— Прости, Киаран, но тебе пора завести хозяйку! — Шаман достал платок и вытер слезящиеся глаза.

      — Это я должен просить прощения. Здесь давно не убиралось.

      Киаран первым ступил на широкую каменную лестницу. Берт насчитал две сотни ступеней, прежде чем впереди показался вход в подвал.

      Под замком вампиров скрывался настоящий лабиринт. Пришлось следом за Киараном спуститься на четыре пролета широкой каменной лестницы и пройти длинным извилистым коридором, напоминавшим пищевод большой свиньи, прежде чем впереди показались адамантовые двери. Огромные, высотой в два человеческих роста створки были дополнительно скреплены цепями, каждая толщиной в крепкую мужскую руку. Замком служил скелет, который крепко держал в руках звенья, напоминая паука с обломанными лапами.

      — Жутко здесь, — Берт обернулся к Киарану.

      — Очень темная магия охраняет это место, — Шон внимательно изучал стены. — Нам лучше уйти, вряд ли мы сможем помочь тебе, князь.

      — Вы мне очень поможете, волки.

      Удара в спину ни Берт, ни Шон не ожидали. Поток воздуха впечатал их в двери, а два адамантовых штыря, пробив грудь, намертво приколотили к створкам.

      — Ничего личного, Берт, Шон, но я должен в первую очередь думать о своем народе.

      Боль от принудительной трансформации охватила оборотней, и они не воспринимали его слов, однако Киаран продолжил говорить, словно извиняясь перед самим собой за предательство.

      — Я не могу вечно противостоять щупальцам, а умирать не хочется. Вы же прекрасно замкнете охранный круг, и щупальца останутся без добычи. Два волка — не большая цена за жизнь и покой клана.

      Он ушел, а Шон и Берт так и остались висеть. Через них непрестанно проходил магический поток. Пока он бежал спокойно, боль не чувствовалась, но каждая атака щупалец сбивала поток с ритма, и тогда оборотни меняли форму, превращаясь из человека в зверя и наоборот. Шон и Берт не умерли, но в то же время и живыми уже не были, что позволяло обманывать щупальца. Идя на эманацию жизни, прожорливые отростки не отвлекались на другую, более мелкую добычу, однако найдя вместо сытного обеда двух неживых волков, отступали.

      Когда Лаванда проснулась, Ри уже не было. Только на кухне одиноко стояла не помытая чашка из-под липового чая.

      Все утро Лаванду не оставляла мысль, что Адриан слишком сильно изменился после той аварии. Она больше не могла закрывать глаза на то, как Ри себя вел. В его движениях скользила властность человека, который привык, что ему подчиняются. Обычное поведение Адриана в сравнении с этим казалось тявканьем беспородной шавки.

       Лаванду покоробило пришедшее на ум сравнение, но подобрать менее оскорбительное она не смогла. Словно таксу подменили на волкодава, нацепив вместо намордника неумело сделанную маску.

      В переселение душ, как и в другие околонаучные сказки, Лаванда не верила. Поэтому объяснение у нее было только одно — у Адриана случилось раздвоение личности.

      По дороге в агентство Лаванда заехала в клинику и записала любовника к психотерапевту. Ей повезло — удалось втиснуться в график приема к профессору Буре. Профессор переехал в Высокий всего месяц назад, но репутацию он себе создал задолго до приезда. Маг, наследник одного из княжих родов, целитель высшей категории; у него девять из десяти пациентов навсегда забывали о своих болезнях.

       Лаванда надеялась, что за те три дня, которые остались до приема, она сумеет уговорить Ри на лечение.

      Углубившись в мысли о здоровье любовника, Лаванда вошла в офис и недоуменно остановилась на пороге: в приемной на застеленном газеткой столе высилась початая бутылка горячительного и стояла тарелочка с нарезанным лимончиком.

      — А это еще что?

      — Так Донну поминаем, — Даррел тут же плеснул в чистую рюмку выпивку и протянул шефу. — Текила. Донна бы одобрила.

