На его пути до сих пор никто не встретился — видимо, все местные жители были сейчас в поле, спасая посевы. Пакстон заметил лишь несколько тракторов, да пару раз над дорогой пролетел сельскохозяйственный самолет. Поэтому, задумавшись о чем-то отвлеченном, он не успел среагировать на одинокую голосующую фигуру, внезапно появившуюся за очередным поворотом. Чертыхнувшись, Стенли промчался мимо, со скрежетом переключив передачу. «Надо было на прямом участке стоять», — злорадно подумал он.

Ярдов через двести он заметил еще одного голосующего, как ему показалось издалека — ребенка, возбужденно размахивавшего руками. Пакстон сбросил газ и, подняв тучу пыли, притормозил, поравнявшись с… кроликом по имени Багз Банни. Тот невозмутимо стоял на обочине и со вкусом грыз большую аппетитную морковку. Ростом он был чуть более метра, но выглядел не как настоящий кролик-переросток, а точь-в-точь как нарисованный персонаж известного мультсериала. Даже невооруженным глазом было видно, что он именно нарисованный и выпадает из окружающей реальной действительности.

— Ну? — требовательно спросил Банни, откусывая морковку. — Мне что, хрум-хрум, нужно ждать приглашения, док?

И голос у него тоже был копией голоса мультипликационного Банни. Пакстон ошарашенно уставился на это явление и судорожно сглотнул. В горле запершило, а едкая струйка пота затекла ему в глаз, и тот начало щипать. Пакстон рукой потер глаза и опять воззрился на кролика. Тот не исчез. Более того, стал проявлять нетерпение, ускоряя поглощение нарисованного корнеплода.

— Не правда ли, сэр, ужасная сегодня стоит жара? — Банни отбросил хвостик моркови в высокие заросли кукурузы и с завистью вздохнул: — А у вас в машине, наверное, прохладно…

Нервы Пакстона не выдержали. Он захлопнул приоткрытую было дверцу и резко сорвался с места, проклиная все на свете. Надо же, мерещится черт знает что! Вроде ночью выспался нормально… Может, перегрелся? Тепловой удар? И вода, как назло, кончилась!

Через милю он увидел бредущего по дороге мужчину. Несмотря на жару, тот был одет в плотную кожаную куртку с многочисленными тесемками на рукавах и пестрые индейские брюки. Шляпы у него не было. Он обернулся, вяло махнув рукой, и Пакстон нажал на тормоз. Лучше уж такой попутчик, чем галлюцинация.

— Не подвезете? — Смуглое морщинистое лицо склонилось к окошку.

Путник оказался старым индейцем с голубыми проницательными глазами и грозно нависшими над ними разросшимися бровями, а его длинные смоляные волосы были заплетены в бесчисленное количество тоненьких косичек.

Пакстон облизал губы.

— Садитесь, — дрогнувшим голосом произнес он и распахнул дверцу со стороны пассажира.

Что у них тут — национальный праздник какой или слет?

— Благодарю, — отвесил полупоклон индеец и уселся в машину.

Первые минут пять прошли в полном безмолвии. По-прежнему досаждала пыль, «додж» устало трясся на ухабах, поскрипывая изношенным корпусом, а попутчик сидел как изваяние, уставившись в одну точку.

— Жарко, — наконец сказал Пакстон, которого снова почему-то начала колотить нервная дрожь.

Индеец степенно кивнул.

— И пылища-то… — повторил попытку завязать разговор Стенли.

— Таковы релятивно продетерминированные результаты входных условий в данной точке этого континуума, — сказал индеец и замолк, не пояснив свою несколько туманную мысль.

Пакстон осекся. Эка, однако…

— Говорят, — сказал он, уже не надеясь на удачу, — что двадцать пять лет не было такой засухи. Но я надеюсь, скоро погода наладится. Как вы считаете?

— Саморегуляция, — отозвался странный тип. — Отклонения не превысят среднестатистическую норму. При необходимости будет введен в действие патч. Хотя, я думаю, им все же придется повозиться.

— Кхм… Фермерам?

— Да нет, как бы понятнее выразиться… Старшекурсникам. Пусть не задаются. Если я пока только абитуриент, это не значит, что молодой и совсем зеленый. Со мной придется считаться! Я им еще и не такую жару смоделирую, а что-нибудь похлеще! Весь континуум переделаю!

