— Я как раз хотела просить вас об этом, — Леванда надела кольцо на мизинец. — Благодарю.

      — Картину я вам оставлю, сможете изучить, как выглядит зеркало.

      — В этом нет нужды, — Лаванда не собиралась взваливать на себя ответственность по охране, несомненно, ценной реликвии.

      Гвен пожала плечами, но картину забрала с собой.

      Эллис смотрела на укрытый снегом лес, не отводя глаз и не слушая горьких причитаний за спиной. Лес кормил крестьян, щедро делясь ягодами, грибами, одаривая хворостом и позволяя выращивать овощи и пшеницу на волшебных полянах.

      Однако плата за это была высокой. Раз в три года жители деревни отдавали лесу молодую девушку.

      На этот раз жребий выпал Эллис, дочери кузнеца.

      — И горячая кровь пусть растопит сердце зимы и подарит нам богатые урожаи! — провозгласил староста, когда умолкли плакальщицы.

      Бабка Дебора и ее еще более старая сестра подковыляли к Эллис и набросили на худенькие плечи ритуальный красный плащ.

      Односельчане расступились, открывая проход, и Эллис, сжав побелевшими от холода пальцами край плаща, неуверенно сделала первый шаг.

      Снег хрустел под ногами, и она сосредоточилась на этом звуке, стараясь больше ни о чем не думать. За несколько минут Эллис продрогла до костей: тонкая ткань не спасала от холода.

      Говорят, что один раз крестьяне отказались отдавать лесу дань, и тогда зеленая листва опала, и деревья стояли под снегом голые, а щедрые поляны перестали давать урожай. Начался голод, и людям пришлось смириться с необходимостью жертвовать своими дочерями. Эллис отвернулась от расчищенной дорожки, что вела на поляну, где колосилась рожь, и пошла прямиком по девственному снегу. На ее пути нет утоптанных тропинок. В лес никто не ходит: там нет ничего, кроме смерти.

      Холодно. На ресницах замерзли льдинки невыплаканных слез. Эллис смотрела только под ноги, стараясь огибать глубокие сугробы. Поднялся ветер, и деревья грозно зашумели, словно недовольные ее присутствием. С веток полетели комья снега, норовя попасть по одинокой фигуре в красном плаще.

      Эллис устало брела, готовая в любой момент упасть в ближайший сугроб и сдаться лесу, когда перед ней вырос мужчина. Он снял меховой плащ и накинул ей на плечи.

      — Пойдем.

      Тепло от чужой одежды тут же окутало Эллис. Она неосознанно вцепилась в ткань, пытаясь запахнуться еще плотней. Незнакомец был на две головы выше, и в его плащ Эллис могла завернуться трижды.

      — Но…

      — Ты хочешь окоченеть здесь? — не дожидаясь ответа, мужчина подхватил ее и понес.

      — Я — жертва.

      — Я знаю.

      Эллис больше не спорила. Согревшись, она устало прикрыла глаза, позволяя незнакомцу нести себя сквозь лес. Обреченная на смерть, Эллис была уверенна, что хуже не будет.

      Она не заметила, как уснула. Очнулась только от звука открывающейся двери.

      — Банни, принимай гостью, — шепотом сказал кому-то ее спаситель.

      — Ой, Берт, она же совсем еще ребенок!

      — Знаю, — Берт положил девушку на лавку. — Ты как? Жива?

      Эллис открыла глаза. Она находилась в просторной светлой комнате. Стены украшали рога оленей, а над входной дверью висела ухмыляющаяся голова матерого кабана.

      — Я тебе мяту с малиной заварила, выпей, чтоб не заболеть, — пухленькая тетушка лет сорока, протянула ей глиняную кружку, из которой приятно пахло травами и вареньем.

      — Спасибо.

      — Банни тебе все расскажет, — Берт кивнул на тетушку.

      — Берт, а как быть со свадьбой? — Банни выглядела встревоженной.

      — А что не так?

      — Она еще ребенок.

      — Значит, завтрашний счастливчик подождет со своим правом столько, сколько будет нужно! — отрезал Берт. — Позаботься о ней.

      Он вышел, хлопнув дверью чуть сильнее, чем следовало.

