Кукушкин на радостях обнял Курочкина. Поздоровался за руку с Луниным. Затем объяснил им, что произошло с ним за последние два дня.

Скотницкие продолжали держать Хитроумова вниз головой. Магнат хотя и сверкал яростно глазами, но не сопротивлялся, остерегаясь более жестоких мер. Выглядел он сейчас очень смешно.

Курочкин узнал Скотницких, которые вместе с Шибчиковым его связали, затолкали в мешок и увезли, как свиную тушу. Он до сих пор не мог понять, что же творится на этом белом свете. Перед глазами продолжал пылать пожар. Пьяное озверевшее лицо Шибчикова постоянно стояло перед ним и заставляло его время от времени вздрагивать. Кукушкин все понял из его мыслей.

– Спасибо тебе, тезка, что не предал меня, – он только сейчас понял, что могло произойти, если б Курочкин не выдержал издевательств. – Ты спас не только Олю, но и меня. Ты поступил, как настоящий мужчина. В древние времена оскорбления смывались только кровью.

Курочкин с ненавистью посмотрел на своих обидчиков.

– Хочешь, они исполнят любое твое желание? Даже выбросятся из окна!

– Я хочу домой. Я хочу на свою любимую работу; Хочу забыть весь этот кошмар, – ответил Курочкин и заплакал.

Лунин все время только слушал и молчал. Он хотел сам осмыслить создавшуюся ситуацию, но все его догадки ничего не могли ему объяснить.

– Ну вот что, – Кукушкин наконец решил сказать о главном, – этих двоих я довел до такой кондиции, что они готовы поведать о всех своих приключениях. Причем они сейчас все напишут собственноручно. А этот, – Вася показал на висящего вниз головой Хитроумова, – неперспективный клиент. Он скорее сойдет с ума… Впрочем, я думаю, лучше ему быть в психиатричке, чем на свободе.

– Я с вами согласен, но у него очень длинные руки, – высказал сомнение Лунин.

– Ничего, длина их имеет свои пределы…

– Война! Война! – закричал Хитроумов безумным голосом и, надувая живот, начал испускать непристойные звуки.

– Отнесите его в туалет и закройте там на крючок, – приказал Кукушкин Скотницким и отвернулся. – Пусть там повоюет с унитазом.

Его команда тут же была исполнена. Лунин и Курочкин были ошеломлены.

Всеволод Львович целую неделю не выходил из дому. Он мало ел и много пил. Ни с кем не хотел разговаривать.

Однажды, когда он был дома почти один (старая Муся не в счет), кто-то позвонил в квартиру. Хитроумов долго не открывал дверь, разглядывая неизвестного сквозь секретную смотровую щель. Наконец решился открыть.

Молча пригласив непрошеного гостя в свой райский уголок, хозяин предложил ему выпить, но тот отказался и сразу «приступил к деловому разговору:

– Короче, знакомиться не будем. Мне нужно дело, любое. Я человек не брезгливый.

У Хитроумова было только одно пламенное желание: он готов был отдать свои последние деньги, лишь бы увидеть Кукушкина мертвым. Пришедший почему-то внушал ему доверие. Допив французский коньяк, он сказал:

– Мне нужно убрать одного подонка. Сколько возьмешь?

– Для того чтобы укокошить вас, возьму кусков пятьдесят. Для того чтобы не укокошить, возьму… в два раза меньше.

Магнат вспылил:

– Пошел вон отсюда!

– Ладно, ладно, шуток не понимаешь. Говори дело, – спокойно ответил незнакомец и налил себе немного коньяка.

Хитроумов поставил свою рюмку на стол, вынул из кармана халата фотографию Кукушкина и положил перед неизвестным:

– Вот! Его, гада. Адрес домашний дам, но только не уверен, что он там сейчас живет.

– Мой адрес – не дом и не улица? – ухмыльнулся гость подозрительно.

– Захочешь заработать – найдешь.

– Найти-то я найду…

– Сколько? – рявкнул хозяин недружелюбно.

– Сто! – незамедлительно последовал ответ. – И половину – немедленно!

– Ладно, сто двадцать, – хозяин вынул из-под рубашки несколько пачек сторублевых купюр, с которыми не расставался даже в постели. – Получишь сразу, как только покажешь мне его голову. Не пепел, не портрет, а мертвую голову! В сумочке!

