Акари пояснила, что «будет неприятно, если мой брат потеряет голову от вида миниатюрной груди Чайки». Конечно, Тору мог бы поспорить с ней по поводу этих слов, но ему было лень, так что он молча встал снаружи.

И тут в его лицо…

— Так все-таки ты…

…заглянула неожиданно высунувшаяся сбоку златовласая девушка.

Фредерика.

Во время обмена заложниками она помогла им, превратившись в Акари и отыграв диверсанта, но сейчас вернулась к своей обычной форме. Кстати, на обратном пути она куда-то подевалась, но, видимо, решила снова вернуться.

Она то появлялась, то исчезала… В общем, действительно вела себя как кошка.

— Не переметнулся?

— А? — Тору нахмурился, не поняв смысла вопроса. — О чем ты?

— О твоей хозяйке.

Фредерика, имитируя Тору, тоже оперлась на стену машины. Это поведение показалось Тору немного детским… примерно так же дети имитируют действия взрослых. Хотя, если рассматривать возраст биологический, то Фредерика наверняка старше.

— Я говорила, что тебе не важно, к какой из Чаек примкнуть.

Тору подумал было, что она замолчала, но Фредерика вновь заговорила.

— Да ну тебя. Как это не важно? — недовольно отозвался Тору.

Фредерика довольно кивнула.

— Понятно. Значит, Тору, из одинаковых Чаек белая тебе нравится больше?

— …Ну, типа.

У Фредерики, у монстра в человеческом обличье, нет стыда.

Поэтому Тору просто согласился с ней.

Но тут…

— М?!

— А…

Тору ошарашенно перевел взгляд на водительскую кабину «Светланы».

Там стояла изумленная Чайка, видимо, в какой-то момент начавшая слушать диалог Фредерики и Тору. Наверняка она не поняла, о каких еще «белых» и «красных» Чайках вообще идет речь.

— Белая — это ты, Чайка Трабант, — зачем-то прокомментировала Фредерика.

А затем еще и добавила:

— Похоже, что среди всех Чаек его привлекает только белая… только ты.

— !

— Я этого не говорил!

От удивления Чайка оцепенела, а Тору закричал.

— Э? Значит, та красная тебе все-таки нравится больше?

— Нет! Но никакой речи о том, что меня кто-то привлекает, а кто-то нет, здесь не идет!

— Я не могу пропустить это мимо ушей, брат.

В разговор вмешалось лицо, обещавшее запутать его еще сильнее.

— Брат… — продолжила появившаяся из-за спины Чайки Акари серьезным голосом. — Я всегда знала, что нам надо когда-нибудь присесть и тщательно обсудить твои половые предпочтения.

— Причем здесь вообще это?!

— Я все поняла. Влечение есть, но не встает, так?

— Да ничего ты не поняла!

— Тору. Импотент?

— Да вы издеваетесь, что ли?! — воскликнул Тору… одновременно с этим осознавая, как он привык к этой атмосфере.

«Красная Чайка…»

Если бы он хотел лишь сражаться.

Если бы его целью было лишь это.

То, наверное, Тору действительно следовало бы примкнуть к ней.

Она смотрела в будущее ясно и уверенно. Его бы ждали полноценные битвы. А затем, после завершения миссии — щедрая награда и чувство удовлетворения. Если бы Тору думал исключительно как диверсант, он бы даже не колебался.

Но…

«Я…»

Ради чего он хотел сражаться?

Ради того, чтобы убить кого-то, втоптать в землю?

Чтобы дать волю всем изученным техникам?

Нет. Наверняка не ради этого.

Он хотел оставить в мире свой след. Он хотел ощутить в своей руке доказательство того, что родился не напрасно. Он не хотел стать человеком, которого просто несло по течению мира, подобно насекомому.

И, с другой стороны… это означало, что сами по себе битвы бессмысленны.

Даже напротив — убийство ради помощи с возмездием лишь отобрало бы будущее у человека, находящегося в том же самом положении, и ничего более. Конечно, Тору мог бы положить на чаши весов жизнь противника и свои цели, и если бы последние перевесили, он бы не стал колебаться… Но ему не нравилась сама мысль о том, чтобы жить ради такой цели.

