— С-с тобой все будет хорошо, — сказал Харухиро. — С тобой все будет хорошо, держись… Держись, ладно?

Манато взглянул на Харухиро.

— …Хару…хиро…

— Что? Что такое, Манато?

— П…Прости…

— Что? Почему? За что?

— Я… не могу… все… Хару…хиро.. пожалуйста…

— Пожалуйста? ‘Пожалуйста’ что? Что ты хочешь, чтобы я сделал? Нет… нет, только не говори такие вещи…

— Я… не могу видеть… все… тут?

— Мы тут! Мы все тут! Манато, все тут, не уходи!

Казалось, Манато глубоко выдохнул, будто бы вздыхая.

— Нет! Не уходи! Манато! Ты не можешь уйти! Не уходи, Манато! Пожалуйста… не уходи…

Он вдохнул, затем выдохнул еще раз. В этот момент его глаза, казалось, потускнели, превращаясь в стекло.

Шихору положила руку ему на грудь.

— Его сердце остановилось…

— С-СЛР! Сделайте ему СЛР22! — Закричал Ранта, и Харухиро признал, что это хороший момент для прозрения.

Они начали делать СЛР, будто бы это решение для всего. Все одновременно говорили, что делать. Они достали нож и перевернули его на спину, сделав искусственное дыхание. Прошла минута, 10 минут, может уже больше часа как они пытались вернуть его к жизни.

— Может…может мы остановимся? — Могзо выглядел так, будто вот-вот заплачет. — Бедный Манато… Мы не должны больше делать это с ним…

— Тогда что ты хочешь, чтобы мы сделали?! — гневно огрызнулся Харухиро, прежде чем взять себя в руки. Он продолжил голосом потише. — …Что мы должны делать? Мы не можем просто оставить его здесь. Мы не можем оставить Манато здесь.

— Магия. — Подняла взгляд Шихору. Ее глаза опухли и покраснели. — Может, есть способ спасти его с помощью магии. Магия Света может лечить.

— Верно, — сказала Юме, энергично кивая. — Шихору права. Магия сработает. Она должна сработать. Мы отнесем его в гильдию Жрецов к их храму.

— Храм бога Люминоса? — Ранты вытер слезы с глаз тыльной стороной ладони. — Мне тоже идти? Ты говоришь слуге Темного Бога Скалхейла идти на вражескую территорию?

Могзо поднял Манато на руки.

— Я возьму его.

— Идем, — кивнув, сказал Харухиро.

Ранта и Харухиро предложили поочередно нести Манато, но Могзо отказался. Весь путь назад, до северной части Алтаны, Могзо в одиночку нес Манато, пока они не пришли в храм Бога Люминоса. В тот момент, когда они вступили в храм, их остановила группа людей, одетых в робы того же цвета, белая с голубыми линиями по краям, как у Манато.

Кто-то среди них узнал Манато. Кажется, его звали Мастер Хоннен, исходя из того, как его называли другие. Он подошел к ним. Он выглядел как монолит. Походил он больше на Воина, чем на Жреца.

Первое, что он сказал, было:

— Что случилось?

Его голос был довольно примечательным, и это напомнило Харухиро то, что однажды говорил Манато о голосе своего наставника, что его голос был таким громким, что болели уши. Как только вернулись эти воспоминания, Харухиро не смог больше сдерживать себя. Он упал на колени перед Мастером Хонненом.

— Пожалуйста! Пожалуйста, помогите Манато! Я сделаю все, что вы хотите! Пожалуйста, спасите его! — умолял Харухиро.

— Глупый мальчик! — прогремел Мастер Хоннен. — Даже ярко-сияющий Бог Света, Люминос, не сможет вернуть к жизни мертвеца! Манато, ты — глупец! Такой молодой, с таким многообещающим будущим — таких редко увидишь. Мы возлагали на тебя большие надежды, бережно обучали тебя, пока ты не выбросил свою жизнь!

— Ты ублюдок! — Ранта попытался схватить Мастера Хоннена. Юме остановила его.

— Нет, не надо!

Ранта не стал с ней драться, наверно потому, что он увидел слезы, текущие из глаз Мастера Хоннена. Шихору осела на холодный пол храма; Могзо замер на месте, все еще держа Манато на руках.

