И вот о находке лужи было доложено коменданту Лопатову. Тот без особого интереса разрешил взять пробы воды. У коменданта вообще не было никаких интересов, кроме добычи минерала. Деньги для него были всем, и он мечтал под старость лет попасть на планету Y-45 или IO, где бы только и делал, что отдыхал да вспоминал службу в армии или войну с колонией на Гепедотане, где получил орден за боевые заслуги. Правда, тогда его разжаловали из-за пьяной драки в баре, где он сломал пару рёбер сыну одного из руководителей торговой корпорации, на которую он сейчас пашет. Вот его и отправили на самый край галактики, но об этом он старался не вспоминать. За пробами поехали рабочие, которые накануне лужу и обнаружили. После удачного путешествия до участка и обратно старший медик Русаков провёл исследования воды, которая оказалась «чистой». И это было уже странно, так как каждый водоём, даже обычная капля воды на этой планете содержала миллионы простейших, местным «аборигенам» нравилось жить в водной стихии, которой было очень мало. Но тут не было и намёка на жизнь!

— Эту воду можно даже пить, — пошутил второй медик, — если забыть об огромном содержании марганца, фторидов, сульфидов, солей кальция, магния и, конечно, цавелия. Тут водоросли не причём. Хоть и было предположение, что именно они виновны в изменении цвета, на Земле же были такие случаи. Тогда было решено вернуться и осмотреть лужу ещё раз. Комендант, выслушав отчёт медиков, с кислой миной дал добро на вторую, более серьёзную и подготовленную экспедицию, которая состояла из медика Русакова, двух бойцов, робота, трёх рабочих-геологов и Жозефа. Подойдя всей группой к луже, которая продолжала плавно менять цвет, все приступили к работе — планомерному осмотру загадочного места. Только охранники стояли в стороне с серьёзным видом. Почему-то их оружие было нацелено на лужу, хотя никакой опасности она не представляла; видимо, чувство страха перед неизвестностью делало своё дело.

Робот установил насос. Когда откачали воду, оказалось, что лужа довольно глубокая, около полутора метров в глубину, и больше походила на пруд, а не на обычное серое пятно, которое появляется после дождя. Но ничего особенного не обнаружили. Тогда Жозеф предложил подкопать илистые отложения, робот повиновался и начал рыть. Буквально через пару минут работы на глубине тридцати сантиметров обнаружили нечто твёрдое, напоминающее формой овальный батон хлеба, только матового чёрного цвета.

— Хм, что-то новенькое… Как такое может быть? — произнёс после минутного молчания один из рабочих. — Мне кажется, — заметил Жозеф, — эта лужа появилась не просто так, возможно, это обычный кратер, которому много лет. Видите этот выброс породы? Значит, эта штука — метеорит.

— Может быть, может быть, — ответил Русаков, — надо бы его на базу доставить и изучить, всё-таки не каждый день подобные метеориты увидишь. Гость из космоса оказался весьма тяжёлым, но робот смог водрузить находку на транспорт, и все двинулись в обратный путь.

Сразу по возвращении на базу медики и рабочие-геологи занялись исследованиями. Первые опыты показали, что находка поглощает все мельчайшие организмы, впитывает их своими мельчайшими порами и уничтожает таким образом. Русаков сделал вывод, что её можно использовать для борьбы со многими болезнями, вызываемые вирусами, микробами и бактериями.

— Это открытие сулит нам большой куш, господа. А цвет меняется, видимо, потому, что это своего рода привлечение живых существ, так же земные энтомофильные растения привлекают запахом или видом насекомых.

Все отчёты положили на стол Лопа-тову. После ознакомления у него удивительным образом загорелись глаза, даже передвигался он вприпрыжку, улыбался, напевал песенки себе под нос. Никто ещё за годы пребывания на этой планете не видел его таким.

— Я буду богат, буду наслаждаться старостью, пить Теско, вспоминать службу в армии, и не нужно мне ещё пять лет добывать этот треклятый минерал!..

Через два месяца, получив сигнал SOS, прямиком с земного космодрома на околосветовой скорости примчался звездолёт «Рапа-нуи» и опустился на планету в нескольких километрах от базы.

