— Это сын местного наместника с охраной, — ответил Рад прежде, чем я успела задать вопрос. — Пойдем, Тамирас нас уже заждался.
Брюнет развернулся и, крепко держа меня за руку, ловко двинулся вперед (и как он тут сориентировался?). Казалось, сама толпа расступается перед ним, заодно пропуская и меня. Потеряться я уже не боялась, поэтому стала успевать разглядывать предлагаемый товар. Чего там только не было! Разнообразные сладости, охапки трав, игрушки, ткани… Всего и не перечислишь! Глаза разбегались от обилия ярких цветов и великолепия выбора. Как много тут занятных вещиц! Вот бы походить, поразглядывать, но, увы, не судьба. Во-первых, жутко не люблю толпу во всех её проявлениях, а во-вторых, кто ж мне позволит-то, летим как на пожар.
Постепенно до меня начала доходить схема ярмарки: ряды шли кольцами, как круги от брошенного в воду камня, роль которого здесь выполнял помост с лицедеями; от него же отходили лучи-проходы для удобства передвижения, делящие торговую площадь на сектора. Немного попетляв между рядами, мы вышли в сектор с разнообразной конской амуницией. Здесь нас и поджидал Тамирас, выскочивший из какого-то закоулка как черт из табакерки. Обменявшись парой фраз, расслышать которые из-за окружающего шума не удалось (а хотелось!), они уже дружно потащили меня вглубь сектора. Я почти бежала за ними, оглядываться не было ни сил, ни желания, — палатки и так мелькали в глазах, вызывая головокружение. Наконец, эти два бегуна затащили меня в какой-то шатер и угомонились. Облегченно переведя дух, я поискала куда можно примоститься, но, увы, вокруг не обнаружилось ничего подходящего, пришлось опереться на стоящего рядом Тама. Он удивленно покосился, но вопреки обыкновению ехидничать не стал, наоборот, развернулся поудобнее. Обрадованная я вообще на нем практически повисла.
— Дыши глубже, — тихо посоветовал мне. — Какая-то ты слабенькая совсем.
— Какая есть. Тебя что-то не устраивает?
— Да я всё поражаюсь, как ж ты в одиночку до Ванды добраться намеревалась?
— На чрезмерной гордости, ослином упрямстве и раздутом чувстве собственного достоинства, — отрезала я и отстранилась. И именно в этот момент в нашу сторону повернулся Радмир, негромко беседующий с хозяином лавки. Оценив сценку и определенно сделав неверные выводы, брюнет метнул на брата суровый взгляд, сделал какой-то странный жест рукой и отвернулся. Тамирас возмущенно уставился на меня. Я пожала плечами и невинно похлопала глазками. Немного посверлив друг друга взглядами — возмущенным и невинным — мы заулыбались, а потом и вовсе захихикали. Радмир обернулся снова, но на этот раз мы с Тамом действовали одновременно, хоть и не сговаривались: крепко обнявшись, мечтательно уставились друг на друга, после чего я, чтоб не заржать, уткнулась в его рубашку, а довольный белобрысый показал брату язык. Взгляд Рада стал совсем уж непонимающим, и отвернулся он в легком замешательстве, а мы с блондинистой заразой переглянулись и с ухмылками пожали руки.
Немного отдышавшись и позабавившись, я почувствовала себя гораздо лучше, поэтому притихшее любопытство во мне вновь подняло голову и заставило рассматривать окружающее пространство. Мы находились в шатре (не в палатке, не в лавке, именно в шатре), живо напомнившем мне о виденных в учебниках истории жилищах кочевых племен. Освещался он многочисленными светильниками в виде помещенных в банки шаров света. Ярко-алые стены сооружения почти полностью были скрыты под развешанной на них конской упряжью. Но не простой, а сделанной из серебра и золота всех оттенков и каких-то еще необычных металлов, с вкраплениями драгоценных камней разнообразных форм, размеров и окрасок. От сего великолепия у меня просто разбежались глаза, поэтому пришлось тряхнуть головой (дабы собрать беглецов в кучку) и сосредоточить внимание на всё ещё беседующем с Радмиром владельце этого богатства. Им оказался невысокий коренастый плечистый мужик с суровым выражением лица, абсолютно лысый, но при этом с кустистыми бровями и окладистой черной бородой. Он внимательно слушал Рада и иногда кивал, вставляя короткие фразы, сначала недоверчиво, потом с всё возрастающим любопытством. Свой практически монолог Рад закончил тем, что ткнул в мою сторону пальцем. Я возмутилась, но не успела и слова сказать, как Там приобнял меня и, слегка сжав плечо, предостерегающе зашептал на ухо:
— Да не кипятись ты! Это Михид, самый лучший в Вессалии знаток по части лошадей и всего что с ними связано. Самое превосходное снаряжение для них создано именно Михидом. К тому же, у него первоклассные конюшни. Лошади — его страсть, главный интерес в жизни. Поэтому сейчас, когда Рад рассказал ему о твоей тъекки… — я возмущенно дернулась, и Тамирас прижал меня крепче. — Шшш! Дослушай сначала! Так вот, Михид хочет взглянуть на Дымку, всё же она у тебя весьма необычного окраса. Позволь ему, будь любезна.
