Наклонив голову, в конюшню заглянул флаг-офицер:

— Маршаллиссимус! Танки мятежников прорвались через баррикады! Вертолет ждет на крыше Ассамблеи!

— Керик! Пора!

Цвобри раздирала ногтями лицо и кожу на голове от нестерпимой боли. Она устала кричать, охрипла, но кричать не переставала…

Когда тело Керли Ванга в подвале Ассамблеи умерло, погас и его разум в мозгу Цвобри.

Она опять превратилась в самое себя.

Поднялась с колен, вытерла грязным рукавом кровь и заплакала.

Сэр Стенвуд сбросил оцепенение, присущее любому живому существу, которое переместили за тридевять земель в течение одной секунды, потряс головой и, завидев вдалеке туманное облачко, пришпорил верного коня. За пашней, у края леса, что синей неровной полоской заслонял горизонт, курился лесной костер, в который для дыма набросали можжевеловых веток. Но сэр Стенвуд догадывался, сэр Стенвуд знал, сэр Стенвуд имел информацию, что не костер это вовсе, а огневое дыхание китайского дракона, именно такого, какой был необходим и достаточен для поединка. Объяснялись догадка, знание, информированность сэра Стенвуда просто — всего лишь на прошлой минуте чародей из города сделал магический пассаж, сказал три волшебных слова, чем и перенес рыцаря именно туда, куда тот стремился с первой секунды своего вынужденного странствия. Понятное дело, не за так перенес. Пришлось раскошелиться и извести на волшебника последний золотой.

Юный рыцарь вспомнил поджаристую корочку на дымящемся ломте говядины и проглотил слюну. Конечно, маг мог бы поделиться, но что с горожанина возьмешь? Будь на его месте настоящий джентльмен, пусть даже Неистовый Герцог, — другое дело: настоящий джентльмен никогда не примется за ленч в присутствии другого настоящего джентльмена, ежели оный всем своим видом демонстрирует пустоту в желудке. Но разве среди колдунов встретишь настоящего джентльмена? Правда, возможно, данный недостаток маги возмещают иными достоинствами, скажем, они вполне достойны уважения за свои знания. Но сэр Стенвуд ни за какие коврижки не поменялся бы с магом местами, даже если бы в результате обрел возможность понимать старинные фолианты, с помощью которых можно послать любого за тридевять земель! Юноша с детства усвоил мудрость, частенько повторяемую его первым наставником, отцом Хью: «Великое знание преумножает великую скорбь…» А отец Хью знал, что говорит. Ведь он принадлежал к ордену аббатов, называемых так потому, что для себя среди прочих крутых команд, не считая мадонны и св. Майкладжексона, выделяли великую группу АББА. С другой стороны, хороший знакомый отца Хью, а именно веселый Роджер, иногда забегавший на кружечку эля, частенько говаривал: «Знание, молодой человек, непременно должно быть с кулаками!», после чего уписывал яичницу с ветчиной, из-за которой его впоследствии стали называть Бэконом. Поди разберись тут! Наговорят, понапишут всякого, а ты потом голову ломай, с какого боку к ихним заявлениям подступиться? А еще ученые люди! Нет, сэру Стенвуду высокие материи не по нраву, ему бы мечом помахать, копьем противника из седла вышибить, даме сердца подвиг посвятить…

Сэр Стенвуд глянул на свои руки. Крепкие руки, сильные. Кулаки-то у него есть, со знаниями — туговато. Сызмальства не любил арифметику, грамматику и прочие занудства. Слава богу, попался на тернистом пути грамотный чародей, крутанул всадника силой своих чар и прямехонько на дракона вывел, даром что ли на него потратили последний золотой? Красота! А то сколько бы пришлось проскакать по пылище, по жаре, в дождь и стужу, брр… Вот тебе и неджентльмен! А вспомнить встречу третьего дня с бароном Радужного Плюмажа! Уж сколько надежд возлагал на нее сэр Стенвуд, а чем дело кончилось? «Идите, уважаемый сэр, прямо на восток, там вас знатная добыча дожидается!» Ну, пошел сэр Стенвуд на восток, заметьте-ка, не на запад, север или, там, юг, азимут держал строго по компасу, и что же? Думаете, не было в указанном месте китайского дракона?

