– А вам что, негде жить? – Вася решил, что он пошутил.

– Представьте себе, да. Я нигде не прописан и нигде не работаю. Меня содержат добрые люди, а в благодарность за это я их развлекаю. Вроде шута. И когда чувствую, что уже начинаю надоедать, ищу себе других… Но я многое умею делать и работаю с удовольствием. Могу строить и разрушать, могу сходить на базар и приготовить любое блюдо, могу успокоить человека и избавить его от многих стрессов. Короче, я очень многое могу. Единственное, чего я никогда не смогу, так это убивать в прямом и переносном смысле. Так что, мне кажется, вам хотя бы в первое время я не помешаю. Может, даже наоборот.

– Извините, но я вам не верю, – как ни пытался Вася настроиться на его мысли, ничего не получалось. – Ведь были же у вас когда-то родители?! И жили же вы где-то раньше?!

Гость походил задумчиво по комнате, потом, разминаясь, сделал несколько странных приседаний на одной ноге и после глубоких вдохов и выдохов ответил:

– Василий Васильевич, за один вечер я всего вам не расскажу о себе. У меня очень интересная и богатая биография. Но я вам обещаю, что постепенно вы все узнаете. А сейчас – хотите, я поведаю вам, что вас ждет в ближайшее время?

– С удовольствием послушаю, – иронично согласился Кукушкин.

– Вас купят и продадут. У вас будет слава до тех пор, пока вы будете развлекать толпу. Но скоро, очень скоро вас пригласят некоторые мужи в свои шикарные квартиры, на свои королевские охоты. И тут вы сорветесь. Вы увидите своими глазами то, что вам не позволено видеть по рангу. И вы не сможете стать их человеком. И за это вас начнут преследовать. Вас даже постараются лишить жизни, чтобы оставить от вас один символ…

– Не очень-то счастливое будущее вы мне пророчите, – озадаченно сказал Вася и впервые мысленно услышал от гостя единственное слово: «сынок».

Неизвестный об этом подумал так нежно и выразительно, что даже сам вздрогнул, но тут же внутренне напрягся и заставил себя говорить совсем о другом, будто боялся раскрыть какую-то очень важную тайну:

– А вы красивый, мужчина. У вас, наверное, была очень красивая мать.

Кукушкин промолчал. Он вдруг почувствовал, что присутствие нежданного гостя становится приятным ему. Васе даже показалось, что перед ним родной и близкий человек.

– Так как, Василий Васильевич, насчет вашей доброй воли? – напомнил неизвестный.

– Что?… Конечно, конечно, – встряхнув головой, ответил хозяин квартиры и поднялся с кресла. – Живите у меня сколько вам угодно.

– Василий Васильевич, но у меня за душой – ни миллиона, – шутя предупредил обрадованный гость.

– Ничего, ваше несчастье мой желудок как-нибудь переварит, – сострил Вася в ответ. – С деньгами даже дурак умный. К вашему «ни миллиона» я кое-что добавлю. Но все же как мне вас называть?

– Просто отцом, если вам так удобно…

Кукушкину стало удивительно хорошо, и он, улыбаясь, сказал:

– А вы знаете, я согласен, пусть будет хоть какой-нибудь отец, чем никакого. Если вы мне и мать найдете, я не стану возражать.

На следующий день Кукушкин решил навестить своих бывших сотрудниц и кое-кому отомстить. Причем месть его была весьма оригинальной.

Валентине Михайловне Вася отомстил золотым браслетом за фельетон, который, как он потом понял, был написан не без ее участия. Она покраснела, как невинная деревенская девушка, и даже забыла, что в таких случаях говорят.

– А я чо, я ничо, – пролепетала она.

Галочке Кукушкин подарил французские трусики на «молнии».

– Ой, Вась Васевич, какая прелесть! – растаяла она у него на глазах. – А откуда вы знаете мой размер?

– Галочка, ваша попочка даже снилась мне ночами, так что ничего удивительного…

Другим сотрудницам, которые перед ним ничем не провинились, он вручил дешевые безделушки. Зато Генриетте Степановне Вася преподнес особый подарок – чек на пять тысяч рублей и свои заметки на тему: «Как строить отношения между супругами в условиях полного хозрасчета».

