Грир оглянулась, желая убедиться, что больше в коридоре никого нет, и двинулась туда, откуда доносились голоса. Прижавшись ухом к двери, она прислушалась. 

– Слушай меня внимательно, Ханна, ты будешь молчать как можно дольше. Ты поняла меня? 

– Но леди Либби, ваш папенька выпорет меня, когда откроется, что я его обманывала. Прошу вас, возьмите меня с собой. 

Леди Либби? Куда это дочка графа собирается? 

– Мне нужно, чтобы ты всех отвлекла, тогда мой побег обнаружится не сразу. Никому не позволяй входить в мою комнату. Скажи, что я смертельно устала. 

При этих словах кто-то захныкал, вероятно, Ханна. Леди Либби расчетливо и решительно продолжила, не обращая внимания на слезы служанки. 

– О, ну же, Ханна. Прекрати рыдать. 

– Ах, леди. Простите меня. Я такая эгоистка, жалкое создание – вот, кто я! Мне следует думать о вас, вы такая счастливая, наконец встретили своего принца! Вы мечтали об этом с самого детства… – Остальные слова служанки потонули в рыданиях. 

Своего принца. В кожу Грир словно вонзились тысячи игл. Леди Либби и Севастьян… 

Грир стало нехорошо. Она схватилась рукой за живот, внезапно почувствовав тошноту, тряхнула головой и приказала себе уйти. Всем известно, что принц здесь из-за леди Либби. Нечего так удивляться. И то, что он поцеловал ее, Грир, ничего не меняло. И не имело никакого значения. 

– О, очень хорошо, – послышался из-за двери голос, выражающий недовольство. – Отправишься с нами. Полагаю, от тебя может быть и польза. Твое присутствие поможет успокоить длинные языки, когда все узнают о побеге. Во всяком случае, я могу заявить о тебе как о компаньонке, хотя должна признаться, что с нетерпением жду минуты, когда окажусь в путешествии наедине со своим любимым. А сейчас мне приходится спорить с тобой. Я очень надеюсь, что ты не станешь все время брюзжать. 

Ее любимый. Грир закатила глаза. Она едва знает принца. Разве кто-нибудь вообще знает этого человека? Он держится настолько отстраненно, словно греческая статуя. 

Конечно, Грир думала, что ей удалось подглядеть, кто прячется за этой видимой маской. И, несомненно, она была так же бестолкова, как и леди Либби. Девушка в самом деле полагает, что присутствие служанки сможет уменьшить слухи о побеге? Глупышка. Неужели она считает, что от этого будет прок? Да кто угодно, лишь взглянув на мужественного принца, будет уверен, что леди Либби шла к алтарю отнюдь не нетронутой. 

Пока Грир стояла, прижав ухо и ладони к отполированному дереву двери, весь ужас происходящего глубоко проник в ее сознание. Леди Либби бежит, чтобы выйти замуж за принца Севастьяна. 

Да он просто нахал! Теперь все перепалки с принцем стали понятны. Что-то ведь толкало его на легкомысленные беседы с женщиной низкого положения. Грир начала было думать, что у него возникли к ней какие-то искренние чувства. Но очевидно, она ему безразлична, и лишь отвлекала внимание, в то время как они с леди Либби готовились к побегу. 

Грир отошла от двери и в холодной ярости сжала руки в кулаки. А принц в самом деле соблазнитель! Когда же он ухаживал за леди Либби? Грир почти не видела их вместе. Она не думала, что он разговаривает с какой-то женщиной в этом доме так же часто, как с ней. 

В мыслях возник образ принца, прокрадывающегося в спальню молодой леди; вот он прогоняет поцелуями ее сомнения, очаровывает и легко снимает пеньюар, опускает девушку на большую кровать. 

Сочтя себя совершенно и всецело одураченной, быстро, как только могла передвигать ноги, Грир отошла от двери. Да как он смел заигрывать с ней, целовать, в то время как собирался сбежать с другой? 

Это даже больнее, чем знать, что он прибыл сюда искать благосклонности леди Либби. Грир понимала: в итоге принц женится на милой девушке или какой-нибудь другой подходящей леди. Он не скрывал, что ищет невесту. Так же, как и Грир не скрывала – она здесь, чтобы найти мужа. 

