Перевел с албанского И. Ринк.

Уильям Фостер — выдающийся политический деятель Соединенных Штатов Америки. С 1921 года, то есть в течение 35 лет, он является членом ЦК американской коммунистической партии, а с 1934 года — бессменным Председателем Национального Комитета Компартии США.

Уильяму Фостеру 25 февраля 1956 года исполнилось 75 лет со дня рождения. Эту дату отметили не только трудящиеся Америки, но и передовые люди всех стран мира.

Какую разностороннюю, богатую лишениями и приключениями жизнь проводил и проводит Уильям Фостер! Шестьдесят восемь лет тому назад семилетний мальчик в городке Таунтон штата Массачузетс начал продавать газеты на улицах городка. Через год он стал подмастерьем уличного художника, а десяти лет вынужден был поступить на работу в типографию.

Где он только не был! Исколесил всю Америку в поисках работы и куска хлеба; тысячи миль прошел пешком, десятки тысяч миль проехал, забравшись без билета в товарный вагон; два раза объехал земной шар в качестве моряка торгового флота; десятки раз побывал в Европе, как делегат американских трудящихся; как член Профинтерна был на конгрессе в Москве еще в 1921 году и неоднократно в последующие годы.

Он работал в лесной, химической, металлообрабатывающей, пищевой промышленности, на транспорте и флоте, в шахтах, на строительстве и в сельском хозяйстве и всегда соединял работу с активным участием в классовой борьбе пролетариата. Биллу Фостеру еще не было 15 лет, когда он был одним из организаторов ночного факельного шествия безработных Филадельфии. Девятнадцати лет он нигде не мог найти работу, потому что его, как постоянного участника забастовок, пикетов и прочего, включили в «черные списки» людей, обреченных на постоянную безработицу.

Когда в 1929 году в Америке разгорелась грандиозная стачка рабочих, во главе 100 000 ньюйоркских забастовщиков был Фостер, к тому времени закаленный вождь рабочего класса Америки.

Фостер девятнадцать раз сидел в тюрьмах по приговорам послушного капиталистам судейского аппарата, десятки раз рисковал жизнью, выступая всегда защитником трудящихся и другом Советского Союза. А когда его недавно спросили, — как бы он поступил, если бы ему представился случай начать жизнь сначала, Фостер подумал, улыбнулся и сказал, что сделал бы всё, что он сделал в этой жизни, но только постарался бы больше читать и учиться.

На вопрос о Китае Фостер ответил, что американские капиталисты готовы любить Китай только как золотое поле для извлечения огромных прибылей, в то время как рабочие всего мира видят в гражданах свободной Китайской Республики своих родных братьев.

Великой заслугой Фостера является то, что он неустанно и мужественно пользовался каждым случаем своего публичного выступления, чтобы доказывать, подчеркивать, как важно для американских трудящихся крепить и развивать дружбу с Советским Союзом.

Огромна популярность Фостера. Народ любит его за неустрашимость и мужество, с которым он всегда переносит свои невзгоды, за чуткость к чужим страданиям, за верность великим идеям коммунизма.

Жизнь Уильяма Фостера представляет собой богатейший материал для писателя. Он сам рассказал о переживаниях, определивших его мировоззрение коммуниста, в книге, изданной в Нью-Йорке и называющейся «Странички жизни». Рабочая печать Америки встретила эту книгу с энтузиазмом, характеризуя ее, как «подлинную историю жизни сына американского народа».

Ниже приводится глава из его книги, посвященная пребыванию Фостера в торговом флоте.

В течение нескольких лет, проведенных мною в плавании, я работал на четырех английских торговых судах: «Пегас», «Черный Принц», «Алльянс» и «Графство Кардиган». Почти два раза объездил я вокруг земного шара, подолгу останавливаясь в значительных гаванях Африки, Австралии и Южной Америки. Я страстно полюбил море и не хвастаясь скажу, что стал квалифицированным моряком, которому поручались ответственные задания, вплоть до крепления мачты.

В первый день на борту «Пегаса» помощник капитана выстроил всю команду на палубе и приказал сделать два шага вперед тем, кто плавает впервые.

Несколько человек выступило вперед, но я решил не показывать того, что являюсь новичком, и сразу же попытать свои силы и счастье.

И вот мне, наряду с опытными моряками, выпало на долю взобраться на мачту, на «подножие ангелов», по выражению моряков.

Колени у меня дрожали, голова кружилась, я искренно считал себя погибшим, но справился и не обнаружил своего внутреннего замешательства. Зато потом лазание наверх уже не страшило меня, хотя на судах, на которых я плавал, — да и многих других, понаслышке, — было много несчастных случаев. Грязные, скользкие, притом непрочные канаты и веревочные лестницы были причиной падений, падений смертельных или с тяжелыми увечьями.

Так же часты, как падения, бывали случаи гибели матросов во время бури от захлестнувшей волны, которая уносила одного или нескольких человек сразу, таинственно и бесшумно. Когда мы, на «Пегасе», приближались к мысу Козерога, океан отчаянно бесновался и бурлил. Мы работали на палубе по грудь в воде, и навстречу нам продолжали идти волны, огромные, оглушающие серозеленые водяные гиганты, ударяющие по кораблю, как Ниагарский водопад.

В этот день на перекличке не оказалось двоих из моей вахты, норвежца Оле и француза «Френчи», настоящего имени которого никто из нас не знал.

Я оцепенел от ужаса. Двое из моей вахты пошли ко дну! Капитан объяснил, что, если бы он даже видел собственными глазами, как их смывает с палубы, он ничего не смог бы сделать — ни остановить, ни повернуть корабль, — для этого море было слишком бурным.

Оле и Френчи плавали на «Пегасе» впервые, и никто из команды не успел узнать их местожительства, имеют ли они семью и т. д. Капитан и помощники не проявляли никакого интереса к трагической гибели двух человек. Команда вахты, по старинному обычаю, разыграла между собой в лотерею скудные пожитки обоих матросов, никому неведомых, никем не воспетых, преждевременно унесенных в могилу, наряду с тысячами таких же безвестных пролетариев, «не вернувшихся из плавания».

На нашем «Пегасе» и без того был недобор команды. Условия жизни на торговых судах были такими тяжелыми, что часто нельзя было найти желающих отправиться в плавание: ничтожное жалованье, мерзкое питание и издевательское отношение со стороны офицерского состава.

В таких гаванях, где не находилось желающих, капитаны судов, с помощью местных трактирщиков, похищали подходящих по комплекции и возрасту людей. Это на морском языке называлось «шанхаить».

Каждый старый моряк знает десятки, если не сотни, случаев «шанханрования» людей.

По дороге в Кэптаун (Южная Африка) наш капитан решил в одном из портов Тихого океана набрать шесть человек. Наступила ночь. Приближался час отплытия, а еще никто из пополнения не появился. Капитан нетерпеливо ходил взад и вперед по своему мостику, вахтенным было приказано зорко следить, не приближается ли буксир или лодка.

Наконец, в полном мраке, причалила лодка, которой командовал пользовавшийся дурной славой хозяин одного из портовых притонов. Он привез шесть человек, которые были все пьяны. Двое были в таком состоянии, что без посторонней помощи не могли взобраться на палубу. Втащенные наверх, они тотчас же заснули, совершенно не отдавая себе отчета в том, куда они попали.

Через час мы снялись с якоря и двинулись в наш долгий, долгий путь вокруг мыса Козерога к Южной Африке.

Наутро пятеро новоприбывших кое-как приступили к работе, но один, с большой ножевой раной на голове, не был в состоянии подняться.