«Кончаем путь, глядим кругом…» Кончаем путь, глядим кругом, И, плавно приближаясь к устью, Мы вспоминаем отчий дом, Откуда вышли без предчувствий. И у границ земной страны, Иного бытия на утре, Душа и мир обнажены В священнейшем из целомудрий Уж ни ошибок, ни удач Мы не оспорим, не повторим. Под поздний, долгий ветра плач Глядим на сад, цветущий горем. «Не забывай, подумай о судьбе…» Не забывай, подумай о судьбе, Не верь, не доверяй, она в тебе, Как роковая, тайная болезнь, Как несозревшая, невыросшая песнь. Никто не склонится над судорожной мольбой, Никто не сжалится над трепетной душой. Один стоишь над ждущею судьбой. Не забывай, подумай над собой. «Стареет мир, родимое кладбище…» Стареет мир, родимое кладбище. Жизнь — как века, и вечность — как года. Свободный дух живит простая пища — И шум лесов, и счастье, и беда. И есть ли утешенье: синей твердью, Где беспощадно вечный свет разлит, Ужасное томление бессмертья Нагой душе безжалостно грозит. «Так что же петь? О чем же плакать ныне?..» Так что же петь? О чем же плакать ныне? Что молодость идет, что жизнь не та, Что позади, все глуше, все пустынней, Еще одна пройденная верста. Вот мой портрет во дни минувшей страсти. Да, он увял, недолговечный взор. Да, этих дней безвременное счастье Горит, парит превыше всяких зорь. Стихает гром вдали, стекают капли, И клонит гроздь усталую лозу. Я только жду, я только жду, — не так ли? Мне утомительны и ветер, и лазурь. «Непрочную земную оболочку…» Непрочную земную оболочку Все явственнее разъедает жизнь. Опустошен твой взгляд: сполна уплочен Огромный счет, и дальше, тщись не тщись, — Напрасен, и тяжел, и кровью мечен Все тот же путь — по пропастям до звезд, Пускай обман все так же безупречен И взгляд любви так безысходно прост. Но выраженья кроткая суровость И слишком неподвижный тихий взгляд — Пожалуй, это смерть. Еще ты слышишь голос, Но уж ответа нет. И нет пути назад. Реквием(«Улицы были пусты…»)
Улицы были пусты В передвечерний зной. Пахли затоптанной грустью На сквере цветы с травой. Пуган, сгибаясь и горбясь — Медь праздничная светла! — Оркестр в громогласной скорби Вынырнул из-за угла. Мерным верным шагом, Медленной медью гудя, С колышущимся флагом Провожали тело вождя. Громкий аккорд разбился. Грянул и смолкнул гимн. Уходи, каким явился — Ненужным, чужим, нагим. Черные кони рванулись Под внезапным ударом бича И по устьям высохших улиц Помчалися, грохоча. Старость(«Преступая порог, оглянись…») Преступая порог, оглянись На последнюю искорку света — За чертой еще теплится жизнь, Что тобой рождена и согрета. Никогда, никогда до сих пор Я не знала такого покоя. Никогда, никогда до сих пор Не видала, что небо — седое. Это вечность заныла, звеня, Это тайная весть узнается. Золотого печального дня Занимается тихое солнце. Издалека донесся и смолк Тонкий свист, покидаемый символ. Точно слез накипевших комок, Бледный свет накопился и хлынул. Вот и старость стучится в мой дом. Полно, ветер, трубить о победе. Подплывает и машет крылом Долгожданный седеющий лебедь. Пора!(«Ты встаешь в беспокойстве — откуда же этот звук?..») Ты встаешь в беспокойстве — откуда же этот звук?.. Не сознавая зачем, в беспокойстве встаешь. Снежный свет за окном, непонятная легкая дрожь. Черный ветер напомнит: — Пора, неразумный мой друг! — Ты внезапно решишься. Нет смысла дождаться утра И опять увидать и предметы, и лица — не те. Ты замрешь на мгновенье, прислушиваясь к темноте, И опять тишина позовет троекратно: — Пора! «По небу полуночи, там…» По небу полуночи, там, Где ангел печальный летел, И душу к себе прижимал, И тихие песни ей пел, — Я вижу теперь: над землей, Закрыв неживые глаза, Летит шестикрылый покой, Стальные гудят небеса. Как намять и символ, как знак, Невольно заметный извне, Как грозного оттиск жезла На плоти, приявшей венец, Как крепнущий звук голосов, Едва уловимый пока, — Твое восковое лицо, Твоя снеговая рука. |
