Димка беспомощно осмотрелся. Вокруг них собралась целая толпа - в основном, девчонки, - и смотрела она совсем не дружелюбно. Он не представлял, что стал бы делать дальше, - то есть совершенно, - но тут в селение вбежал один из, наверное, дозорных.
- Волки! - крикнул он и замер, ошалело глядя на царящий в селении разгром. - Волки... идут.
* * *
Крых с дружками был мгновенно забыт. Толпа, словно в театре, повалила на выход - похоже, что визит Волков был тут событием... необычным.
- Пошли отсюда, - хмуро сказал Игорь. - А то черт знает, что этим Воришкам ещё в голову придет. Они все тут психованные, - что те, что эти...
- Куда? - спросил Димка.
- На Сторожевой Мыс, - ответил Игорь. - Там хоть сигнал можно будет подать, что мы тут, а не где...
- Так ты ж уже подал, - сказал Борька. - Такое не заметить, - точно слепым надо быть.
- Какой сигнал? - спросил Димка. Опираясь друг на друга, они медленно заковыляли к лесу.
- Я "Смелого" сжег, - хмуро сказал Игорь. - Ну, не весь. Парус. Горело, правда, здорово. Наши точно это видели, раз уж отправились сюда... Ладно, пошли, пока там все места не заняли...
* * *
Сторожевой Мыс и в самом деле оказался мысом, высотой метров в пятнадцать. На венчавшей его ровной поляне угрюмо чернело кострище. Рядом стояла сторожевая вышка и аккуратный домик для часовых - не тростниковая хижина, а плетенка, вроде щита. Сами часовые стояли тут же, среди прочих, - но, к счастью, совершенно обалдели от увиденного. Вдали, в море, виднелась сплошная стена парусов, - Волки шли на выручку...
* * *
В сказке на этом всё и кончилось бы, - но в реальности ветер дул в сторону и плоты, казалось, стояли на месте. Ожидание оказалось делом скучным и нудным. Димку по-прежнему мутило, голова у него кружилась, - и так же муторно было на душе. Несколько мальчишек из бывших рабов всё это время рассказывали о том, как им жилось под властью Крыха и его дружков, - а жилось им, мягко говоря, неважно. Даже мальчишки из его племени не нашли для вождя ни одного доброго слова - Крых поддерживал свою власть подачками, пинками и побоями, а его жадность была прямо-таки анекдотической - добра в его хижине хватило бы на целое племя. И самое противное, что всё это творилось в нескольких часах пути от Волков, которые могли всё это прекратить, - но ни "Алле Сергеевне", ни другим не было до этого дела. Во всем этом "Народном Союзе" и его ребятах - ну, за исключением Игоря и ещё некоторых - было что-то, откровенно гниловатое...
Толпа Воришек на мысу постепенно рассасывалась, - они решали то ли сбежать, то ли принять участие в переделе власти, да и армада Волков их пугала. Уничтоженные лодки вызвали кое у кого тихую панику - но, как ни смешно, никто не связал это с пришельцами. Их уничтожение приписали Терри - что само по себе говорило о его репутации - и Димка усмехнулся про себя. При встрече с Воришкам ему точно перепадет на орехи - и, честно говоря, он это заслужил. Кое-кто из бывших рабов попал сюда как раз по его милости, всего лишь потому, что не поклонился вождю...
Слушать это было странно и дико - про такое Димка не читал даже в исторических книжках. В чем-то Буревестники с их капитализмом были даже гаже Воришек с их откровенным разбоем и рабством. Даже в этих освобожденных уже рабах было что-то... склизкое - они мечтали сбежать с острова. Встреча с Волками их, почему-то, пугала до судорог. Но Волки точно смогут навести тут порядок. По крайней мере, Димка на это надеялся...
* * *
Волки добрались до острова Воришек уже на закате, - но картина получилась... впечатляющая, словно в каком-то историческом фильме. Димка насчитал добрый десяток плотов, - похоже, что "Алла Сергеевна" послала в бой всё, что стояло в гавани. Разноцветные паруса заслоняли горизонт, флаги развевались. На плотах ровными рядами стояли Волки с копьями и луками. Теперь они были не в шортах, а в синих одинаковых туниках - явно форме, с одинаковыми щитами, чем-то похожие на римских легионеров.
