Но что, если она не пойдет на это? Сколько женщин спят и видят, как выйдут замуж за одного из сыновей сенатора Росса? Деньги. Власть. Связи. Внешняя привлекательность. У Брэндона все это было, хотя он еще не окунулся в политику. Джек приложил к этому руку.

Но только этого ему было мало. Если Морган не расстанется с Брэндоном, месть не свершится. Наверное, поэтому он и не чувствует пока радости.

Джек начал ходить туда-сюда по комнате и запустил руки в волосы.

Может, он смотрит на все под неверным углом? Ведь рано или поздно, если Брэндон увидит ту пленку, его начнет пожирать ревность. Без сомнений. Когда мужчина заполучает такую женщину, как Морган, ему хочется, чтобы она принадлежала ему одному. Хочется, чтобы мысль о другом мужчине даже не закрадывалась в ее голову. Как только Брэндон убедится, что Морган ему изменила — причем с его врагом — гордость этого идиота не выдержит удара, и он сам порвет с ней отношения.

Джек понял, что этот план небезупречен. Если Брэндон бросит Морган, это причинит ей боль. Ему хотелось выпороть себя за то, что он может стать причиной ее страданий.

Если инициатором разрыва будет Брэндон, то это не только разобьет Морган сердце, но и не поможет унять снедающую Джека ненависть. Чтобы все пришло к логическому финалу, Морган должна понять, что заслуживает лучшего, что ей нужен кто-то, способный ее прочувствовать и дать то, что так необходимо ее душе и телу. Ей необходимо увидеть, что Брэндон не такой человек. Так что придется приложить все усилия, чтобы убедить в этом девушку.

Как бы так сделать, чтобы она сама бросила Брэндона?

Джек пересек коридор, подошел к спальне и распахнул дверь.

Мать твою! Морган во сне стянула с себя простыню и лежала практически голая в лунном свете. Как бы Коулу хотелось, чтобы она так легла с мыслью о нем. И хотя это было не так, картина все равно радовала глаз: на теле ничего, кроме золотистого пеньюара и стрингов. В неясном освещении с улицы хорошо было видно розовые соски и огненную поросль покрывающую лобок. Серебристый свет выявлял те части тела, которые Джек любил больше всего. Так и хотелось завыть на луну.

Тут же оказаться в Морган еще раз стало таким же важным, как воздух. Месть сладка.

Но желание было таким сильным, что Джек начал опасаться — дело не ограничится только реваншем.

Член алчно дернулся при мысли о том, что может вновь оказать во влажном тепле тела Морган. Джека даже не волновало, как именно они будут доставлять друг другу удовольствие… Возбуждение горячей волной прошло по его телу от самой головки прямо в мозг. Странно, если задуматься. Коул никогда еще так сильно не зацикливался на женщине. Он всегда мог найти доступную подругу для приятного времяпрепровождения к взаимному удовлетворению.

В этот раз все было по-другому. Было что-то еще…

Его тело выходило из-под контроля, стоило подумать о том, как он будет вводить Морган в мир ее сексуальности и чувственных удовольствий. Ему до боли хотелось научить ее принимать все, что бы он ни предложил, и заставлять его самого гореть от страсти, разделяя с ним связь на уровне ощущений и мыслей.

Шансы на то, что это произойдет… Джек покачал головой. Морган не сдастся без боя, а он не собирался ломать ее барьеры. Хотел только, чтобы она признала, что ей нравится находиться в беспомощном состоянии в его власти.

Войдя в спальню, Коул зажег несколько свечей, потом плюхнулся в кресло и стал наблюдать за девушкой, совершенно не отдавая себе отчета в том, что поглаживает при этом член сквозь джинсы.

Как завлечь ее в увлекательное путешествие по темной стороне, чтобы доказать — можно быть сабой и оставаться в ладу с самой собой… не забывая при этом работать над тем, чтобы она пришла к решению бросить Брэндона, и Джек наконец-то смог насладиться местью, осуществления которой он ждал три гребаных года? Как заставить Морган довериться настолько, чтобы открыть ему ту часть души, которую она охраняла от всех своих мужчин?

Озорная улыбка осветила его лицо, когда в голове созрела мысль. Просто, прямо, эффективно. Не в силах ждать ни минуты, он сбегал в тайную комнату, откуда вернулся с парой тяжелых бархатных веревок.