      — Неужто никого постарше не нашлось? — вздохнула Банни, помогая Эллис снять плащ. Снег растаял, и тонкая ткань промокла насквозь. — Как у них совести хватило, отправить тебя в таком виде в лес? Он же совсем не греет.

      — Я должна умереть в лесу.

      — Чушь! — тетушка развесила плащ возле печи для просушки. — Я тоже из деревни. Меня отдали лесу девять лет назад. Ух и боялась я поначалу!

      — Вы тоже жертва? Но тогда…, но как же…

      — Видишь ли, деточка… — Банни села рядом и вздохнула. — Как тебя зовут?

      — Эллис.

      — Эллис, деточка, ты ведь знаешь, что если бы не волшебные поляны, то людям негде было бы сеять рожь и выращивать овощи. А в зимнем лесу много еды не соберешь. Там, где нет волшебства, нет и зеленой листвы, нет травы, не слышно привычного пения птиц. Там страшно, — Банни замолчала, собираясь с мыслями, а потом продолжила. — Сила оборотней питает лес. Это благодаря ей мы все еще живы. Вот только волки дорого заплатили за свою щедрость.

      — Берт — оборотень? — глаза Эллис расширились от ужаса.

      — Самый что ни на есть настоящий. Ты не бойся, он тебя в обиду не даст. Оборотни очень ценят женщин, ведь своих-то у них нет.

      — Как нет?

      — А вот так, — развела руками Банни. — С тех самых пор, как они свою силу лесу отдали, так у них только мальчики и рождаются. Я троих родила, и ты тоже сына родишь.

      — Оборотни спасают тех, кого находят в лесу? — Эллис зябко обхватила себя руками.

      — Нет, — Банни протянула ей шаль. — Волшебные поляны существуют благодаря оборотням. И они назначили плату, за то, что люди ими пользуются. Три деревни охраняет сила оборотней, и из трех деревень они берут плату молодыми девушками. Тебя пожертвовали не лесу, а волкам!

      — Они меня съедят? — глаза Эллис расширились от ужаса.

      — Да нет же! Вот глупая. У тебя завтра свадьба! В общинном доме поставят столы, соберется вся деревня. Сначала старая Шейла раздаст холостым парням вареники, в одном из которых будет спрятана прядь твоих волос. И тот, кому повезет, станет твоим мужем. Вот только… Сколько тебе лет, деточка?

      — Восемнадцать.

      — Да? А на вид совсем еще кроха. Есть хочешь?

      — Нет, спасибо, — от усталости голод не чувствовался, а вот спать хотелось так, что глаза сами собой закрывались.

      — Тогда лезь на печь и не думай о грустном. Завтра с утра придут девчата, принесут тебе свадебный наряд. Ты отдохни, а я схожу, скажу Лесси, чтоб ушила твое платье.

      Берт едва успел выйти со двора, как на него налетел вихрастый мальчишка. Поскользнувшись на снегу, бегун вцепился что есть сил в ткань плаща.

      — Крис, что ты носишься, как угорелый?

      — Я вас ищу! — глаза мальчишки горели восторгом. - Дэнни оборотился!

      — Что?

      — Дэнни! Мой брат! Он вчера родился. А сегодня мы смотрим — вместо него щенок лежит. Батя велел бежать со всех ног и вам сообщить. Вот!

      — Пойдем.

      С тех пор, как оборотни отдали свою силу лесу, они потеряли способность менять облик. И сейчас Берт не знал, радоваться или боятся. Если новость правдива, то последствия могут быть непредсказуемы.

      — Грег, что у вас стряслось? — сходу спросил Берт, переступая порог.

      — Вот! — счастливый отец поднял вверх укрытого серой шерстью кутенка, которого перед этим баюкал на руках. — Мой сын — настоящий оборотень!

      В подтверждение его слов щенок недовольно взвизгнул и превратился в хнычущего малыша.

      — Третий раз за вечер! — Грег довольно улыбнулся, после чего передал малыша его матери и, отведя вожака в сторону, спросил, понизив голос:

      — Берт, что бы это значило? Магия вернулась к нам, и лес скоро погибнет?

      — Не знаю. Шаман приходил?

      — Да, я показывал Шону малыша. Он сказал, что все в порядке.