В офис он попал через автоматические двери со встроенным звуковым сигналом. Сегодня это был скрежет раздираемой на лоскуты материи. О, боже! Внутри царил шумовой кавардак. Большая бетонная коробка, поделённая перегородками на рабочие места-соты, была огромным и неимоверно громким ульем. Перекрывая обычный офисный шум из гимнов, объявлений и рекламы, каждое рабочее место выдавало свой звуковой аккомпанемент. Мелодия, бит, крик, звон — каждый отгораживался от фонящего офиса по-своему.

Он прошёл в свой отсек. Включил компьютер, загрузившийся с принудительным режущим джинглом. Альберт попытался отгородиться от офиса, погрузившись в рабочее забытьё, но победа не была на его стороне. Его то и дело дёргали пронзительные звонки телефонов, как крючки, рвущие губы обречённой рыбе. Вот кто-то сделал погромче «Ори со мной», а ещё кто-то стал подпевать. Сосед Альберта низвёл все старания певцов рёвом авиационного двигателя. Но его без труда перекрыл общий говорильник, безуспешно требующий ограничить шум личных звуковых средств. Унять разгорающийся азарт было невозможно.

«Тише!» — захотел крикнуть Альберт, но не издал ни звука. Он знал, что его голос будет слаб, как писк котёнка в рыке льва. «Тише!» — захотел крикнуть он из последних сил, словно тишина была нужна ему как воздух. «Тише!» — захотел крикнуть Альберт, но промолчал. Он мог встать на стол и заорать во всё горло, но его всё равно бы не услышали.

И тогда, когда покой казался недостижимым и ненормальным, когда все звуки слились, усилились и превратились в страшное вибрирующее и заполняющее всё Нечто, вдруг стало неимоверно тихо. Будто кто-то гигантским ножом рассёк звуковые волны, и они опали, как срезанные лианы.

Сотрудники офиса вздрогнули, ощутив тишину. Они затрясли головами, их руки потянулись к ушам и регуляторам громкости аудиосистем, но всё было напрасно — тишина была нерушима.

На Альберта снизошла благодать. Он осмотрел свои пальцы, ещё минуту назад выбивавшие торопливый ритм на клавиатуре. Он потрогал ушные раковины, нет ли в них суперзатычек. Совершая святотатство, он потянулся к карману куртки, куда утром положил громогласную конфету. Он осторожно вытащил её, боясь спугнуть тишину. А потом резко дёрнул за края фантика. Обёртка развернулась неслышно. Альберт улыбнулся, ощущая Тишину как ценность. Её надлежало схватить, спрятать и хранить как самое большое мировое сокровище. Она была живой, люди чувствовали её.

Беззвучное дыхание тишины вдруг нарушило лёгкое, на самой границе слуха, шипение, словно лопались в жидкости маленькие безобидные пузырьки углекислого газа. А потом в сознание каждого проникла чёткая надпись:

«Спонсор тишины — «Кока-Кола» кампани».

И грянул шум. Тишина пропала. ^ТМ

Естественным путём

Валерий ГВОЗДЕЙ

№ 11 (989) 2015

На поле садился грузовой челнок, в свете прожекторов.

Л-12. Рабочая лошадка стратегической военно-транспортной авиации — берёт на борт три сотни тонн, перевозит любые виды бронетехники. Такие челноки эксплуатируют десятки лет — при своевременной ремоторизации, при непрерывном продлении ресурса.

Посадка на гравийную полосу осуществляется, как правило, с включением реверса тяги, на скорости в сто тридцать километров в час.

Короткая пробежка. Взметнулась пыль.

Огромный челнок замедлился. Встал. Стравил воздух из колес многостоечного шасси.

Постепенно осела пыль.

Откинулась рифлёная аппарель.

Стал виден сводчатый потолок отсека, с частыми ребрами жёсткости.

Началась самоходная погрузка двухосных броневиков.

Деловитый парень из команды челнока, присев на корточки возле аппарели, наблюдал за колёсами, держа вскинутой правую руку. Если что не заладится — подаст сигнал.

Броневик зашёл нормально. Стальные цепи зафиксировали машину.