Поиграем…

Морган медленно пробуждалась, все еще находясь во власти эротического сна, в котором она, обнаженная, лежала на залитой лунным светом траве, закинув руки за голову. Что-то нежно сжимало и потягивало соски, отчего между ног зародилось сладко-ноющее удовольствие. Девушка поерзала. Серебристые лучи луны, казалось, поклонялись ей, лаская легкими, как перышко, касаниями внутреннюю поверхность рук, живот, бедра. Морган не сдержала стон.

С деревьев облетали листья, плавно скользя по ее обнаженной груди, задевая чувствительные соски. Они все падали и падали на ее тело, их шершавая поверхность натирала кожу, медленно пробуждая сексуальный голод.

Один листок царапнул острым краем Морган. Ее удивило легкое ощущение боли в соске. Девушка попыталась увернуться, но листа уже не было, его сменил неясный жар, а потом внезапный приступ возбуждения. Еще один острый листок уколол другой сосок. Водоворот желания с новой силой закрутил Морган. Она выгнулась от болезненного ощущения и была вознаграждена очередной волной влажного тепла.

Боль между ног стала пульсирующей, нарастающей, требующей разрядки. Застонав, Морган дернулась.

Трава под ней казалась до странного гладкой. Девушка попыталась сесть, но не смогла пошевелиться. Новый листок подобно шелковой ткани скользнул по левой груди нежным возбуждающим движением. За ним последовал острый, который царапнул кожу вокруг соска и, казалось, впился в чувствительную плоть.

Мгновение спустя боль утихла, сменившись интенсивным желанием, пронзившим грудь. Морган снова выгнулась, ей хотелось большего, и еще один лист прошелестел вниз по ее животу, задев лоно.

Чувства сменялись одно за другим, а тело жаждало новых ощущений. Морган попыталась коснуться себя, но поняла, что не в состоянии сделать этого. Очередной листок спикировал на ее грудь, кольнув сосок больнее, чем предыдущие. Девушка вскрикнула. На груди выступили капельки пота; между ног потекла густая, насыщенная влага, смазывая очаг нескончаемой ноющей боли.

Морган распахнула глаза, стряхнув остатки сна…

… и тут же обнаружила, что мучения её груди доставляют не падающие листья, а нежные ласки языка Джека, сменяющиеся эротическими покусываниями.

Не успев осознать, что делает, девушка выгнулась навстречу Джеку, выставляя грудь напоказ перед его жарким взором, пусть даже это шло вразрез со всеми правилами, вбитыми в Морган с детства.

— Вот так. Умница, — прошептал Коул, опалив дыханием ее кожу.

В призрачном свете, отбрасываемом свечами, Морган посмотрела на свое тело и поняла, что Джек развязал поясок пеньюара и распахнул кружевное одеяние, оставив ее увенчанную напряженными сосками грудь полностью обнаженной.

Словно в замедленной съемке Морган наблюдала за тем, как он начал склоняться для поцелуя, нависнув над ней мрачной, но возбуждающей тенью; его голые широкие плечи заслонили от Морган всю комнату, словно в мире больше не было ничего и никого, кроме них двоих. Девушке не терпелось обнять Коула, она попыталась пошевелить руками и ногами, но обнаружила, что они привязаны к четырем столбикам кровати Джека.

Боже, она полностью в его власти. От осознания этого, ее пронзило страстное желание… что чертовски сильно напугало.

На задворках сознания все громче и громче звучала сирена, предупреждающая об опасности, но ее завывания потонули в волне страсти, захлестнувшей Морган. Этот мужчина возбуждал так сильно, что даже очередной вдох давался ей с огромным трудом, а о том, чтобы мыслить связно, не было и речи.

Чем же Джек Коул так цеплял ее?

Проигнорировав ее попытки увернуться, он осыпал поцелуями полные груди, после чего завершил ласку, лизнув ленивым движением напряженные и очень чувствительные соски. Жар, исходящий от его груди, опалил кожу живота Морган, но тело девушки горело в лихорадке, вызванной не только этими прикосновениями. Ее соски стали подобны твердым камушкам, они умоляли о том, чтобы Джек продолжил делать с ними все, что ему заблагорассудится.