Сверху его ладонь обхватили пальцы Лаванды. Скользнув выше, они принялись уверенно ласкать стояк, увеличивая и без того сильное желание.

      Роджер погладил округлые бока любовницы, мягкий живот с двумя милыми складочками и накрыл ладонью холмик между ног.

      — Подожди. Сейчас, — Лаванда привстала на локте, доставая из-под подушки маленький шуршащий пакетик, и через несколько секунд вынула из него нечто скользкое и мерзкое.

      — Это что? — с подозрением спросил Роджер, на всякий случай отодвигаясь.

      — Презерватив.

      — Я не знаю, что означает это слово, — Роджер отодвинулся еще немного.

      — Его нужно использовать, чтобы потом детей не было, — Лаванда выразительно посмотрела на его достоинство.

      — Я это не надену! — Роджер брезгливо скривился, его член увял, выдавая полное нежелание хозяина продолжать прерванное занятие.

      — Но Адрианчик…

      — Я просил не называть меня этим именем! — он поднялся на ноги. — И кожу дохлого червяка-переростка я не надену!

      — Он из латекса…

      — Мне плевать, как эта мерзость называется! — больше всего сейчас Роджера злила невозможность открыто воспользоваться магией, однако и натягивать на себя скользкую прозрачную штуку он не собирался. — Другие способы есть? Например, магические?

      — Но ведь они тебе никогда не нравились, — робко возразила Лаванда.

      — Мои предпочтения изменились!

      — Можно воспользоваться пустоцветом.

      — Цветочки будем нюхать?

      — Это микстура так называется. Только у нас дома ее нет, нужно купить.

      — Отлично, пойдем к травникам.

      — Зачем? Она в любом киоске продается, у нас под домом их целых три.

      — Они сейчас работают?

      — Один точно.

      — Так чего ты сидишь? Я все равно не знаю, как у вас происходит купля-продажа.

      — Ты хочешь пойти за настойкой сейчас?

      — А разве я неясно выразился? — Роджер уже открыл шкаф и искал, что можно быстро надеть. Выбрав плащ, он накинул его на себя и застегнулся на все пуговицы.

      Лаванда собиралась немногим дольше. Натянув первые попавшиеся под руку джинсы и рубашку, она пошла к выходу. К счастью далеко идти не пришлось, и меньше чем через полчаса они с Роджером вернулись в спальню.

      Однако очарование момента было погублено. Роджер раздражено повалил Лаванду на кровать и овладел, не особо заботясь об удовольствии. Несколько толчков — и он, с сознанием выполненного долга, укрылся одеялом.

      Лаванда нырнула следом, прижимаясь теплым боком.

      — Еще? — недовольство прорвалось наружу.

      — Нет, — Лаванда отодвинулась на свою сторону и тоже закуталась в одеяло.

      Роджер лежал, пялясь в потолок и пытаясь найти возможность открыто пользоваться силой. Однако так ничего и не придумал. К сожалению, Адриан не был магом, поэтому если он хотел сохранить его личину, ему не стоило признаваться в своих способностях.

      Придя к столь неутешительному выводу, Роджер попытался улечься и уснуть, однако как не изворачивался, все равно натыкался на Лаванду.

      Не выдержав, он сгреб в охапку подушку, одеяло и ушел в гостиную. Стоявший там диван оказался вполне удобным, а главное, ничьи ноги не мешали лечь так, как хочется.

      Красное шерстяное платье было теплым и мягким. Эллис снова пощупала юбку — не колется.

      — Волнуешься? — Дорис, молодая женщина с веснушками на носу и веселыми синими глазами, помогала Банни готовить невесту к празднику. Сама она уже девять лет жила среди оборотней.

      — Нет, — Эллис мотнула головой, от этого движения светлые кудри рассыпались по плечам. Дорис снова принялась их собирать, заплетая в замысловатую косу.

      — И правильно. Оборотни хоть и наполовину звери, но лучше наших увальней из деревни. Или у тебя кто-то был?

      — Отец не пускал меня на улицу, говорил, что сам выберет жениха. Да только… — Эллис всхлипнула. — Я очень испугалась, когда староста достал мою прялку из проклятой сумки. Я думала, что моя жизнь закончилась.

