Командиры Стай выскочили в коридор, демонстрируя завидное единообразие. Их трехкамерные сердца горели одним желанием — как можно быстрее исполнить приказ, но так, чтобы не исполнять приказ. Все они прекрасно знали о существовании на флагмане добровольной организации нижних чинов — Лиги Вспомоществования. Эта нелегальная организация за небольшую сумму оповещала стайеров об очередной сумасбродной выходке высшего командования и прилагала поистине героические усилия по предотвращению несправедливости. Информаторов, поставляющих сведения Лиге прямиком из абмиральской каюты, не могла сыскать даже вездесущая Служба Уха и Нюха. Поговаривали, что ниточка тянется к самому Полному абмиралу. Жаден был старина Шнот, да и поиздержался основательно на «курорте», похоже, не брезговал он и стайерскими медяками. Кроме распространения информации, Лига взяла на себя также функцию воздаяния по заслугам, а кому, спрашивается, охота во время атаки получить стрелу в спину за проявленную жестокость по отношению к стайерам? Конечно, стайеры, четвертьабмиралы знали это точно, — нижние чины, но нижние чины расы Диалона!

К счастью для всех сторон, коридор был пуст, как имперские застенки после амнистии по случаю Первого Проклюнувшегося Головастика в садке Единственного Непорочного. Топая куда глаза глядят, Керк О непроизвольно вспомнил историю с проклятыми гренками в мазуте. Их забыли подать во время второй перемены традиционной на флоте трапезы в ознаменование благополучного прохождения половины пути. Гнев Полного абмирала не поддавался описанию! Шеф-повар был разжалован в простые подавальщики, хотя клялся под присягой, что распевал походный марш расы Диалона не менее дюжины раз за время готовки. Составитель меню лишен трети привилегий и сослан на пожизненную очистку корабельной канализации. Тогда же был засунут в утилизатор бедный командир Одиннадцатой Стаи. Этим инцидент исчерпан не был. Некоторое время спустя группа активистов Лиги заманила в хозяйственный трюм общестайного вдохновляйтера четвертьабмирала Цемара Ше и принялась пытать его вопросами с пристрастием. Почему, дескать, Полный абмирал гренки в мазуте уписывает, а рядовому составу даже в колесной мази на завтрак отказывают? Зачем запретили игральных моллюсков среди нижних чинов? Когда наконец оживят самок? И еще много разных «почему», «зачем» и «когда». Четвертьабмирал пытки вопросами не выдержал и впал навечно в прострацию. Как ни старалась Служба Уха и Нюха изловить активистов, ничего у нее не вышло, но в назидание распылили каждого шестидесятого, чтобы впредь неповадно было. Цемара Ше за предыдущие заслуги стали использовать в новом необычном качестве — в роли эскадренного штандарта, благо прежний обветшал и был уже не таким преданным…

По странной аналогии в этом месте воспоминаний мозг Керка О посетила заманчивая мысль. Даже не столь заманчивая, сколь пикантная. Судя по всему, коллеги по званию были заняты поиском укромных местечек, чтобы переждать приказ Шнота. Никому и в голову не придет тасоваться перед каютой Главнокомандующего. От греха подальше. Да и Лига не дремлет… Каюта Бевзии, нынешней супруги Полного абмирала и задушевной подруги детства Керка О, располагалась, естественно, рядом с абмиральскими апартаментами. Каюты супругов разделял лишь полноабмиральский садок с проточной циркуляцией. Все на флагмане знали, что он пуст, и данное обстоятельство вселяло в командира Четвертой определенные надежды…

Бевзия была единственной функционирующей самкой на корабле. Остальные дочери Империи спали в специально оборудованных ваннах. Их разморозят лишь после высадки. Яйцеклады будущих матерей были полны, и никому не придет в голову рисковать потомством расы Диалона в преддверии кровопролитной схватки на планете пятипалых. Правда, Керк О подозревал, что стайеры прячут в нижних трюмах кое-какую толику разбуженных от спячки самок. Иначе чем можно объяснить исчезновение по вечерам доброй половины Четвертой? Но и на это нарушение флагманского устава Керк О смотрел как на неизбежное зло — не хотелось по пустякам возбуждать ненависть подчиненных. К тому же как самец он понимал их. Кто не взвоет от рутинной тягомотины маршевого броска за много-много световых лет?!