— Единственное, что вы можете сделать для него, — раздался голос Мастера Хоннена, твердый как камень, хотя его слезы не прекращались. — Достойно похоронить его. Здесь, на границе, те, кто не был надлежаще захоронен, попадают под Проклятие Бессмертного Короля и становятся его слугами. В лучшем случае, превращение в зомби занимает 5 дней. Некоторые превращаются меньше чем за 3.

Внезапно, по какой-то причине, Харухиро захотел засмеяться, даже не смотря на то, что сейчас было не время.

— Значит, вы хотите кремировать его? — спросил Харухиро.

— Да. Крематорий, где мы сжигаем тела, находится недалеко от Алтаны. После того, как тело придается пламени, оно освобождается от проклятия. Останки хоронят на вершине холма.

— Еще одна вещь, — сказал Харухиро. — Если можно.

— Что такое?

— Это стоит денег?

— Я заплачу за это, если вы не можете себе это позволить.- Нет, — вздохнул Харухиро. Это был очень глубокий вздох, наполненный гневом, несмотря на то, что злиться само по себе было бесполезно и глупо. — Мы заплатим. Это не значит, что у нас нет денег. Даже если у нас не хватает, мы что-нибудь придумаем. Манато был больше, чем просто наш друг; он был членом нашей команды, ценным товарищем. Мы очень обязаны ему.

Место, где они выкопали могилу и закопали кости Манато, завернутые в белую ткань, лучше описать как середина холма, а не вершина. Каменную плиту, которую они несли с собой, поместили на могилу. На ней красной краской было написано имя Манато и месяц. Не смотря на то, что они стажеры, он все равно члены Кримсон Мун, и могила Манато была отмечена соответствующе.

Вокруг располагались другие могилы с символом багрового полумесяца, достаточно старые, что с ним слезла краска. Немалое количество членов Кримсон Мун обрело тут свой покой. На самой вершине холма находилась башня, тянувшаяся к небу. Она была отвратительной.

Башня была тем местом, откуда появились Харухиро и остальные. Как давно это было? Наверно, меньше месяца назад, но казалось гораздо дольше. Это действительно башня? Ни на одной стороне не было дверей или прохода. Откуда они вышли? Харухиро не знал, и это не волновало его.

Кремация обошлась в 50 медяков, могила на холме — еще 50. Все для похорон вышло в 1 серебряный. 1 серебряник за смерть человека. Не больше чем 1 серебряник. Харухиро заплатил из своих собственных денег, но все ли в порядке? У Манато было 7 серебряников и 21 медяка в запасе. Его одежда была сожжена с телом, но тут его короткий посох, рюкзак и другие личные вещи. Что с ними делать? Харухиро раздражало думать о чем-то подобном.

Манато больше нет. Его на самом деле нет. И даже не на весь день. Вчера вечером они отнесли его в крематорий, и работники сказали им возвращаться к полуночи. После того, как им вернули останки Манато, они не были уверены, что делать дальше, поэтому вернулись в храм Люминоса, к жрецам. Мастер Хоннен предложил им оставить останки в храме на ночь, но они не могли так просто оставить здесь Манато.

В конце концов, останки Манато поместили на полу в углу храма. Харухиро и остальные сидели вокруг них, до заката. Никто не спал. Может, они потом будут ходить сонными, но все равно никто не спал. По этой причине они казались сейчас ошеломленными? Даже сейчас, когда они все сидели перед могилой Манато, все это казалось нереальным.

Шихору плакала не переставая, упираясь обеими руками в землю. Даже просто сидеть в такой ситуации, казалось, требовало огромных усилий. Юме уставилась на небо, которое было насмешливо солнечным и ясным. Наверно, наблюдала за полетом птиц. Огромный Могзо, с отсутствующим выражением лиц,а казался сморщеным. И еще был Ранта.

Почему он молчит все это время? Если он не будет говорить, тогда кто? Ладно. Затем Харухиро нарушил тишину.

— Это странно, — начал он, дергая траву. — В этом нет никакого смысла. Не только я думаю об этом, так ведь?

Ранта посмотрел в его сторону, но ничего не сказал. Его выражение лица говорило, что он сейчас избегает умных мыслей.