Продолжала работать и Морская академия, основанная ещё Петром.

Заботилась Анна и об усилении мануфактур в России. Она разрешила выдавать из казны пособие на строительство заводов по выработке сукна, кожи, железа и в то же время запретила вывозить за границу золото, серебро и свинец. Два предыдущих царствования во многом разорили страну, а золото, серебро и свинец, необходимые для военных нужд, текли в страны Европы непрерывным потоком.

Словом, Анна начала хозяйствовать, и, как рачительная хозяйка, заботилась обо всём. Правда, не до всего у неё доходили руки, многого она не знала, необходимых нужд ещё не понимала, но старалась разобраться в том, что сделал Пётр, и следовала его направлениям. Пётр не оставил никаких планов развития страны, но по отдельным его предначертаниям Анна угадывала ход мыслей своего великого дядюшки.

С делами покончено, и Анна отправлялась развлекаться. Бирон устроил для неё специальный манеж, в котором чистокровные лошади соседствовали с заряженными ружьями, а мишени были расставлены по всему огромному помещению. Здесь была у неё своя особая комната — зала, где иногда она принимала посетителей, просителей, вельмож и сановников.

Лошади всегда были её главной страстью, и она с упоением осматривала новые приобретения — рысаков и иноходцев, маленьких косматых калмыцких коней, горских гордых аргамаков и чистокровных арабских кобыл. Иногда сама выезжала жеребцов, держась крепко на их широких спинах, заглядывала в зубы, стараясь определить возраст. Лошади были основным транспортом, и она заботилась о том, чтобы Россия не оставалась без хорошего потомства от них.

Потому Анна осматривала зверинец, следила, как кормят животных и птиц, редких зверей — слонов и верблюдов.

Стреляла в мишень, в птиц, иногда выпускаемых из клеток, и возвращалась во дворец, довольная проведённым временем.

Здесь уже ждал её простой и сытный обед. Садились за стол всей семьёй — дети, Бирон и Бенингна, и Анна с удовольствием расспрашивала об учёбе старших, любовалась маленьким Карлом и опять жалела, что не может оставить ему в наследство всю Россию...

После обеда дети уходили снова заниматься учёбой, Бенингна отправлялась вслед за ними, а Бирон с Анной шли в опочивальню императрицы и проводили вместе два часа. Здесь, в постели, решали они многие вопросы, советовались, и Анна покорялась Бирону.

Это он подсказал ей, что надо получше следить за двумя сёстрами — порослью Петровой — Анной и Елизаветой.

Елизавета, уже взрослая девушка, была постоянно на глазах и под боком императрицы. Но и за ней нужен был серьёзный догляд.

Они были соперницами, и Анна никогда не забывала об этом. Елизавета чуть было не вышла замуж за Морица Саксонского, столь обнадежившего Анну ещё в Курляндии. Саксонский посланник в России Лефорт послал Морицу описание цесаревны: «Хорошо сложена, прекрасного роста, прелестное круглое лицо, глаза, полные воробьиного сока, свежий цвет лица и красивая грудь». Екатерина, а вместе с нею и дочь её Елизавета с нетерпением ждали ответа от Морица Саксонского. Мориц выбрал её, Анну, не за красоту, а за курляндский престол. Теперь Анна со вздохом понимала это. Ему нужен был герцогский титул, и даже красота и молодость Елизаветы не соблазнили его. Однако Екатерина не сдавалась, и одно время чаша весов склонялась в сторону Елизаветы. Благодаря интригам и тайной деятельности своего агента, французского полковника де Фонтенэ, Мориц имел шансы получить вместе с курляндской короной и красивую принцессу. Но Курляндия, а вместе с нею и вся Польша восстали против этой сделки. Тогда и Саксония отступила от этого плана. В результате Мориц остался без герцогства, а Елизавета, а потом и Анна — без мужа.

И теперь Анна не могла простить Елизавете своего неудачного сватовства. Она придирчиво следила за соперницей.

При жизни Петра Елизавету при дворе звали Венерой. Ныне она жила серо и буднично: постоянные денежные затруднения и строгий надзор Анны превратили изящную и красивую принцессу почти что в серую мышку.

