— …Сбежали, что ли? — прошептал Тору, глядя на то, как рассеивается дым.
Когда к нему вернулось зрение, ни Давида, ни красной Чайки уже не было.
Эпилог. Вчера и завтра
Акари вернулась вскоре после побега Давида.
— …Быстро они бегают, — произнесла она на редкость напряженным для себя голосом.
Похоже, мага она тоже упустила. Хоть лицо Акари и выглядело как обычно, ее явно глодала досада, ведь она уже второй раз дала тому же самому противнику сбежать. Здесь уже не пожалуешься на невезение — придется признать, что противник просто оказался более умелым.
— Неприятные типы.
— Да уж, — согласился с ней Тору.
— М-м?
Чайка недоуменно склонила голову, не понимая, о чем речь.
— Ну-у… короче, — Тору прислонился к стене «Светланы» и начал объяснять. — Умение быстро сбегать означает, что они хорошо просчитывают возможности для побега.
А для этого необходимо понимание хода битвы.
— Они безжалостно атакуют, когда чуют победу, и сразу бегут, когда понимают, что проигрывают. Таких врагов тяжело убить… и чем дольше они живут, тем сильнее становятся.
Накопленный опыт — грозная сила.
Тору и Акари хорошо понимали это как раз потому, что им опыта не хватало.
— Наверняка мы еще встретимся…
Если цель красной Чайки — сбор останков, то однажды она непременно вызовет отряд Тору на бой, или же они могут вновь встретиться во время поисков.
В каком-то смысле это еще более неприятные противники, чем отряд Жилетта.
Тору обреченно вздохнул…
— Брат, — сказала Акари, протягивая ему намазанные лекарством бинты. — Хочешь сказать, ты предвкушаешь очередную встречу с ними?
— А? С чего я ее предвкушать должен?
По возможности он хотел бы никогда их больше не видеть.
Тору не получал наслаждения от битв как таковых, склонностей к садизму и мазохизму у него тоже нет. Битв с сильными врагами он хотел по возможности избегать… а в идеале — и вовсе с ними не пересекаться.
Но…
— Как же тяжело, когда фетиш твоего брата — серебристые волосы.
— Эй. Ты. Хватит мне фетиши выдумывать. Хотя, что толку, я тебе уже столько раз говорил, — произнес Тору и вздохнул.
Желания ругаться с Акари никакого. Если честно, из-за кровотечения и навалившейся после «Железнокровия» усталости он и сидеть не хотел. Привлекательнее всего казалась мысль о том, чтобы немедленно лечь и заснуть.
— Еще одна Чайка…
Тору бросил взгляд на водительское кресло, а потом посмотрел на небо.
Красная Чайка.
Еще одна принцесса, которая не боялась вслух заявлять о том, что ее цель — месть.
Можно сказать, она — тень белой Чайки.
— …Нельзя только лишь бегать.
— М?
Слова Тору заставили Чайку недоуменно моргнуть.
Тору повернулся к ней и сказал:
— Соберем мы останки. Сбежим от преследователей. А дальше… что?
— …
Белая Чайка смотрела на него так удивленно, словно впервые задумалась об этом.
Запертый во вчерашнем дне не может идти вперед.
Их сковывала война, оставшаяся в прошлом.
Поэтому им нужно как-то отделить ее от себя.
Наверняка для Чайки границей служит «сбор останков отца и похороны».
Но…
— Нельзя постоянно действовать спонтанно.
Нельзя сбежать от прошлого, просто повернувшись к нему спиной.
Нужно знать, куда именно бежать… где именно находится твой завтрашний день.
— Бездумно бегущего человека однажды непременно поймают. Нам… нужно подумать о том, что будет после того, как Чайка похоронит останки.
Даже после того, как Чайка освободится от своего навязчивого желания, ее не оставят в покое.
Ни красная Чайка. Ни отряд Жилетта. Ни другие люди.