Но узнать, что Севастьян планировал побег в те самые часы, когда флиртовал с ней, было омерзительно. Неужели все мужчины настолько коварны? Неужели все они такие же подлые, как Тревис? 

Теперь Грир еще крепче уверилась в разумности выбора брака по расчету. Безопасность и почет – вот что ей нужно от брачного союза, не больше. 

И все же в ней кипело негодование, ведь Севастьян играл с ней, когда уже получил тайное согласие леди Либби. Каков подлец! 

Но чем принц так обеспокоен, что должен бежать с будущей невестой? Ему что, не хватает терпения? Или же причина в другом? Неужели он боится, что граф отвергнет его предложение? 

Ну, какими бы ни были намерения, Грир не позволит его высочеству сбежать просто так. Она не избалованная и наивная особа вроде леди Либби, которая верит, что он романтический герой, принц из ее девичьих грез. 

Нет, Грир знает, что он такое. Высокомерное животное, чьи поцелуи обжигают душу и могут обмануть молодую неопытную девушку, заставить ее поверить, что он герой ее фантазий. 

На мгновение Грир забылась, и поддалась соблазну. Даже позволила словам Севастьяна очаровать ее, затуманить разум до такой степени, что начала сама себя спрашивать: что такого плохого в недолгой любовной связи? 

Грир сама придумала весьма убедительный довод: она не неопытная юная девушка. И сердечные переживания здесь не причем. Главное – получить чувственное удовлетворение. Возможно, это правильно и даже оправданно, если учесть, что она готовилась вступить в союз, который ничего подобного не обещал. 

Она шла все быстрее и быстрее, походка выдавала внутреннее возбуждение. Хватило затаенного шепота в коридоре, чтобы вернуть ее в реальность. 

Успокоившись, Грир проскользнула к себе в спальню, чтобы обдумать, как можно помешать принцу сбежать под покровом ночи. Она рассудила, что человек столь высокомерный, столь лживый и аморальный не должен получить желаемое. Во всяком случае, она намеревалась высказать его королевскому высочеству свое мнение на его счет. 

Севастьян может скрыться в ночи со своей богатой и удовлетворяющей всем запросам и требованиям невестой, но лишь после того, как Грир выскажет свое мнение о нем и покажет, что она не из тех, с кем можно просто поиграть, а потом легко выбросить из памяти.

 Сев ушел рано. Он так и не нашел леди Либби, а особого желания баловаться картами и выпивать с джентльменами в библиотеке у него не было. Но завтра он начнет все заново, станет ухаживать за леди Либби всерьез и будет держаться как можно дальше от кое-какой женщины, которая способна завлечь его только лишь вздохом и взглядом. 

Проходя мимо библиотеки, Сев обратил внимание на виконта: тот, без жакета и с закатанными по локоть рукавами, сидел за карточным столом. Сев отметил, что внук вдовы питал особое пристрастие к фараону4 и был готов многое поставить на кон: своего коня, экипаж для езды по городу… даже рубиновые запонки. Мимоходом Севастьян задался вопросом, знала ли мисс Хадли о склонности виконта к играм, но затем сказал себе, что это вовсе не должно его заботить. Будущее Грир Хадли его не касается. Привычки ее возможного супруга тоже не его дело. 

У себя в комнате Сев легонько потряс Илиана, спящего в кресле в углу, и отпустил старика на ночь, с любовью похлопав того по согнутой спине. Сколько бы раз он ни просил Илиана не дожидаться его, старик не покидал свой пост. 

Сев начал развязывать галстук, но остановился когда услышал тихий стук в балконную дверь. 

Обернувшись, принц посмотрел на портьеры и закрытую стеклянную дверь, уверенный, что ослышался. Никто не мог стучать. Его спальня находится на третьем этаже, и уже почти полночь. 

Стук повторился, на этот раз громче. Каждыйнерв натянулся в тревоге от знакомого напряжения. Севастьян жил в таком состоянии много лет. Пережил два покушения и бесчисленные сражения за последние десять лет только потому, что научился постоянно быть настороже и бдительным. Он на цыпочках подошел к балконной двери и отдернул занавески.