Вздохнув, я полез в очередной броневик, для осмотра. Проверял, нет ли боеприпасов. В каждую щель заглядывал, с помощью камеры, с объективом на длинным гибком световоде.

Война окончена.

Заработали подразделения, отвечающие за передислокацию техники и вооружения.

Тащить всё — дорого. Логистика выверена. Что-то мы отправим назад. Что-то — оставим здешним вооружённым силам. Что-то — сбудем вездесущим торговцам оружием.

Военные тоже вынуждены думать о рентабельности.

В наших процедурах участвуют тысячи людей: сортировщики, мойщики, автомеханики, водители контейнерных погрузчиков. Работаем — круглые сутки. Прибывают тысячи единиц вооружения, с оперативных баз. Ряды контейнеров вытянулись — на километры. Ещё на поле скопились тысячи камуфлированных броневиков, в жёлтых разводах.

После сортировки нужное грузят на челноки. Поднимают на орбиты…

Нас отправляли на челноках вместе с грузами, в качестве сопровождающих.

Приняв груз, я занял своё место в отсеке, пристегнулся.

Впереди на откидных сидениях четырьмя рядами сидели коротко стриженые десантники. Живой довесок, припозднившаяся рота. Крепкие затылки. Монотонный гул разговоров. Кто-то, вынув личный коммуникатор, развлекался играми.

Фюзеляж дрогнул — включились двигатели.

Мелкая вибрация пронизала и живое, и неживое.

Челнок, загруженный под завязку, пошёл вверх. Заложило уши.

Сквозь атмосферу мы двигались с натугой.

Выбрались на орбиту штатно. Искусственная гравитация не сбоила. Неприятные ощущения в желудке дали знать о приближении к солидной гравитирующей массе — к военно-транспортному звездолёту.

Автоматика завела челнок в ангар. Двигатели смолкли.

Дождались ещё пары челноков. Закрыли створы.

В челнок проникла вибрация маршевых двигателей звездолёта.

Я клевал носом. И скоро заснул.

Разбудила сирена.

Потом в динамиках зазвучал хрипловатый голос — вроде спокойный, только спокойствие было далеко от благодушия:

— Говорит капитан. Срочная эвакуация. Все — к челнокам, старт — по готовности.

— Сержант! — заговорил молодой лейтенант, подойдя. — Челноки-то перегружены.

Я тряхнул головой, прогоняя одурь:

— Что с кораблём?

— Неполадки в системе энергоснабжения, сбои в компьютерных сетях. В данный момент звездолёт падает на планету. Его спасательные капсулы вышли из строя. Похоже, в судовую электронику проник вирус. Челноки ещё не заражены.

Ох.

Челноки, действительно, перегружены. Если добавятся люди, риск возрастёт. Но решения капитана приоритетны.

— Что за планета? — спросил я. — Фернэлу оставили за кормой.

— Другая. Хотя на курсе её нет. Куда-то занесло.

Десантник показал коммуникатор, с цветным изображением планетной системы и рядом комментариев.

Часть информации носила предположительный характер. Что было странно, поскольку атмосфера кислородная.

Такие планеты все на счету. Если пока не заселены, то уж вдоль и поперёк изучены.

Судя по комментариям, человеческого названия планета не имела.

Неужели мы тут — первые?

— Сядьте в кресло, пристегнитесь, — вздохнул я. — Всё пока в руках нашего кэпа.

Десантник кивнул, пошёл к оставленному креслу.

Недавно из военного училища. Переживает за своих.

Пилот челнока, включив прогрев двигателей, спокойно объявил:

— Сейчас примем часть экипажа военно-транспортного звездолёта. Места не покидайте — возможен старт в экстренном порядке.

Но принять людей — не успели.

Дела пошли совсем плохо — затрясло, корабельная гравитация начала сбоить. Испытание для желудка.

Чуть позже лязгнули створы ангара. Заревел истекающий воздух.

Что-то грохнуло, подхваченное ураганом. Разблокировались магнитные замки держателей в боксах. Челнок был свободен. Звуки снаружи почти стихли: в ангаре не осталось воздуха.