Водитель удивленно покосился на вмиг потерявшего свою невозмутимость индейца.

— Ничего не понимаю! — сказал Пакстон. — Сколько же вам лет и где вы учитесь?

— В ваших терминах и в вашем мире все это абсолютно лишено смысла.

Пакстон подождал продолжения, но его не последовало. Явно псих. Кто же еще? И что за день такой неудачный? То кролики мерещатся, то сумасшедшие индейцы подсаживаются… То-то он сегодня за завтраком просыпал соль! Надо избавиться от этого типа, и поскорее!

— Вы куда, собственно, путь-то держите? — как бы невзначай спросил Пакстон.

— Нам с вами по пути, не беспокойтесь, — ответил тип с нехорошей усмешкой.

По спине Пакстона пробежал холодок. Индеец неожиданно широко улыбнулся:

— Мне очень хотелось пообщаться с представителем, если так можно выразиться, гм… одной дипломной работы по давно интересующей меня теме. Кстати, а почему вы не подобрали десять минут назад бедного кролика Банни? Я думал, он импонирует вам, и именно по этой причине принял его облик…

Пакстон резко ударил по тормозам. «Додж» занесло, и он нырнул в густые заросли кукурузы. Стенли чуть было не вынес головой лобовое стекло, а индеец, будучи не пристегнут, даже не пошевелился.

Трясущимися руками Пакстон начал дергать ручку дверцы, стуча зубами от страха.

— Да не бойтесь вы так, — спокойно сказал индеец или тот, кто принял его облик.

Но Стенли, не слушая его, выскочил из машины и отбежал ярдов на пять, попав в облако медленно оседающей пыли. Бежать? Куда? Разобраться со всем этим? Но как? Или он сошел с ума? И что тогда делать? Спокойно! Раз, два, три… Главное — не наделать глупостей.

Не двигаясь, ЭТО молча сидело в машине. Пакстон, глубоко вздохнув, посчитал про себя до десяти. Галлюцинация не исчезла. Тогда он громко и четко посчитал вслух. До двадцати. И с тем же результатом.

ЭТО открыло дверь и вылезло из «доджа». Теперь ОНО приняло облик шефа Стенли — Рода Мюллера, грузного лысоватого человека с брюшком, одетого в серый костюм-тройку.

— Пакстон, — мягко сказало ОНО голосом шефа, — я не фантом. По крайней мере, не более, чем ты сам. Успокойся.

Стенли ощупал свой лоб — холодный. У него задрожали колени. Зря он не слушал радио! Наверное, где-нибудь неподалеку села летающая тарелка, и это чудовище — марсианин.

— Кто вы? — прохрипел он. — Инопланетянин?

— Нет, — серьезно ответило ОНО. — Не инопланетянин. И не из будущего. И не с Земли. А сказать, что из другого измерения, как оно и есть на самом деле, было бы семантической ошибкой, ибо этот термин в данном случае лишен для тебя определенного смысла.

— Тогда… кто? И… почему я?

— А когда любопытный мальчишка выуживает муравья из муравейника, чем он руководствуется при выборе? Господин Случай! Ну или почти он. Что же касается меня… Не вернуться ли нам в это достаточно удобное средство передвижения? Там и поговорим спокойно.

Пакстон с испугом уставился на совсем еще недавно такую родную и милую машину.

— Пойми, Стенли, если я захочу, то с легкостью могу захватить тебя и выудить любые сведения, какие надо. Хотя я и так все знаю. Могу убить тебя, наконец. Но я не буду этого делать, рассчитывая на твое благоразумие. Я хочу просто пообщаться.

Мюллер превратился в кролика Банни.

— Думаю, в таком виде я тебе больше нравлюсь, не так ли, док?

Он достал из воздуха сочную морковку и снова смачно захрустел ею.

Пакстон ожесточенно потер виски. Нет, определенно, он перегрелся. Да и немудрено в такую погоду. Аутотренинг должен помочь. Установка: никакого кролика нет и в помине. Положительно.

Он решительно приблизился к «доджу», сел в него и завел заглохший мотор.

— Я знал, что одна, но большая капля разума у тебя имеется, — удовлетворенно произнес Банни и запрыгнул на пассажирское кресло. — Хочешь? — Он протянул Пакстону наполовину съеденную морковь.

Пакстон, пытаясь стронуть машину с места, полностью игнорировал его. Потакать собственным иллюзиям? Ни за что!