Неизвестный вздохнул и спокойно посмотрел на деньги. Потом быстро снял с себя парик, вытер загримированное лицо и сказал:

– Пожалуйста. Сумочка у вас найдется?

Хитроумов в ужасе узнал лицо Кукушкина. Вынести такое ему было уже не под силу. Он как стоял, так и рухнул на пол.

А Кукушкин быстро подобрал выроненные хозяином деньги и, поблагодарив его за столь высокую цену своей головы, ушел прочь.

…Где-то через недельку он все же проведал Хитроумова. Правда, уже не дома, а в психиатричке. Но, как говорится, долг вежливости исполнил.

Всеволод Львович после бесплатного обеда сидел в садике и продавал соседям по палате свои картины, на которых, как правило, фигурировали голые девицы. Оказалось, он умел рисовать. Вот уж действительно, если человек талантлив, он нигде не пропадет.

Соседи, конечно, обижались, что он драл с них втридорога, но все же покупали. Платили самой ходовой валютой: конфетами, пряниками и игрушками.

Вася подошел к ним почти неслышно. Увидев своего непримиримого врага, Хитроумов сразу прекратил торг, разогнал всех своих клиентов, а выручку спрятал в карманы халата.

– Война. Жу-у-у… – начал он жужжать, подражая шмелю. – Фердинанд Калистратович, Шибунька, пригнитесь – стреляют!

– Война-война, – с жалостью покачал головой Кукушкин. – Понимаю, у вас в голове – перестройка. Хотите конфету? – он открыл перед ним коробку «Ассорти».

– Пули?

– Да пули, пули.

– Патроны?! – обрадовался Хитроумов и, схватив коробку, начал жадно есть конфеты.

Кукушкин немного удивился его жадности.

– Да, много ли человеку надо, – сказал Вася снисходительно, как победитель побежденному, и посмотрел на небо. Он даже немного пожалел, что обошелся с Хитроумовым так жестоко.

– Каждому – свое, – ответил неожиданно Хитроумов вполне нормальным голосом и приставил что-то очень острое к спине Кукушкина.

Почувствовав укол, Вася застыл на месте… Мысли «сумасшедшего» ему подсказали, что их схватка еще не закончена…

Вася Кукушкин в принципе не боялся смерти, но ему очень уж не хотелось умирать в расцвете сил и таланта. И вот сейчас он отчетливо слышал мысли Хитроумова, твердящие одно: еще движение – и прощайся с жизнью!

– Вы хотите мне отомстить? – спросил Вася, не отрывая глаз от неба, которое ему казалось в эти минуты необыкновенно голубым. – Так мстите, не тяните… А можно последнее желание?

– Только быстрее! – зарычал Хитроумов и еще сильнее прижал колющий предмет к Васиной спине, как бы напоминая, что рука его не дрогнет.

Кукушкин, почувствовав боль, тихо простонал:

– Да, нелепая смерть… Как расплата за бессмысленную жизнь! Но я ни о чем не жалею.

– Меня ваши переживания не интересуют. Желание!

– Зачем? Вы все равно его не исполните. – Вася закрыл глаза и приготовился.

– Как вам будет угодно, – грозным голосом сказал бывший магнат. – Теперь вы послушайте мое обвинительное заключение. Я признаю вас виновным в нарушении главного условия и всех трех заповедей вашего учителя.

– А откуда вы знаете моего учителя?

– Вы не боролись со злом…

– А что же я делал, по-вашему?

– Вы делали зло мне и таким, как я. Но вы забыли, что зло для других оборачивалось добром для вас…

– Нет уж, вы начинаете заливать.

– Не перебивайте меня, вы сами лишили себя последнего слова!

– Ну знаете, об этом, во всяком случае, не вам судить. Тоже мне – судья.

– Первое: вы искали не себя в жизни, а искали других в себе…

– А что такое, я женился! И моя жена любит меня.

– Второе: вы должны были продолжить свой род…

– Ничего подобного, с этим у меня все в порядке! – Вася на мгновение забыл о своей приближающейся смерти и улыбнулся.

– И третье – главное: вы не совершенствовали жизнь, а совершенствовали зло в жизни. За это и будете строго наказаны.