- Лучше уж в тюрьму, - сказал Сашка.
- Да ты что? - Шиан посмотрел на него почти с ужасом. - Там же каждый день на пыточный двор. Если палачи хорошие - то всего пару недель помучают, и всё. А если плохие - то и год не дадут умереть, и два, и три, пока всю душу по волоску не вынут. А мечом, говорят, и не больно совсем. Раз - и ты уже у предков. И всё.
Сашку передернуло. От рассказа Шиана повеяло какой-то совсем уже нездешней черной жутью. Нет, конечно, на Земле в прошлом тоже и на кол сажали, и варили в кипящей смоле, а Иван Грозный, говорят, скормил какого-то боярина крысам, - но такого точно не было, даже у фашистов...
- У нас по тюрьмам никого не мучают, - как-то даже обиженно сказал он.
- А зачем тогда вообще в тюрьму сажать? - удивленно спросил Шиан.
- Ну, это... - Сашка почесал затылок. - Перевоспитывать.
- Пере-вос... А что это?
Сашка облегченно вздохнул - контакт, похоже, состоялся. Он даже устроился поудобнее, готовясь к длинному рассказу.
- Ну, видишь ли...
* * *
- Ой, это мы удачно зашли, - сказал Шиан Та, выглядывая из-за гребня холма. Сашка лежал рядом с ним, тоже глядя вниз. Там, на берегу моря, лежало селение Горгулий - с полдюжины "фигвамов" - конических сооружений из фигни и палок, как однажды описал их Льяти. Сам Сашка в этом селении не был, и не особенно рвался, - ничего интересного там явно не было, - но сейчас возле селения стоял плот Волков, - с убранным парусом, но на его мачте развевался алый флаг с девятью звездами. На берегу горел костер, возле него кружком собрались ребята - и Волки, и местные. Праздник, не праздник, - но общались они, похоже, довольно дружелюбно, и расставаться в ближайшее время не собирались. Всего-то и осталось - пойти туда, к ним... но Сашка поймал себя на том, что как раз этого ему и не хочется. Предстоящая встреча с "Аллой Сергеевной" пугала. Ещё сильнее пугала опасность опозориться перед ребятами. Они там будут с Хорунами драться, может, и насмерть, - а он будет сидеть в Столице, кушать манную кашку под бдительным присмотром "Аллы Сергеевны", и чувствовать себя последней предательской свиньей...
- Ну что - пошли, что ли? - он повернулся к вождю Квинсов.
- Ой, да ты что? - Шиан даже испугался. - Тебе-то ничего, а меня Волки страсть как не любят. "Алла Сергеевна" лично обещала меня за пальцы на ногах подвесить, за воровство. А я что, себе враг?
- Дурак ты, - с чувством сказал Сашка. За два этих дня вождь Квинсов - улыбчивый, очень быстрый в движениях, - даже начал ему нравиться. - Ты домой, что ли, не хочешь?
- Не хочу, - неожиданно хмуро сказал Шиан. - А после того, что ты мне рассказал, - ещё больше не хочу. У вас-то все, как люди живут, а у нас...
Сашка вздохнул. За эти два дня он много что слышал от Квинсов об их родине - и от услышанного голова просто шла кругом. По земным меркам Квинсы жили в настоящей сказке, - но сказке, очень страшной. Он наслушался уже историй о великом граде Церрасине, славном пыточных дел мастерами и крупнейшим на континенте рынком рабов, о набитых бриллиантами сокровищницах, которые охраняют механические скорпионы и гигантские пауки, которые слышат даже стук сердца, о невидимых змеях, о громадных голубых крысах, ворующих младенцев, о многокрылых гигантах варренах, извергающих молнии, разящие без промаха и без пощады, об окружающих город бесконечных черных джунглях, в которых правят белоглазые н`ктаа, слепые и безумные, они наводят морок свистом, а потом высасывают душу... Слушать про это было очень интересно, - но видеть всё это наяву Сашке как-то не хотелось. Да и самим Квинсам, видимо, тоже...
- А что ты хочешь-то? - спросил Сашка. - К нам? Или до конца дней где-нибудь в дупле сидеть, одичав до лешего?
Шиан сморщил нос, смешно и задумчиво.
- Я свободу хочу, - наконец, сказал он. - А у Волков меня в яму какую-нибудь посадят, будут пальцами тыкать и смеяться. Лучше смерть, - он сказал это как-то очень спокойно - и, наверное, как раз поэтому Сашку передернуло. Шиан и в самом деле, наверное, поступил бы так...
- Если на самом деле хочешь, то выбирай - или ты идешь с нами и дерешься с нами, или уходишь и всю оставшуюся тебе вечность проведешь в лесу, всеми презираемый, - Сашку понесло, он понимал, что говорит сейчас какие-то чужие, не свои слова... но слова верные. Жестокие, это так, но верные. Может, даже единственно правильные тут.
Шиан взглянул на него как-то ошалело, - словно его сейчас хорошенько треснули по лбу. Сейчас Сашка почти видел, о чем именно он думает.