— С чего вдруг? — настороженно поинтересовалась я. — Чем мне это грозит? И чего это он на меня так пялится?
Радмир и Михид, уже закончившие беседу, наблюдали за нами, благо разговор мы вели шепотом. Рад вопросительно смотрел на меня, а торговец попеременно бросал то недоумевающие взгляды в мою сторону, то абсолютно непонимающие — на брюнета.
— А ты сама подумай. Михид — родом из пустынь, а там у них дамочек в строгости держат, вот и не понимает, почему это мы твоего решения ждём. И при этом ты едва ли не единственная за много лет вменяемая владелица добровольно подчинившейся тъекки, да ещё и необычной. Для него это загадка. К тому же Дымка у тебя весьма неординарной расцветки, а это ему интересно вдвойне.
— Н-да, наши миры похожи больше, чем я думала, — вздохнула я. — У нас тоже имеется похожий горячий восточный народец. Гаремы, пустыни, султаны, оазисы, бесправность, тирания, ущемление прав, особенно женских… Эх…
— Восточный? А у нас западный — пустыни начинаются за Закатными горами.
— Западный, восточный — какая разница? Смысл-то от этого не меняется! Ну да ладно, вернемся к нашим баранам. Что мне будет от показа Дымки этому хмырю? — я перешла на нормальный голос. А чего стесняться-то?
— Решай сама. Я предупредил Михида, что тъекки твоя, соответственно и условия твои. Но вообще он предлагает тебе что-нибудь из сбруи взамен. Согласишься? — подал голос Радмир.
— Что-нибудь? Ха! Не нужны мне его подачки! Пусть так посмотрит, раз уж не терпится, а это жалкое зрелище, — я кивнула на уздечку в руках торговца, — Пускай себе оставит, а то вдруг обеднеет.
Нет, не подумайте, предлагаемая вещь была неплохо сделана, но на фоне царившего вокруг великолепия это «неплохо» превращалось в «паршиво» и выглядело как насмешка. Подхватив Тама под руку, я развернулась было к выходу, предоставив Раду сомнительное удовольствие перевода моей речи максимально дипломатично, но Михид вдруг добродушно фыркнул и заговорил сам. Причем на известном мне языке (не знаю, что это за язык, но главное, что проблем с пониманием его у меня здесь не возникает, к счастью!), а не той гортанной тарабарщине, на которой велась беседа с Радмиром.
— Ай, молодец, красавица! Гордая! Уважаю таких! Слушай, нравишься ты мне! Давай так: позволишь мне на тъекки свою глянуть — а я для неё что-нибудь подходящее подберу. Из личных запасов, а не из этих безделушек, — торговец махнул в сторону стен. — Не пожалеешь, век будешь пользоваться и дядюшку Михида добрым словом поминать.
— Ну, век, положим, я не проживу, — хмыкнула я, слегка смутившись за «хмыря». — А вот да пункта назначения с удобством добраться бы не отказалась.
— Не боись, красавица, оденем твою лошадку, как с картинки будет! Уж я в этом толк знаю.
— Ну, пойдем, коли так, — я снова повернулась к выходу, дернув за собой замешкавшегося блондина со словами — Веди меня, звезда моя, только шагом, шагом!
Обратный путь занял у нас куда меньше времени. Теперь я уже не плелась позади, а гордо вышагивала рядом с блондином, при малейшей попытке превысить допустимую мной скорость дергая его за руку. Михид и Радмир держались в паре шагов за нами.
