Ну и пускай.

Были мы с Димкой дома только вдвоем. Позвонили. Мы побежали открывать. Мужчина с большими черными усами протянул мне пакет и письмо и попросил передать это отчиму.

Интересно, что в пакете? Димка хотел посмотреть, но я не позволил. Положил пакет на стол отчима и пошел к себе готовить уроки.

Димка что-то затих… Ищу… ну вот! Сидит он на столе отчима. Пакет раскрыт. Это большая коробка конфет, на крышке богатырь нарисован. Димка весь перепачкался шоколадом, доволен, улыбается:

— Попробуй, вкусно.

— Что ты наделал, Димка! Как ты смел открыть! Это папе принесли. Нельзя у старших брать без спроса.

— А у младших можно? Ты грузовик взял без спроса.

— Так я тебе починил, а ты коробку портишь. Перестань есть!

Мне самому очень хотелось попробовать. От Димки вкусно пахло шоколадом… я мучился, мучился и подумал, что всё равно коробка начата… Взял одну конфету, другую, а потом уже много.

Димка сидит на столе, болтает ногами и еле, еле жует. Наелся.

— Как бы я хотел такие усы! — говорит он.

— У тебя уже есть шоколадные, — засмеялся я.

Тут вошел отчим и увидел, как мы веселимся. Он заметил коробку, нахмурился:

— Это принес такой, с черными усами?

Он прочел письмо и еще больше нахмурился:

— Что теперь делать? Эту коробку прислал мой больной. Я его вылечил, как всякого другого, а он выдумал какие-то дурацкие подарки мне совать. Терпеть не могу! В клинике ему не удалось, так он домой притащил.

— Очень хороший подарок, — сказал Димка.

— Что ты понимаешь! Это моя работа — лечить людей. Надо ему отдать эти конфеты, а вы съели.

Вот как скверно получилось! А Димка молчит, не говорит, что первый начал. Рад свалить на меня. До чего противный! А тут еще мама пришла и раскричалась на меня. Тогда Димка протянул к ней руки и сказал:

— Не надо на Игоря, он не велел мне трогать, а я потихоньку открыл и ел.

Мама и отчим хвалили Димку, что он сознался. А потом отчим сказал:

— Ну, надо исправить дело. Одевайся, Игорь.

И мы пошли с ним искать такую же коробку. Нашли и послали усатому больному.

Сначала Димка жаловался, когда ребята во дворе обижали его. Отчим правильно ему сказал:

— Если хочешь вырасти мужчиной, а не пыльной тряпкой, никогда не смей жаловаться. Сам разбирайся с товарищами. Не будь трусом.

Димка рассердился:

— Я не трус.

И больше не жаловался. На другое утро он встал вместе со мной, смотрел, как я делаю зарядку, и повторял за мной упражнения.

— Чего ты выдумал зарядку делать? — удивился я.

— Мне надо сильным быть.

Раз стоим мы с мамой у окна. Смотрим, Димка во дворе спорит с мальчишкой, довольно большим. Мальчишка его толкнул. А Димка налетел на него и как стукнет! Ну, влетит ему! Нет, ничего, мальчишка не тронул.

— Димка действительно не трус, — сказала мама.

— Дали бы ему сдачи, так струсил бы. Попробовал бы Димка меня ударить! — ответил я.

— Почему ты злишься на него? Дима был сильно избалован бабушкой. Мы стараемся, чтобы он стал лучше. А ты не хочешь нам помочь воспитывать.

— Меня самого надо воспитывать, наш пионервожатый говорит.

— А ты будь с Димой добрее, и сам лучше станешь. Как он просил тебя пойти с ним в зоологический сад, а ты накричал на него!

— Надоело с ним возиться, — проворчал я.

— Почему ты плохо относишься к Диме? Смотри, ребята во дворе полюбили его с тех пор, как он перестал жаловаться.

Это правда. С малышами он подружился. Один мальчишка — Борька, ходит за ним, как привязанный. Что хорошего они в Димке нашли, не понимаю. И маме он так нравится…

Димка с мамой жить друг без друга не могут. Когда она с работы приходит, он встречает ее, радуется.

Мама даже реветь его отучила. Он заплачет — она смеется, говорит, что он смешной делается. Димка посердится, да сам захохочет вместе с ней. Так и отвык понемножку.

И подумать только! Накануне еще было так хорошо. Вечером собралась вся наша семья. Мы с отчимом разыскали наш старый приемник и решали, как будем чинить его. Димка крутился возле мамы — помогал ей накрывать на стол. Всё так спокойно, и вдруг…

Это случилось в начале весны. Я только вернулся из школы, как прибежал Димкин приятель — Боря. Говорил, говорил, — я еле разобрал, в чем дело.