- Про воровство своё забудь. Всё, что украл, - верни. И прощения попроси. И пообещай, что больше не будешь. Тогда тебя никто не будет голым по лесам гонять.
- Нас по лесам никто не гонял, мы сами... - начал возмущенно Шиан... и замолчал, осекшись. - Нурны сильнее же, - наконец, печально сказал он. - И воины, настоящие, не воры. Они на каком-то острове в холодном море жили, и всех соседей грабили, кого хотели. Ну, не прямо они, а их отцы... Виксены потише... но это пока их не злить.
- Так чего вы от них не ушли? Лес большой же...
- Большой, да только в одиночку в нем не выжить. Или звери заедят, или тоска, одичаем совсем, станем, как Бродяги...
- А это кто? - о таком племени Сашка пока что не слышал.
- Они в западном лесу живут, рядом с Хорунами. Те их загоняли совсем - они даже огонь от страха разводить разучились, прячутся ото всех, живут на деревьях, оружия не знают, не охотятся, жрут, что найдут. Да только они и такой жизни рады. Без Хорунов-то совсем одичают, речь забудут, превратятся в зверей. Ты же знаешь, как тут это бывает.
Сашка знал. Не то, чтобы верил, но слышал много. В том числе и такое, что перекинуться в зверя - ещё не самый плохой тут исход. Можно, сохранив вроде бы человеческий вид, утратить в душе всё человеческое, превратиться в лесную нечисть, в лешего, для которого обычные люди уже страшны и непонятны... Брр!..
- Ну вот, тем более решай. Или вы с нами - или закончите, как эти... Бродяги, прыгая по веткам, как мартышки, и кидаясь в Хорунов какашками.
- Бродяги не кидаются, - обиженно сказал Шиан и задумался. Было видно, что выбор совсем ему не нравится, и что он совсем не прочь попросить на раздумья пару-тройку лет. Только вот времени ему Сашка уже не оставил, - решай здесь и сейчас... и окончательно.
- В общем, так, - сказал он. - Я сейчас поднимаюсь и иду, а вы - как хотите.
И в самом деле, - поднялся и просто пошел вперед, не оглядываясь. За спиной у него было совсем тихо. Мертво. Сердце неприятно подступило к горлу - допрыгался, идиот, заигрался в Макаренко - вроде бы, и сделал всё, как задумано, осталось только подойти к Волкам и всё, его поход окончен. Только вот Квинсы за спиной наверняка хихикают и крутят пальцем у виска, - и от одной этой мысли на душе стало невыразимо мерзко, словно его вдруг оплевали с головы до ног, непонятно, за что...
Заметили его почти сразу - и неудивительно, несколько мальчишек сидели как раз лицами к нему. Но реагировали как-то странно - повскакивали все, хватаясь, кто за копья, кто за луки. Словно к ним идет не одинокий гость, а...
Сашка улыбнулся и замахал рукой.
- Ребята! Успокойтесь! Квинсы - теперь друзья!
* * *
Эдик Скобелев не любил леса. Совсем не потому, что там темно и страшно - вот ещё!.. Просто в лесу неудобно ходить, там везде коряги, кочки и ямы, да и ничего интересного нет - кроме грибов, и, разве что, земляники, - но и их проще купить на базаре, и нечего ноги ломать...
Эдик вздохнул и остановился, переводя дух. Идти по неровному склону было действительно, без дураков, тяжело, - только вот другого пути тут, вроде как, и не было: именно эта проклятая речка вела к селению Куниц, только отойди от неё - и не отыщешь их вовсе. Вроде бы и просто, - да только идти вдоль той речки непросто, на пути непременно попадется то скала, то болото, то просто непроходимые заросли. Обходя всё это, Эдику приходилось петлять, отчего путь, и без того неблизкий, удлинялся мало, что не втрое. Можно бы и плюнуть, и пойти напрямик, - да только вот для этого нужно знать дорогу, а её-то как раз Эдик и не знал. Да и не было тут никакой дороги, даже и простой тропы, хоть как доступной глазу, - люди тут ходили, но редко, и не помногу, - двое-трое, просто узнать новости, да ещё иногда пробегал неугомонный Льяти... Ему Эдик откровенно завидовал - и тому, что тот выглядел, как статуя какого-то древнегреческого бога, и тому, что тот скользил по лесу, словно рыба в воде. У него такое никак не получалось, и простой вроде бы поход превратился в работу, причем, работу тяжелую. За этот вот день Эдик вымотался, как последняя свинья, и приближавшийся вечер ничуть его не радовал - снова возиться, устраиваясь на ночлег, а потом, глядишь, ещё всю ночь слушать невыразимо мерзкий скрип трущихся друг о друга деревьев... Вчера ему в этом плане "повезло", и он промучился почти полночи, - а потом, естественно, проспал, и в итоге понял, что и эту проклятую ночь ему придется провести в лесу... А ведь, если бы он встал, как хотел, спозаранку, сейчас он уже был бы у Куниц, которые точно приветили бы гостя... по крайней мере, накормили бы, а большего ему и не хотелось. Эдик ненавидел готовить, - только вот есть от этого меньше не хотелось...