Первое время Керк О следовал совету отца и на возлюбленную даже теменной глаз не поднимал. Скажите, кому в радость свидание с ненасытной пастью утилизатора? Да и Служба Уха и Нюха была начеку. Памятуя о детской привязанности и о дуэли в Кадетском корпусе, она вначале караулила каждый шаг командира Четвертой в сторону каюты Бевзии. Со временем контроль ослаб, а огонь молодых сердец разгорался все сильнее. Бевзия стала оказывать другу детства мелкие знаки внимания, потом несколько раз встретилась с ним на абордажной палубе, будто ненароком, а на днях призналась Керку О, что старый маразматик надоел ей хуже его любимых гренков в мазуте. Укладываясь на супружеское ложе, он продолжал зудеть о боевых порядках, несварении желудка и Измене, не подозревая, что измена гораздо ближе, нежели он себе представляет…

Рассуждая подобным образом, Керк О приблизился к заветной дверце. Глянул по сторонам. Никого не было. Старший командный состав и нижние чины, заблаговременно оповещенные Лигой Вспомоществования, увлеченно играли в национальную диалонскую игру прятки, проигрышем в которой была протравка памяти.

Полагаясь на нежную привязанность утонченной подруги, Керк О нетерпеливо пробежался по мембране музыкального замка пальцами, слегка подрагивающими от возбуждения. Дверь каюты скользнула вбок, пропуская четвертьабмирала, и тут же вернулась на место. После ярко освещенного коридора каюта показалась ему погруженной в темень. Пока глаза привыкали к полумраку, в голове всплыли то ли услышанные, то ли прочитанные когда-то строки: «Мышеловка захлопнулась! Вот так стригут купоны!» Они назойливо вились в мозгу, и четвертьабмирал чуть было не сказал вслух:

— Мышеловка захлопнулась! Вот так стригут купоны!

Но в это время зрение адаптировалось, и он узрел Бевзию.

Она стояла перед огромным, во всю противоположную стену, зеркалом и примеряла боевой шлем с накладными инкрустациями — коллективный дар Интендантской Службы, сработанный в свободное от инвентаризаций время.

От нахлынувшего волнения Керк О не сразу сообразил, что кроме шлема на ней нет никакой одежды. Даже полупрозрачного спального плаща, в котором она принимала командира Четвертой Стаи в последнее время.

Керк О чуть не задохнулся от восторга. Юная, по-змеиному гибкая фигурка, оканчивающаяся грациозным хвостом, была прелесть как хороша. Особенно будоражило его воображение сочетание беззащитности наготы и в то же время спокойного осознания своего старшинства по чину (на время экспедиции законной половине Полного абмирала присваивался чин полуабмирала).

— О моя госпожа! — пылко воскликнул Керк О. — Позволь твоему жалкому рабу припасть к божественным стопам!

Он неловко бухнулся на шестереньки.

— Нравится? — поворачивая головной убор всеми мыслимыми и немыслимыми способами и любуясь своим отражением, спросила Бевзия.

— Очень! — хрипло простонал влюбленный. — Но разве может уродливая поделка эскадренных умельцев соперничать с твоим несравненным станом и изящными, как побеждальный стилет, яйцекла…

— Довольно пустых слов, гадкий! — капризно перебила возлюбленная. — Ты же прекрасно видишь, как они безобразно пусты!

Керк О воспринял это как призыв и не ошибся. Желание завести совместный садок привело обоих в исступление. Они оказались в столь тесных объятиях, что это мешало Бевзии быстро расстегнуть жесткий мундир любимого, хотя для этой цели использовались все четыре ее верхних конечности. Крючки и застежки летели в разные стороны под напором неуемной юности…