Поэтому, может, не прямо сейчас, но им совершенно необходимо обдумать то, куда они бегут, пока им не перекрыли все дороги. Поняв, в каком направлении двигаться, они смогли бы постепенно начать делать необходимые шаги.
— Хотя, чувствую, это будет нескоро, — со вздохом произнес Тору, глядя на то, как небо невозмутимо проясняется.
Послесловие
Здравствуйте, это романист Сакаки.
Спасибо, что прочитали четвертый том «Чайки — принцессы с гробом».
«Чайка» обязана своим успехом работе своего редактора, госпожи М, приложившей руку к нескольким популярным проектам. Как я уже писал в послесловии первого тома, эта серия с самого начала во многом отражает ее взгляды.
Конечно, на многие произведения так или иначе влияет редакторское мнение, но среди всех моих проектов «Чайка» — один из тех, где влияние взглядов редактора особенно велико.
Я бы сказал, что она, вместе со мной и иллюстратором Наманику-саном, относится к «родителям» этого произведения.
— Сакаки-сан. Вы знаете…
— Да?
— Я больше не ваш редактор.
— ?!
Итак, госпожа М решила сменить место работы и стать исполнительным главным редактором в одном издательстве.
Наверное, мне следует порадоваться за нее… Но, поскольку вкусы госпожи М так сильно повлияли на меня, я ощущал сильное беспокойство, чувствуя, что без нее меня размоет.
Однако если она уходила, кто-то должен ее заменить.
И этим кем-то оказалась…
— Привет. Давно не виделись.
— Давно не виделись, э, что ты…
— Хоть мне и неловко, но я вернулась.
Вот так моим новым редактором стала старая знакомая Танапон, мой второй редактор в Фудзими (от «Брошенной Принцессы» и до «Диспарейта»).
— Мы решили, что вам лучше назначить кого-нибудь знакомого, Сакаки-сан.
— …Другими словами, мы знали, что вы закатите истерику, поэтому выбрали человека, который знает, как с вами разговаривать.
— Ну что вы. Я бы не стал. А-ха-ха-ха-ха!
— Это точно. А-ха-ха-ха-ха!
— Так вот. По поводу того прототипа, что вы представили госпоже М, не могли бы вы поменять его, добавить эффектности?
— Эффектности?
— Да. Так, чтобы читателей поразило.
— Но ведь я уже в прошлый раз такое писал… кажется, немало читателей всерьез посередине книги подумали «Э? Как уже конец?»
Вот так, слово за слово, весь мой запланированный сюжет пришлось переделывать.
Впрочем, я успокоился. Танапон — давняя подруга госпожи М, и к тому же она внимательно следила за «Чайкой». Я полагал, что проблем не возникнет.
— Кстати, Сакаки-сан.
— Да?
— Вам меняют редактора.
— Ы?!
А через три месяца вновь ставшая моим редактором Танапон ушла в другое издательство.
…Да что же это такое?
Вслед за ней мне назначили молодого редактора Фудзими, О-сана. У меня нет к нему претензий… просто после такой чехарды с редакторами тяжело успокоиться.
Да и, ну, неприятно как-то…
Серьезно, такое чувство, будто со мной что-то не так, вот мои редакторы долго и не задерживаются! Так ведь дойдет до того, что меня станут называть грозой редакторов и разрушителем издательств, а это слишком уж круто… тьфу, неловко!
А ведь я горжусь тем, что среди всех авторов ранобэ не сыскать кого-то добрее к редакторам! (Утрирует)
Но довольно шуток (и, ради нашего общего блага, не спрашивайте, что именно из того, что я написал — шутки).
Дальше буду писать о самом произведении — предупреждаю тех, кто его еще не читал.
Итак, красная Чайка, она же Чайка Богдан.
Я планировал ее появление с самого начала, но почему-то написать его оказалось очень трудно. Из-за того, что у них общие имена, мне приходится сильно напрягаться, чтобы в тексте было ясно, о ком речь.
