2. «И день за днем, томительный и нежный…» И день за днем, томительный и нежный, В своей дали ты тих и одинок. О, дай коснуться благостной одежды, Позволь припасть и отдохнуть у ног. В твоих садах ни стон, ни воздыхание, Покой любви и солнце без конца. И я слежу, не преводя дыханья, Бестрепетность и благостность лица. 3. «Я не приду взволнованной и нежной…» Я не приду взволнованной и нежной К твоим садам на берегу реки. Вдали видны знакомые одежды, А рядом веют сны моей тоски. Но — тихий шаг, и отчужденность взгляда, И — вдаль глаза, опущена рука. Вокруг же благостно молчанье сада, И спутник невидим — моя тоска. Проходишь ты, задумчивый и нежный. В твоих садах светло и так легко. Из-за ветвей белеются одежды. А я — вдали — одна — с моей тоской. «В последний раз. Не отрывая глаз. — Простите…» В последний раз. Не отрывая глаз. — Простите. Не поминайте лихом. Нет, пустите. Я буду помнить вас всегда. — Надолго хватит мне печального улова. Еще одно я выучила слово, Отчетливое слово: “навсегда”. В последний раз. Так вот, так вот она, разлука. В послед… Легко закрылась дверь, без стука. Так пальцы жгут у жаркого огня. Мне страшно за тебя: за светлую улыбку И за непоправимую ошибку, Что ты не полюбил меня. «Когда-нибудь после, мой друг…» Когда-нибудь после, мой друг, Внезапной тоскою взовью Из самого омута мук Погибшую память твою. И вспомню в бессчетный раз, В холодном, упорном бреду, И темные впадины глаз, И смуглой руки худобу. Ни пряди волос, ни письма. Лишь черные мысли мои, Лишь свежая тяжесть клейма Короткой и страшной любви. «За смутную горечь…» За смутную горечь Веселых речей, За смуглое горе Цыганских страстей, За встречную муку, За голос судьбы, За нашу разлуку — Тебя не забыть. «Снег веселился, падал и шутил…» Снег веселился, падал и шутил, И ветер, буйствуя, хватал за плечи. Я чувствовала сквозь огонь щеки Присутствие, почти что человечье. Ты помнишь, мы смеялись, уходя Все дальше в ночь, в погоне за простором, Кидая все. Немного погодя Исчез маяк. Мы шли в открытом море. Мы восхищенный проникали воздух. Но посмотрев, как широко зажглись Сигнальные огни на перекрестке, Ты вдруг вздохнув сказал: — Смешная жизнь! Смеялся снег, слетаясь к фонарям, Своей довольный шуткой, опускался. Он, видно, был в ударе. Да и впрямь Тот первый зимний вечер им удался. Так вот кто ты, попутчик мой по счастью! Гляжу в упор, смелее, чем во сне. Шагаем, сближенные соучастьем. В карманах руки, на ресницах снег. Его бессонница («Ты, как всегда, домой придешь часа в два ночи…»)
Ты, как всегда, домой придешь часа в два ночи И, двери заперев, зажжешь усталый свет. Пустая комната, где мрак, как время прочный, Условился с тобой встречать рассвет. Неспешно закурив, опустишься ты в кресло, Взглянув на полчище любимых книг. Назавтра, в одиночестве воскресном, Задумчиво ты возвратишься к ним. Из темных рам — условность ли ночная? — Со стен глядят поля и облака. Пустой стакан тоски не замечает, Пустая комната громадна и тиха. Сигнал о бедствии — ночном, непоправимом, — В окне соседнем вспыхивает свет. Не отвечай. Проходит молча мимо Чужая боль. Излишен твой ответ. В проклятой тишине (о, звуки, кто вы?) Все круче ожидания спираль. И вопросительно глядит готовый, Привычно настороженный рояль. Над чашкой черного недопитого кофе Послушно ждешь (рассвета иль судьбы?), Послушно слушаешь — все глуше шепот крови, Все тише гул смиряемой борьбы. И страсть твоя, не слушая ответа, Все продолжает долгий монолог, Многоречивее взволнованного ветра, Красноречивее, чем мой немой упрек. И до зари, в немом оцепененье, Ты слушаешь, закрыв глаза рукой, Молчащей музыки немое вдохновенье, Молчащей страсти судорожный покой. «По колени трава. Тучи после дождя…» По колени трава. Тучи после дождя. Птицы, ветер, закат. И с горы перед нами — весь мир, Опрокинутый навзничь: прекрасен, беспомощен, тих. Никогда — о запомните, помните всюду, всегда! — Не повторится этот момент: По колени трава. По колени моря и миры, И сквозь всплески туманностей — новой звезды зарожденье. По колени трава. И клонимая ветром — к плечу. О запомните, помните, был ли то ветер в ушах, Или грохот вздымаемой крови о тела гранит. Это было, запомни: гора, и внизу, перед нами, Птицы, ветер, закат. |