      Дорис молча протянула ей платок. Эллис вытерла слезы.

      — Потом я вспомнила о младших братьях, о родителях. Если лес не получит жертву в срок, они умрут от голода. И я смирилась. Пусть лучше я одна…

      Дорис обняла ее, давая возможность успокоиться. Так их и застала вернувшаяся с птичьего двора Банни.

      — Ну что вы, девоньки, сырость разводите! — она всплеснула руками и налила в миску воды. — Эллис, умойся. Дорис, неси венок!

      Дорис метнулась к столу, на котором лежал головной убор невесты: свитый из медной проволоки обруч.

      Свадьбу играли в общинной избе — длинном строении с покатой крышей. Здесь разместили уставленные едой и напитками столы. На лавках у стены сидели седые оборотни и две древние старушки с клюками. Гости моложе просто стояли, переговариваясь, или бродили по дому, ожидая прихода невесты и начала праздника. Женихов было видно сразу — взволнованные и смущенные, они топтались возле двери.

      У дальней стенки стоял небольшой, застеленный богато вышитой скатертью стол. За ним сидела слепая старуха, чье лицо напоминало печеное яблоко, а нос — рыболовный крючок. Она медленно, с натугой перемешивала в кастрюле вареники. Черпак, которым она орудовала, был большой, с длинной ручкой, и, глядя, как он движется в руках старой Шейлы, Эллис покрылась холодным потом. На миг ей показалось, что ведьма варит в котле чужие души.

      — Тебе холодно? — Дорис заметила, как она вздрогнула.

      — Нет. Все хорошо, — на глаза навернулись слезы.

      Эллис ловила на себе взгляды: любопытные, восхищенные, полные надежды, оценивающие. Сегодня все здесь собрались только ради нее. Она — главный приз, который достанется победителю жеребьевки.

      Женщин было мало, они стояли возле своих мужей и выглядели довольными жизнью. Половина волчьих жен оказалась родом из ее родной деревни. Некоторые из них ободряюще кивали Эллис или успокаивающе улыбались, видя ее волнение.

      Дорис и Банни усадили Эллис на почетное место. Рядом стояло еще одно кресло — для счастливчика-жениха.

      Со своего места Эллис видела, как молодые парни подходят к ведьме с черпаком, и она насыпает им полные миски вареников. Есть их полагалось стоя у стенки, и женихи спешили перебрать угощение, надеясь найти вожделенный приз. Одним за другим раздавались разочарованные вздохи.

      Элиис следила за ними испуганными глазами, надеясь угадать счастливчика.

      — Ну, кто еще не подошел? У меня осталась одна порция! — голос у Шейлы оказался громовой, и не скажешь, что его обладательница — ссохшаяся старуха.

      Словно в ответ на ее слова открылись двери избы, и вошел Берт в сопровождении тощего старика. Незнакомец не был оборотнем, однако и за человека Эллис его никогда бы не приняла. Не бывает у людей желтых глаз с вертикальными зрачками. Даже у плечистых и бородатых оборотней глаза были человеческие.

      — Берт, наконец-то, — узнала знакомые шаги Шейла. — Бери миску и иди к котлу. Сегодня твой последний шанс.

      — Прости, мне некогда, — вождь нашел глазами шамана. - Шон, сразу после обряда зайди ко мне, есть разговор.

      — Через год ты будешь слишком стар, чтобы претендовать на роль жениха! Бери миску и иди сюда, негодный мальчишка! — Шейла сердито ударила черпаком по казану.

      — Придется подождать пару минут, — извинился Берт перед желтоглазым.

      Тот понимающе улыбнулся.

      — И нечего лебезить перед ублюдком кривой Роззи! — буркнула ведьма, высыпая остатки угощения в миску Берта.

      Остальные претенденты уже успели проверить свою порцию и убедиться, что вареники без сюрпризов. Теперь все, не отводя глаз, наблюдали за вождем, который быстро, лишь бы соблюсти традицию, опустошал миску. Эллис задержала дыхание, догадываясь, кому суждено стать ее мужем.