      — Донна бы не бухала на рабочем месте, — вздохнула Лаванда, но сто грамм приняла. Закусила кислым — хоть бы сахаром посыпали — лимоном и скомандовала:

      — Сворачивайтесь. Возьмите в полиции список пострадавших при взрыве. Уверена, они уже подсуетились и сделали эту работу за нас. Если кого упустили — узнайте и добавьте. Заодно проверьте вот эти деньги и брюлики, — она бросила на стол подаренный гарнитур и несколько купюр из той пачки, что ей вручил Ри. — Пусть пробьют, возможно, они где-либо засветились.

      — Все сделаем, не волнуйся, — заверил Вилмар.

      — Надеюсь на вас. Аманда, езжай в сервис и узнай, когда они, наконец, закончат ремонт. Устала я без машины.

      — Уже бегу, шеф!

      — Только руки никому не выкручивай! Лучше мозги прополощи, ты это умеешь.

      — Как скажешь, — кругленькая, как надувной шарик, и такая же шустрая, Аманда бросила в рот кусочек лимона и вышла.

      — А вы почему еще здесь?

      — Так это…

      — А «это», — Лаванда забрала у Даррела текилу, — я спрячу в сейф. Когда разберемся со смертью Донны, я вам сама еще десять поставлю и разрешу весь рабочий день бухать.

      — Умеешь ты мотивировать!

      — Пошли уже, мотивированный, — Вилмар дружески стукнул Даррела по спине.

      Лаванда спрятала бутылку и стала собираться на встречу со своим давним осведомителем.

      Толстяк регулярно приносил ей информацию последние несколько лет. Чтобы никто ничего не заподозрил, место встречи они регулярно меняли, и на этот раз Толстяк ждал ее в рабочей столовке.

      Лаванда переоделась в выцветшее платье, а волосы спрятала под старой соломенной шляпкой. Туфли со стоптанными каблуками и потертая сумочка дополнили образ небогатой горожанки.

      Когда она пришла, Толстяк уже сидел за столиком и лениво ел кашу с мясом. В замызганной рубашке и стоптанных ботинках он не выделялся в толпе пришедших на обед работяг.

      Лаванда взяла порцию и подсела к нему. Прозвищу информатора соответствовали разве что губы — мясистые, и словно смазанные жиром.

      — Кто из профессиональных домушников сейчас в фаворе?

      Между посудой скользнул серебристый шарик с фан-пылью — магической смесью для изготовления иллюзий. Применять ее могли и те, кто не владеет силой. Смесь находилась под запретом, но Лаванда знала, где раздобыть достаточное количество для оплаты нужных сведений. А уж как Толстяк использует снадобье, продаст или вынюхает ради особо красочных галлюцинаций, ее не интересовало.

      — Люция нехилое дело провернула, Медобор тоже куш отхватил. Тебе конкретно, что нужно?

      — А гастролеры в последние пару месяцев наведывались? –названных воров Лаванда отмела сразу: ни миниатюрная воровка, ни плечистый домушник не годились на роль смазливого любовника. А Льюис пока был единственным, чью личность так и не удалось установить. Если предположить, что он завел знакомство с горничной только для того, чтобы проникнуть в поместье, то это объясняло, почему он настаивал на свиданиях в особняке. А уж исчезновение сразу после кражи и вовсе выглядело подозрительным.

      — Возможно.

      Еще один шарик отправился путешествовать по столу в карман Толстого.

      — В прошлом месяце к нам одна столичная штучка приехала. Гоблином зовут.

      — Опиши его.

      — Смазливый. Таких дамочки при деньгах любят. Отменно меняет маски. Ходят слухи, что он маг, хоть и слабый.

      — Он еще в городе?

      — В больнице. Пострадал при взрыве на пятой переходной.

      — Спасибо, — Лаванда напряглась, услышав название станции, где погибла Донна. Доев, она отнесла посуду в мойку и вышла.

      Всех пострадавших от огня саламандры поместили в шестую больницу.

      Лаванда не стала заезжать в офис и тратить время на то, чтобы переодеться. Она зашла в ближайшую туалетную кабину и вывернула одежду наизнанку. Платье стало фиолетовым и обзавелось модным пояском из змеиной кожи. Сумка, также вывернутая на изнанку и компактно сложенная, превратилась в черный ридикюль, туфли волшебным образом обзавелись нормальными каблуками, а соломенная шляпка украсилась искусственными цветами.