— Вообщем, будет Машкой, — заключил я.

— Машка, Машка, — Смеяна интенсивнее начала гладить.

— Можно Машенька еще, ну или Маша, — картина ребенка с головой лося на коленях вызывала умиление у всех.

— Машенька, мы ножку твою вылечим, опять по лесу бегать будешь… — мы с дедом вышли из сарая, остальные остались.

— Вот Буревой, и обзавелись мы скотиной.

— Ага, кормить ее теперь надо. Мне аж самому жалко стало. Видел, как Смеяна с ней, — дед вроде как даже смахнул слезу умиления.

— Только сначала надо ей перелом вылечить. У нас делали так, чтобы нога не двигалась, гипс там, шину…

— Лубки накладывают, — подтвердил дед, — только кость собрать надо, а то неправильно срастется.

— И еще, надо ее подвязать в сарая, чтобы не на полу лежала… — я начал продумывать дальнейшие действия

— …Навроде как корову, когда голодно, — подхватил дед, — чтобы стояла, а не лежала.

— Ага, да утеплить сарай, да пол бы приподнять, да еще…

Мы принялись за дело. Самое сложное было сложить кость ноги, лосиха не давалась. Выгнали всех, втроем с дедом и Кукшей занимались ветеринарией. Мы с пацаном держали лосиху, а дед собирал сломанную кость. Сначала долго ощупывал, Машка засуетилась, потом резко надавил. Лосиха взвыла, дернулась, мы еле удержали, особенно учитывая что на нас вихрем налетела шестилетняя Смеяна, колотя ручонками мне по спине:

— Не трогайте Машеньку, она хорошая! Я ее сеном кормила! — ребенок бедный чуть не расплакался.

Мы аккуратно положили лосиху, Смеяна кинулась опять ее гладить, и правда начала плакать:

— Машенька, мы тебя не обидим, они хорошие, только глупые, все будет хорошо, — гладила девочка лосиху, а я гладил Смеяну.

— Ну что ты, мы же ей ножку вылечить хотим, а то она ходить не сможет, а как без этого в лесу прожить.

Еле успокоили обоих, Машку и Смеяну. Теперь мы сначала объясняли Смеяне, что мы хотим, потом только, с ее разрешения, да под ее поглаживания Машки, делали. Соорудили ей шины из бревен и досок, связали покрепче, но так, чтобы кровоток не нарушался. Лосиха удивленно подвывала, и подставляла голову Смеяне для ласк. Потом принесли ткани, сделали ей лежбище подвесное, вроде гамака. Подвесили Машку посреди сарая, подставили под три ноги пенечки, чтобы держаться ей удобней было, и отошли посмотреть на свою работу. Ржали так, что еле успокоились. Машка с удивленной мордой, грандиозным деревянным протезом висела посреди сарая, с трудом удерживаясь на пеньках. Смеяна нас обозвала глупыми, и опять побежала гладить лосиху. Та была не против, а даже очень за.

Машка прижилась. Дооборудовали сарай ей, чтобы теплее был, таскали сено, сделали дырку в полу, чтобы протез не касался земли. К нам лосиха тоже привыкла, Смеяну так вообще прямо полюбила. Вечером ее опускали на ночевку в охапку сена. Правда, жрала она в три горла.

— Мы и впрямь машину уже с тобой соорудили, — сказал мне дед, скидывая очередную порцию сена с копны, — машину для производства навоза!

— Ага, дерьмо-конвеер, — я в волокушу накидывал сено, утрамбовывал его, — прямо непрерывный. А пользы — ноль. Шерсти у нее мало, я тут к бабам сунулся, насчет подоить ее, так мне на пальцах объяснили, что молока не будет, пока она лося не родит. Вот и думай, толи лося ей искать, толи на волю отпускать, как нога заживет.

— Это верно, думать придется, — дед закончил с сеном, — пошли, что ли. У нас испытания еще сегодня. Кукша как, нашел еще соль?

Испытать мы собирались первую паровую машину. Дед сделал запчасти по моим чертежам, под чутким руководством Веселины. А Кукша, узнав что лысые пятна на земле это выходы соли, помчался в лес искать их. Пока нашел только одно, о чем я и сообщил Буревою.