Четыре катера Космических военных сил с группой учёных двинулись в сторону «Аттола-1», но поселение оказалось пустым, никаких разрушений обнаружено не было, как и людей: ни живых, ни мёртвых. Только запустение, тишина и сплошная серость. Лишь роботы продолжали исправно работать. И сновали туда-сюда, выполняя приказы своих уже отсутствующих хозяев. Группа разведчиков, обследовав все помещения, обнаружила лишь странную находку в лаборатории у медиков. Командор отдал приказ погрузить на звездолёт неизвестный артефакт, а также все записи с камер наблюдения, отчёты медиков, дневник коменданта и карты памяти из лаборатории. Командор явно спешил, ему хотелось поскорее улететь в систему Мезунг для участия в параде, приуроченном к восьмидесятилетию победы над пиратами Банги-юнион. Поэтому на месте ничего не посмотрели, чем нарушили все инструкции, допустив фатальную ошибку.

Звездолёт объединённых сил Союза землян стал Летучим голландцем, но не океана, а бескрайних просторов Космоса. Он был абсолютно пуст, не было ни людей, ни растений в лаборатории, которые выращивались для питания людей, ни даже микробов и бактерий, живущих в обшивке космолёта, НИЧЕГО не было. Корабль медленно двигался по заданному курсу, автопилот направлял его к Земле. Ещё четырнадцать лет, и он достигнет Солнечной системы. Живой артефакт хотел есть, он ждал… ^ТМ

Тише!

Михаил ДЬЯЧЕНКО

№ 10 (988) 2015

Его разбудили шум и вибрация. Тело подбрасывало на кровати, как попкорн на раскалённом металле. Альберт протянул руку к мобильнику. Семь. Утренний товарняк шёл по расписанию. Минуту, пока он проходил мимо жилища, квартира Альберта тряслась, как в лихорадке. Чёрт побери, эпицентр тряски приходился аккурат на кровать. А куда ещё поставить этого двуспального монстра в длинной, как пенал, комнате? На кухне и в туалете было относительно спокойно. Но не спать же там.

Лаура. Он не видел её с вечера — ночная смена. Альберт не любил такие ночи. День всегда начинался скверно, также и заканчивался. Он заскучал по Лауре, захотел обнять свою сонную женщину и, прижавшись губами к её затылку, услышать неразборчивые ласковые слова.

Он встал и постарался сосредоточиться на утренних процедурах. Это отвлекло Альберта от невесёлых мыслей и навязчивого куплета «Ори со мной». За неделю он слышал эту дрянь раз пятьдесят. Чёртов хит!

Он вышел из дома, так до конца и не успокоившись. По пути на станцию его испугал рёв автомобильной рекламы. Звук вырвался из мощнейших колонок, установленных по обе стороны улицы. Он приблизился, за секунду превратившись в нестерпимый рёв, заставлявший вибрировать каждую клетку тела, а уши просить о пощаде. Потом пронзил человека насквозь и унёсся, затихая, по улице.

Альберт подошёл к станции. У турникета, к которому он прикладывал свой, будь он неладен, звуковой билет, внимание привлекла девушка в фирменной сине-белой униформе кондитерского концерна.

— Разверни и прогреми! — Крикнула она и протянула ему конфету. Альберт машинально взял в руку захрустевший фантик.

— Новые конфеты «Антилектор» с громогласными фантиками, — сказала девушка. — Гарантированная громкость развёртывания — 40 децибел.

Альберт кивнул и сунул конфету в карман.

Вагон поезда был как всегда шумный. Железнодорожная реклама работала шуруповёртом. Она ввинчивала в мозг шуруп, разрывая голову на два вибрирующих полушария. Чтобы не слушать её крик, пассажиры цепляли на голову наушники стереосистем и врубали на полную. Какофония из симфонической музыки, попсы, рэпа, тяжёлого рока и других звуков была адская. Билет в тихий вагон стоил дорого. Альберт чертыхнулся и вставил в уши затычки — звуки чуть примолкли.