Она просто хотела похоронить своего отца.

Возможно, красная Чайка назвала бы цели и мотивацию белой Чайки «наивными».

Но Тору хотелось думать, что именно скромность ее желаний означала, что в их исполнении будет смысл. Если сражения неизбежны, то сражаться он хотел под началом Чайки. К тому же он считал, что их желания больше совпадают друг с другом.

— Итак, брат.

Акари спрыгнула на землю и подошла к нему.

— Чего?

— Думаю, сейчас самое время выпыт… выяснить половые предпочтения моего брата.

— Ты ведь собиралась сказать «выпытать», да?

— Конечно, если ты предпочитаешь пытки, то Акари Акюра, твоя покорная слуга, согласна пытать кнутом и свечами изо всех сил.

— Обойдусь! Зачем вы их вообще достали?! — воскликнул Тору, обращаясь к Чайке и Фредерике, которые нашли где-то в недрах «Светланы» ездовой хлыст и осветительные свечи.

В конце концов, поиски в Перимерале так и не увенчались значительными результатами.

Информация перевиралась, причем именно из-за избытка людей. Сплошь и рядом попадались непроверенные слухи, отличить правду от лжи в которых оказалось невозможно.

Единственное, что удалось выяснить совершенно точно — в Перимерале никаких «героев» нет.

А значит, и оставаться в этом городе больше незачем.

После трехдневной остановки отряд Тору вновь отправился в путь.

Понятно, что ожидать новой информации от Ги слишком легкомысленно. Они не знали, кто он такой, а значит, доверять ему — ошибка.

— Тору… — вдруг заговорила Чайка, сидевшая в кресле водителя и управлявшая «Светланой».

Погода стояла хорошая, так что Тору развалился в соседнем кресле и дремал.

Что-то при виде этой дороги, освещенной ярким полуденным солнцем, нагоняло на него сон. По какой-то причине им совершенно не попадалось ни путников, ни повозок, ни других машин — тишину нарушал лишь тихий гул двигателя «Светланы».

С обеих сторон дорогу окружали ряды деревьев. На земле же не валялось ни камешка.

Они еще не успели толком отъехать от Перимераля, поэтому до сих пор катились по ухоженной дороге. Давненько они не ехали куда-то днем, и появившееся чувство безопасности невольно расслабляло.

— Что такое? — отозвался Тору, подавляя зевок.

— …

Хоть Чайка и завязала этот разговор, похоже, она не обдумала, что будет говорить. Какое-то время она напряженно молчала, а затем…

— Я… Чайка Трабант, — заявила она.

— Знаю. Что на тебя нашло?

— Чаек… много.

— …Похоже на то, — Тору смутно понял, что она пыталась сказать.

По крайней мере, девушек, представлявшихся «Чайками», дочерями Проклятого Императора — несколько.

И некоторые из них — может, даже все — ищут останки императора. В их число входила и красная Чайка. Возможно, не все они так же искренне считали себя настоящими, как она, но…

— Моя… память, — прошептала Чайка.

В памяти белой Чайки зиял пробел.

А значит…

— Я… фальш…

— Ты — Чайка Трабант, — оборвал ее Тору. — Да, не более. Но и не менее.

— …

Чайка посмотрела на Тору с некоторым удивлением, но затем кивнула, соглашаясь с ним.

— Но ведь твое желание похоронить отца — настоящее, так?

— …М-м.

— И этого достаточно, — с нажимом произнес Тору, словно закрывая этими словами тему. — Настоящая ты Чайка Газ или нет — неважно.

— Тору?..

— Ты — первая Чайка, которую я встретил. Ты — та Чайка, которой я захотел служить. А то, Чайка Газ ты или нет — дело десятое.

— …М-м, — Чайка смущенно кивнула, слегка заливаясь краской.

Тору еще раз зевнул.

А затем…

— Поэтому…

Тору откинулся со спинки стула и потянулся к подошвам.

Возле них лежали в ножнах его комбоклинки.

— Чайка. Я готов сражаться с любыми врагами, которые встанут у тебя на пути. Пусть даже эти враги тоже будут называть себя Чайками.