Бегу с ним на задний двор. Там растет высокое дерево. Димка сидит на самой верхушке и плачет. Он увидел меня, крикнул:

— Игорь, спаси меня!

Мы с ребятами притащили пустой ящик, чтобы мне с него забраться наверх. В это время Борька рассказывал:

— Колька из пятой квартиры лазил на дерево, и Димке тоже захотелось. Колька сказал: Димка побоится, струсит. А он показал, что не трус. Колька подсадил его на дерево, сперва хвалил, а потом удрал. А Димке не слезть.

Я быстро добрался до Димки. Он такой перепуганный, дрожит весь. И говорит:

— Когда я забирался наверх, было ничего. А посмотрел вниз и побоялся лезть обратно. Страшно одному.

Ну конечно, маленький еще. Я поддерживаю Димку за шиворот, и мы спускаемся. Он так цепляется за меня, что мне трудно двигаться. Внизу мальчишки волнуются, дают советы. Мы уже не так далеко от земли.

Я поставил ногу на сучок. Димка как-то навалился на меня. Нога моя поехала… руки ослабели, я полетел вниз. Что-то больно ударило в голову. Больше ничего не помню.

Мама приехала за мной, чтобы забрать меня из больницы. Сколько вещей тут разных накопилось! Целая куча писем и книг от моих одноклассников. Их цветы я оставил, — они почти завяли. Мама не хотела тащить домой шкатулку, но я взял. Ведь ребята для меня ее сделали.

Отчим в белом халате и шапочке провожает нас до машины. Такси тронулось, и отчим кричит нам вслед:

— Я скоро вернусь домой. Смотри, Игорек, сразу ложись в постель.

Мне надо еще недельку полежать дома. Я сильно разбился, когда падал с дерева. Больные — соседи по палате — говорили: мне здорово повезло, что мой отец такой замечательный доктор. Он быстро меня вылечил. Все уважают его в клинике.

Вот и наш дом. Мама помогла мне выйти из машины и сказала:

— Ты знаешь, Димка совсем извелся. Всё плачет, что ты из-за него заболел. Он так хочет видеть тебя, ждет…

— И я хочу его видеть, — ответил я.

Всю неделю, что я лежу дома, Димка за мной ухаживает, делает как я хочу, всё мне подает! Так старается, прямо здорово. Когда приходят ребята из школы, я слышу, как Димка в передней спрашивает:

— Вы к моему брату?

Раньше он никогда так не называл меня.

Неделя прошла быстро. Я выхожу гулять — Димка со мной. Мы почти не расстаемся. А дома теперь мы вместе встречаем маму. И отчима, конечно. Он схватит Димку под одну руку, меня под другую, покружит в воздухе и скажет:

— Ну, братья-разбойники, сознавайтесь: что вы сегодня натворили?

Мы хохочем, не отпускаем его. Вообще у нас дома так весело теперь.

Я уже совсем здоров. У меня начались летние каникулы. Мы всей семьей едем в отпуск.

Перед отъездом я повел Димку в зоологический сад. Ему не пришлось меня просить, я сам его позвал.

До чего он радовался всяким зверям! Но больше всего ему понравились слоны. Их было два — слон и слониха. Димку прямо не оторвать. Он хотел забраться к слонам поближе, за высокую загородку.

— Не лезь, мальчик, — сказала сторожиха. — Слоны очень сердитые; они тебя достанут хоботом, и тогда ты пропал!

— Почему сердитые? Слоны добрые, я знаю, — ответил Димка, но всё же отошел от загородки.

Димка понравился сторожихе. Она разговорилась с ним, и вот что рассказала нам:

— Слоны эти — подарок Вьетнама. Они недавно прибыли к нам. В свое время, на родине, слонам пришлось поработать на помещика. Лес ему заготовлять. Ну, а помещик — известное дело! — конечно, плохо обращался с ними. И озлобились они. Слоны долго добирались до нас с провожатыми. Через Китай, Монголию. Где ехали, где пешком шли. Путешествовали больше года. Своих провожатых слоны хорошо слушались. Вьетнамцы с ними пожили недели две. Верхом на слонов садились, разговаривали с ними. Приучали к новому жилью. Да как провожатые уехали, слоны совсем рассердились, нас не слушаются никак. Ну, конечно, по-русски-то они не понимают. Да еще и характер им испортил помещик.