Самый большой плот первым ткнулся в берег. На песок упали сходни, по ним, не замочив ног, сошла сама "Алла Сергеевна" - с неизменным луком и при галстуке. Рослая девчонка за ней несла большой красный флаг с девятью золотыми звездами - одна большая в центре и восемь ромбом вокруг - флаг Народного Союза. За ней шла "гвардия королевы" - ещё дюжина девчонок с длинными луками. Всё вместе смотрелось, как картинка "высадка конкистадоров" из учебника истории. Казалось, что сейчас "Алла Сергеевна" вонзит в песок шпагу и объявит все земли вокруг собственностью испанского короля. Она смотрела на кучку измученных мальчишек - но, казалось, в упор их не замечала. Все Воришки к этому времени отсюда уже смылись.
Осмотревшись, "Алла Сергеевна" кивнула, - наверное, самой себе, - и обернулась к знаменосице, сделав ей какой-то знак. Та, в свою очередь, обернулась к плотам и провозгласила:
- Товарищ Председатель повелевает начинать!
Именно так. Повелевает. Димке показалось, что он бредит. Все остальные, однако, восприняли это, как должное. Волки аккуратными цепочками посыпались с плотов и побежали в лес - копейщики впереди, лучники сзади. Сама "Алла Сергеевна" с гвардией осталась на месте, очевидно, решив, что не царское это дело - бегать по зарослям. Она, наконец, соизволила их заметить, и замахала рукой кому-то на плотах, на сей раз правда лично. Оттуда сошло штук тридцать девчонок, каждая с большой сумкой на боку и красным крестом на груди, в полной боевой готовности к приему немощных и искалеченных.
Димка ошалело распахнул глаза, увидев среди них Машку и остальных земных девчонок, - и морок вдруг рухнул. Всё стало таким, как и должно быть: девчонки с испуганным писком побежали к ним, знаменосица опустила флаг, и даже сама "Алла Сергеевна" вдруг улыбнулась. Ну а потом Машка обняла его, и всё остальное для него исчезло...
* * *
Теперь Димка в полной мере прочувствовал, что значит быть Раненым Героем. Его под руки, как хрустального, отвели на самый большой плот, оказавшийся госпиталем, - по крайней мере, там был устроен навес и постели для раненых, на одну из которых его и уложили. Димка слабо задергался, ощутив, как с него стягивают одежду. Не слишком старательно, правда - она и впрямь была черт знает в чем, а рубаха теперь годилась лишь на тряпки. Машка ощупывала его голову, ещё кто-то - его несчастный левый бок. Было зверски больно, но мальчишка улыбался, потому что стонать, глядя на Машку, было совершенно немыслимо. Девчонки тоже улыбались, довольно идиотски на его взгляд, и время от времени пытались напустить на себя Суровый Вид. Их голоса, как бабочки, порхали в воздухе:
- ...осторожно, у него сотрясение...
- ...Головин, ты меня в гроб решил загнать, да? У тебя же гангрена... может быть...
- ...себя не жалеешь, штаны бы пожалел, я же теперь за век их не заштопаю...
- ...постельный режим, на месяц, обязательно...
- ...что значит "гадость"? Пей давай. А то могу клизмой - быстрее до головы дойдет...
Когда очередь дошла до Димки, он подумал, что клизмой, пожалуй, было бы лучше, - отвар, который, по мнению девчонок, был показан при сотрясении мозга, оказался невообразимой гадостью, такой горькой, что язык буквально свернулся в трубочку, а из глаз потекли слезы. После неё и впрямь стало как-то не до разбитой головы - мальчишке казалось, что он до конца дней не отплюется от этой дряни. Девчонки почему-то считали, что чем противней лекарство, - тем оно полезнее. В этом плане на них всегда можно было положиться. Примирило его с этим только то, что Машка сидела рядом и участливо гладила его по голове. Его бок намазали чем-то, от чего его продрало жутким морозом, а потом он вообще онемел. Девчонки делали с ним что-то ещё, но Димка старался в это не вникать, - о таких вещах лучше не знать, если хочешь потом спать спокойно...