Ошибаетесь! Был дракон. Был, да весь вышел. На заслуженную пенсию.

Только сэр Стенвуд супостата в лощине приметил — живо копье изготовил, щит покрепче перехватил — все как полагается для честного поединка, но не успел окликнуть, как дракон лапки на груди сложил, глубокий поклон отвесил и вежливо известил, что еще неделю назад он рад бы оказать честь такому достославному противнику, а сейчас, к сожалению, никак не может, ибо третий день сотоварищи отмечает завершение трудовой деятельности, отчего у него взгляд на вещи нечеткий и лапы дрожат!

Глянул юный латник ему в глаза, а те и впрямь косят, как у мартовского зайца, хотя дракон совсем не заяц, да и на дворе не весна. «Хотите сакэ, сэнсей? — спрашивает дракон. — У меня его много. Очень приятный господин с петушиным хвостом на шлеме весьма любезно соизволил проиграть себе наш с ним совместный поединок и по данной причине оставил свой походный винный погребок. Кроме того он презентовал манускрипт под дивным названием „Галльский петух, или как составить горячительные напитки различной консистенции из подручных ингредиентов“. Мы с друзьями нашли рукопись весьма занятной и нашли премного удовольствия в составлении горячительных напитков различной консистенции из подручных ингредиентов, тем более, что в походном винном погребке этих ингредиентов видимо-невидимо. В честь французского рыцаря с петушиным хвостом мы назвали эти напитки по-французски — коктейлями. Если сакэ вам не по вкусу, не отведаете ли мартини, манхэттен или Кровавую Мэри?» «Странное имя для леди, — ответил сэр Стенвуд, — какое-то нелюдское и неледское!» «А вы попробуйте!» — настаивает пенсионер и граненый бокал с чем-то напоминающим драконову кровь протягивает.

Была-не-была, где наша не пропадала, а в грязь лицом сэр Стенвуд ни перед кем не ударит! Этот самый коктейль совсем недурственной штукой оказался. В голове звон пошел, в животе потеплело, да и душа отогрелась, и подумал юноша, а действительно, почему бы его новому знакомому не уйти на полный государственный кошт? У рептильего братства отменно поставлена профсоюзная работа, за победу над знатным драконоборцем полагаются обязательные льготы и привилегии, опять же, больничный лист (ежели удосужишься травму на производстве отхватить от неопытного копьеносца), путевки за границу, на остров Комодо для общения с глупыми, но тем не менее далекими родственниками…

Хорошо быть драконом!

А что наблюдается в поединщицком деле? Никакой организации, каждый сам за себя, индивидуалисты проклятые! Коня прокормить — и то сколько забот, в деле с фуражными поставками и конь не валялся… А на крестьян надеяться — себе дороже: им бы урожай с поля поскорей убрать, несмотря на тяжелые климатические условия, которые почему-то с каждым годом становятся все тяжелее и тяжелее, да положенную десятину лендлорду-кровопийце отжалеть, да другую — святой церкви, да третью — в общекоролевский фонд на случай конфликта с другими королевствами… В силу данных обстоятельств разве способны сельские труженики проникнуться нуждами странствующего латника, которому для полноты счастья дозарезу требуется шкура китайского дракона?!

Нет, нет и нет! Замотанным повседневностью и трудом от зари до зари, все-то им рыцарские подвиги до такого фонаря, что хорошо, если сена от щедрости подбросят, да всадника самого накормят под настроение…

Сэр Стенвуд ощутил во рту прилив слюны от предвкушения ломтя деревенского хлеба, намазанного деревенским же маслом со слезой, да поверх слоем душистого меда. Ведь если маг не подвел, сегодня же одолеем супостата и месяц сытые ходить будем совместно с верным Клориделем. Уверенность юного драконоборца зиждилась на хобби большинства огнедышащих рептилий.