Директора Дворца бракосочетания сначала бросило в холодный пот, когда она увидела на пороге своего кабинета Кукушкина. Но когда она прочитала на чеке сумму, ей показалось, что у нее появилась умопомрачительная температура.

Все ее мысли Васе были вполне понятны. К тому же он вспомнил ее недавние слова о том, что женщинам нужно прощать, и великодушно сказал:

– Уважаемая, мне так скучно без вас. Вы были ко мне так добры, мне было с вами так интересно…

– Василий Васильевич, а я к вам приходила и прождала напрасно почти до вечера. Я х-хотела перед вами извиниться и, не поверите, признаться в любви. Я понимаю, что вам это до лампочки… – тихо заговорила она, опустив голову. – Понимаю, что рассчитывать на взаимность глупо, но, не взыщите, так уж устроена женщина…

Так Кукушкин отомстил за перенесенные обиды. Он чувствовал себя победителем. С женщинами только так и надо. Их только посади на колени, а на голову они сами…

Но на такие незначительные эпизоды Кукушкин мало обращал внимание. Он прекрасно знал, что впереди его ждут события намного масштабнее. Ему хотелось, чтобы они побыстрее пришли в его жизнь, потрясли и перевернули все вокруг, потому что жить становилось скучно.

Немаловажным событием стало его личное знакомство с Маршалом. Роберт Михайлович воспользовался приглашением Хитроумова и посмотрел выступление, о котором слышал раньше много лестных отзывов. Никак в этот вечер. После представления он нашел Кукушкина в гримерной и предложил отвезти его домой на своей «Волге» с персональным водителем. Наступил момент, когда возникла необходимость наладить прямой контакт.

– О, раньше слуги народа жили за Волгой, а сейчас ездят в «Волгах», – иронично сказал Вася, садясь в машину. – Диалектика.

– Как народный избранник, я люблю только то, что не чуждо моему народу, – самодовольно ответил Маршал и решил сесть рядом с ним. – Достоинство начальника не в том, что он делает, а в том, что не делает. Знаете пословицу: «Глупым – счастье от безделья, умным – горе от ума»? Так вот, глупых понять можно, потому что они знают, чего хотят. А чего хотят умные?…

Водитель гнал машину, не обращая внимания на дорожные знаки и светофоры.

– И чего, по-вашему, хотят эти самые умные? – спросил Вася.

– Каждодневной революции. Сегодня, видите ли, их не устраивает то, что было вчера. А завтра их не устроит то, что есть сегодня. Покой, видите ли; им только снится. Зато этот его величество покой нужен глупцам! Еще как нужен! И чихали они на всякие революции. Ведь даже самая маленькая, бескровная революция без мордобития не обходится. А зачем драться, Василий Васильевич, когда можно все разделить по возможностям? По потребностям, конечно, не получится – на всех не хватит поровну. Зато условно мы все равны! – Маршал захохотал и положил руку на плечо Кукушкину: – Вот и мы с вами равны… перед законом. Правда, у каждого из нас свои законные возможности. Думаю, вы в этом уже убедились сами. Кстати, вы собираетесь меня приглашать на новоселье?

– Роберт Михайлович, все в вашей власти…

– Нет, извините, моя власть на вашу гостеприимность не распространяется.

– В таком случае поехали хоть сейчас, – Вася понял из мыслей Маршала, что им предстоит деловая беседа.

Позже он убедился, что водитель держал в голове его новый адрес. Оказывается, Маршал все запланировал: «Ну что ж, Хитроумов тоже когда-то был уверен, что сможет приручить меня», – мысленно засмеялся Вася.

В гостиной Кукушкина их ждал шикарно накрытый стол. Ужин приготовил Васин «отец». Они застали его в очень странной позе на диване. В одних трусах, невероятно скрюченный, он сидел на руках и был неподвижен, как статуя.

– Что это у вас за лягушка? – удивленно спросил Маршал и дотронулся до него, а когда понял, что это живой человек, испуганно отскочил. – Тьфу ты черт!

– Добрый вечер, земляне, – сказал «отец», не шелохнувшись. – Я вам приготовил ужин. Ешьте себе на здоровье.