Анна знала каждый вздох Елизаветы — шпионы были у неё даже в спальне. Горничная царевны непочтительно отозвалась о Бироне — её тут же допросили, высекли и сослали в монастырь. Анна хотела было заточить в монастырь и Елизавету, да старый хитрюга Остерман уговорил её не делать таких поспешных шагов. Как это отзовётся в Европе?

Открылась связь Елизаветы с Шубиным — красивым гвардейским офицером. И Анна усмотрела в этом большую опасность: Шубин был своим в казармах, при его посредстве Елизавета зачастила туда, крестила детей солдат и подносила гвардейцам рюмки анисовки.

Шубина взяли в Тайную канцелярию, пытали, а под конец сослали на Камчатку, где ещё и насильно женили на камчадалке. А чтобы скрыть даже его следы, велено было изменить ему имя...

Елизавета была под рукой, и все её тайны тут же становились известны Анне. А вот старшая из дочерей Петра, Анна, изгнанная ещё Меншиковым из Петербурга, находилась в Голштинии, и неизвестно было, что может предпринять она, тоже наследница Петрова, хоть и считающаяся в Европе незаконнорождённой. Можно всего ожидать от неё и её супруга — недаром в прошлое царствование они старались захватить власть в стране, заседая в Верховном тайном совете и проводя свои, нужные им планы. Хорошо ещё, что Меншиков вовремя, в сущности, выгнал их из России. Но Анна знала, что старшая дочь Петра очень умна, хитра и способна к интригам, и она очень опасалась плохих вестей из Голштинии. А тут ещё пришла весточка — Анна Петровна забеременела, должна скоро родить. И вот уже мог быть кровный наследник императорской короны в России — прямой потомок Петра. Анна забеспокоилась.

Надо было послать в Голштинию посла, но такого, чтобы и Анна Петровна не выслала его сразу, и все тайны голштинского двора были известны императрице.

Человек должен быть не только преданный — многими качествами должен обладать. Тут не просто взгляд на дела голштинские — тут речь идёт о самодержавности, а Голштиния много могла повредить Анне. Беспокойство, заботы и хлопоты...

Нужен верный человек. Но не всякого пошлёшь в Голштинию. К Елизавете шпионами были приставлены горничные, конюхи, дворовые люди — здесь Анна не стеснялась выбором. Донесут малейшее слово. Там, в Голштинии, — политика высокая. Нужен родовитый, умный и тонкий человек, умеющий охватить зорким взглядом все происки, выявить их и представить.

Анна припомнила, с каким блеском исполнил свою миссию в Персии Артемий Волынский, Не его вина, что понадеялся Пётр на лёгкость победы и потерпел поражение. Она вспомнила Волынского — того, в Измайлове. Он будет верен и предан ей — первым поставил он свою подпись под челобитной всего дворянства о сохранении старых устоев самодержавия. Именно такой человек и нужен был Анне для деликатного дела — посольства в Голштинию.

Она велела позвать ко двору Артемия и недолго толковала с ним о делах голштинских. Артемий понял всё с полуслова. Анна отправила его в Голштинию, наказав быть скромнее, не ударяться в роскошь. Посольство было важным, но не должно было выделяться. Анне необходимо было знать, не помышляет ли голштинская семья о союзе с каким-либо государством, чтобы заявить права на престол.

Волынский скоро вернулся из Голштинии. Анна Петровна, разрешившись мальчиком, через два месяца после родов преставилась, а герцог Голштинский нимало не утруждал себя политикой — он ещё в бытность свою в Петербурге основал пьяную компанию, названную им «Тост-Коллегией», и исправно осушал кубки в любое время дня и ночи.

Слабого и болезненного мальчика нарекли Карлом Петром Ульрихом, сразу при рождении получил он титул герцога Гольштейн-Готторпского. Но отец, государь безвольный, бедный и пьяница, не очень интересовался воспитанием ребёнка. Со дня на день ждали смерти и этого государя, дурного собою, слабого сложения и недалёкого ума.