Первым делом испытывали котел с механизмом подачи воды. Котел соорудили в кузнице, стационарный, из баков ткацкой мастерской. Механизм подачи был простой, как пятнадцать копеек. Он представлял собой бревно с выемкой, вращающееся внутри еще одного бревна. Вся конструкция стояла в герметичном ящике с водой. Выемка наполнялась водой, поворот бревна выливал ее в котел, само бревно изолировало нас от пара. Датчиком давления служила ровная палка, с нагрузкой, вставляемая в котел. По отметкам на палке определяли давление. Первой задачей было добиться непрерывной подачи воды в котел таким образом, чтобы давление оставалось постоянным. Бревно-податчик пока вращали руками.

Сначала вышел из строя датчик давления, распаренное дерево просто заклинило. Выгребли костер, остужали конструкцию. Датчик пришлось делать медным, как и паз для него. Со второго раза поло лучше, но заклинило бревно с выемкой. Опять разбирали котел. Переделали механизм подачи. Теперь он представлял собой вертикальный цилиндр с поршнем, и клапанами на стороне котла и со стороны емкости с водой. Поршень приводили в движение кривошипно-шатунным механизмом. Поршень вверх — цилиндр набирал воду, вниз — ее продавливало через клапан в котел. Оснастили поршень уплотнительными кольцами, начали подбирать периоды вращения, периодически выпуская пар из котла. Добились понимания процесса, его ритмичности, сели за изготовления обвеса для него, чтобы привод осуществлялся автоматически, от потенциальной паровой машины.

Опробовав котел, приступили к самой паровой машине. Собрали, дули воздух деревянным насосом, пробовали работу механизмов. Все опять было из дерева, на воздухе работало хорошо, с паром — заклинило через пять минут работы. Опять все разобрать. Дед сказал на момент того, что надо бы сразу делать из металла. Я объяснил ему, что в металле сделать всегда успеем, но тратить попусту его не хочется. Мы сейчас должны определить, какие части машины наиболее критичны с точки зрения работы с паром, а потом уже менять их на железные или медные. Первым поменяли поршень. Точнее, отделали его медью, долго заглаживали. В цилиндр дед по собственной инициативе вставил гильзу из фанерной трубы. Подачу пара пока делали вручную, деревянной задвижкой.

Столкнулись с проблемой износа деталей при горизонтальном расположении цилиндра, фанерная гильза стачивалась снизу больше, чем сверху. Развернули цилиндр вертикально, начали переделывать обвязку, переносить маховик. Получилась громоздко и неустойчиво. Машина разрушилась через десять минут работы, не выдержали передаточные механизмы. Сели опять думать. Буревой рассуждал об усилении конструкции, я думал более глобально, усиление деревянной конструкции сильно увеличивало вес и размеры машины.

Волевым решением кардинально переделал практически все. Главное — поставил второй цилиндр рядом, и сделал коленчатый вал. Теперь не маховик возвращал цилиндр на место, а второй цилиндр, работающий в противоходе с первым. И перевернул машину — коленвал теперь находился снизу, подача пара шла сверху. При ручной синхронизированной подаче пара, подавали мы с Буревоем, машина начала работать! Правда, ход поршней уменьшился.

Теперь процесс выглядел так. Мы нагревали котел до образования нужного давления пара. Потом оба становились, и начинали по очереди открывать и закрывать клапана-задвижки. Машину било, приходилось разбирать и пытаться сделать поршни одной массы. Худо-бедно получилось, биения прекратились. Сделали еще один коленвал, маленький, он выступал распределителем пара, управлял клапанами. Рассчитали так, чтобы на один оборот машины получалось два оборота распределительного вала. Правда, клапана у нас были полный отстой, просто выдвижные круглые палки. Выдвинул одну, не до конца — пошла подача пара по толстой медной трубке, выдвинул вторую — выпустил пар в фанерно-деревянную магистраль. Вот на эти палки и приделали вал-распределитель. Для передающего усилия между валами пришлось использовать тряпичный ремень, тоже спорное решение. Сначала хотели снять мой кожаный из токарного станка, но он не подходил по размеру.

Жадно смотрели на Машку, которая висела в сарае, та чувствовала, что мы ее пустить на ремни хотим, и выла жалобно. Прибегала Смеяна и успокаивала ее, грозя нам маленькими кулачками. Мы горестно вздыхали, сами уже к Машке привыкли, она у нас вроде талисмана, поэтому мысли по ее утилизации хоть и приходили, но дальше дело не шло. Прикольная все-таки скотина. Ей пока не сняли шину, пусть нога как следует зарастет. Так и висела наша лосиха-терминатор, или скорее, пиратка трехногая, в сарае на гамаке.