людей и от Бога и живу у земли на краю. Пусть над пропастью вьётся дорога, усмиряя гордыню мою. Здесь безлюдно, спокойно и сонно, и доступней всех мыслей полёт. Далеко мир остался огромный. Даже слышно, как сердце поёт. Постепенно с души опадает, словно пена морская, вся грязь; всё, – о чем даже разум не знает, что годами лежало, пылясь. Дни за днями летели как птицы, что под осень стремятся на юг. Я листал своей жизни страницы. Тихо сосны шумели вокруг. И когда в голове стало ясно, мысли все догорели дотла, понял я – жизнь безумно прекрасна. И в ней больше добра, но не зла. Но напрасно я думал, что буду за порогом, за гранью всего. Бог везде, - он же здесь, он же всюду, просто раньше не слышал его. Просто раньше в делах суетливых голос истины был приглушён. Просто крики постыдной наживы там звучали и ночью, и днём. Почему нужно жить так убого? Всё на свете измерить рублём, уходить от людей и от Бога, чтоб узнать, что спасенье лишь в Нём. ДЕПРЕССИЯ О грустном О грустном, печальном и скорбном сегодня мне хочется петь: как звезды горят в небе чёрном, сплетаясь в холодную сеть; как плачет порывистый ветер, припомнив о прожитом дне; как тени лежат на паркете и зябнут при бледной Луне; как скуден оплывший огарок дымящейся, тонкой свечи... Да, жизнь – это вам не подарок, а звуки, что плачут в ночи, прошедшего смутное эхо, бездушного сумрака лёд, да призрак чужого успеха, что в доме со мною живёт. Сидим мы с бессонницей рядом и шепчемся вновь меж собой, незримым пропитаны ядом, обижены скучной судьбой. Под утро тихонько вползает в окно еле видный рассвет. А будет ли лучше, кто знает? Не слышу я ясный ответ. Молчат звёзды, медленно тают, туманы плывут от полей. Спокойная радость, простая, проходит всё мимо дверей. Два друга
Два друга преследуют вечно меня, как будто два чёрных и тощих коня, как будто два неба и два фонаря, как будто две жизни, пропавшие зря, как будто в ненастье - наряд и вуаль, два спутника с детства – тоска и печаль. Хоть женского рода они, но никак от вечного боя, рассветных атак ни скрыться, ни спрятаться в той стороне, где темень в душе, только город – в огне. Там плавятся люди и даже гранит, а кто-то безмолвно за этим следит. Но я продолжаю ночную войну, расплату мою за чужую вину, хотя не желаю долги искупать, чужие ошибки – опять и опять... И я задыхаюсь, немею и лгу и больше нет сил замерзать на бегу. А время смыкает безжалостно круг и льётся сквозь пальцы измученных рук, мне шепчет тихонько: «Не шарь в пустоте, уже времена здесь другие, не те». И ветер уносит всё светлое вдаль, а им никого здесь не жалко... не жаль. Низкие тучи Низкие тучи над хмурым заливом, сумрачно, грустно, день рано погас. В жизни короткой не стал я счастливым, счастье не очень-то балует нас. Если оно и придёт ненароком, тут же и скроется в прошлом далёком. Серые будни настанут опять. Что остается? Безмолвствуя ждать. Сердце с годами дает перебои, жизнь пролетает как призрачный сон, хочется мне тишины и покоя и что б торжественным был небосклон. Сколько же ждать и во что еще верить? Кто мне откроет заветные двери? Снежные чайки над пеной морской плачут надрывно с мольбой и тоской. В СВОЕЙ ИЗБУШКЕ «В своей избушке, сидя за столом…» В своей избушке, сидя за столом, склонившись над исписанной страницей, дописывал я стих. Уже кругом светало, щебетали громко птицы в лесу необозримом и глухом. Журчал ручей, невидимый в кустах, и ветерок, играя занавеской, мне прошептал о чем-то впопыхах и улицей помчался деревенской, взъерошив листья по пути в садах. Здесь пишутся стихи всегда легко. В лесу сосновом воздух чуткий чище. Деревья спят и шепчутся тайком. И, кажется: порой мы время слышим, которое здесь бродит босиком. |
