Отвечаю после паузы, отняв стакан от губ: "Легион имя мне". Пароль этот, клозовский, мне отец Григорий сообщил на всякий случай. А ему жена покойная, Гузель, назвала, чтобы он мог с Виталием связаться.

"Бич" (а я уже не сомневался, что это клоз) на меня зыркнул недовольно и продолжает: "Анхиль, Шамхун, Иштар". Я воду допил, стакан вернул на место, губы обтер и отвечаю: "Энлиль, Уту, Инанна".

Что, что-то не так, София?

Юрий Константинович прервал воспоминания и посмотрел на Софию. Та сидела с поднятым вверх указательным пальцем.

— Ой, нет. Это я так, задумалась. Чтобы не забыть. Вы сказывайте.

— Подожди, деда, — вклинился Михаил. — А мне непонятно. Что же эти клозы — никогда пароль не меняли? Глупо как-то…

— Да нет, Миха, совсем не глупо. Ты пойми: клозы, это тебе не какие-нибудь Штирлиц и профессор Плейшнер с их "славянскими шкафами". Это существа, которых исторические обстоятельства разбросали по всей Земле. Они вынуждены постоянно скрываться и перемещаться, меняя оболочки. Узнать клоза по внешности практически невозможно. Вот они и ввели еще с древних времен единый пароль, по которому хоть как-то могут друг друга опознать.

— Это верно, — задумчиво подтвердила София. — Пароль очень древний.

— Ну вот, — довольно произнес Юрий Константинович. — София соврать не даст. Так вот, продолжу. Клоз берет меня за локоть и говорит: "Пошли, отойдем в сторонку". Встали мы у стены дома, за углом. "Ты чего с ответом тянул? — выговаривает мне клоз. — Я уже думал — пролет, хотел тикать". — "А ты, — отвечаю, — еще бы в дерьме вымазался для полной маскировки. Я чуть водой не подавился, когда тебя увидел. Подумал: бичара какой-то, сейчас начнет на опохмелку просить. Как тебя в таком виде еще в отделение не забрали?" — "Да уж, попал я. А куда деваться?.. У тебя деньги есть?" — "Есть". — "Пошли в какую-нибудь кафешку. Покорми меня. А то я уже недели две на подножном корму, бутылки собираю".

Зашли мы в кафе, сели за столик. "Закажи пожрать побольше, — говорит клоз, — и того, выпить". — "А выпить-то зачем?". — "Не могу без этого, понимаешь? Угодил в тело какого-то алкаша. Пока не выпью — сам не свой". — "Это как же тебя угораздило?"

К столику подошел официант. На "бича" покосился, но промолчал, принял у меня заказ. "Хлеб, салатик и водочку побыстрей, — говорю. — Душа горит. За скорость накину". — "Ладно, — отвечает официант. — Сделаю".

А я про себя соображаю: "Это хорошо, что клоз — алкаш. Надо его подпоить потихоньку, чтобы язык развязал. Он, судя по всему, меня за своего принимает. Только вот как он на меня вышел? Надо уточнить".

Спрашиваю его: "Кстати, как тебя называть? Меня — Юра". — "Да знаю я, что Юра. Меня Олегом зови, по старой памяти".

Тут у меня в мозгу что-то щелкнуло. Олег! Также старшего санитара Петрухина звали. Уж не в его ли теле мой клоз обитал раньше? "Понятно, — говорю. — Олег, значит. Так как же ты, Олежа, в такое зачуханное "тело" угодил?" — "А ты думаешь, у меня выбор оставался? После того, как ты ушел, ну, Рогачева вылавливать, я три дня в нашей хибаре сидел. Не высовывался, тебя ждал. Ты почему не вернулся?" — "Да понимаешь, — сочиняю на ходу. — Я когда на Рогачева напал — не рассчитал малость. Так его по башке звезданул, что он в больницу угодил. В смысле, уже не он, а я. Пока оклемался… Потом начал тебя искать, а тебя уже след простыл. Тут еще заварушка с путчем, со службы не отпускали, дежурства сплошные. А ты куда делся? Давай, рассказывай".

Официант принес холодную закуску и графинчик с водкой. Олег, не дожидаясь меня, торопливо разлил по рюмкам. Руки у него заметно тряслись. "Давай, за нашу долгожданную встречу".

Мы выпили. Олег начал жадно закусывать, почти не пережевывая пищу. "А чего тут рассказывать? Говорю же: два дня в хибаре сидел, тебя ждал. Еда кончилась, а тебя все нет. Думаю, может вообще спалился? Решил выйти на улицу, пошарить по дачам. Чтобы жратвы какой-нибудь найти… Залез в одну избушку, да, видать, соседи заметили. Хотя уже поздно было, темно. Вызвали они милицейский патруль. Я огородами деру. А менты за мной. Да еще с собакой… Все, думаю, крышка. Заметут и впаяют расстрел за три убийства… Выскакиваю в какой-то проулок, а там пьяный мужичек у забора сидит, кемарит. Вот я его и оприходовал по-быстрому через вену, переселился… Петрухина менты догнали и повязали, а меня не тронули. Только я оклемался и собрался в хибару свою вернуться, как какая-то баба пьяная появилась, и ну на меня орать… Оказалось, сожительница этого самого мужичка, в которого я вселился. Повела к себе домой. А они там самогон гонят… В общем, гужевали почти неделю. Я понимаю, что надо остановиться, а не могу. Совсем силу воли потерял… Еле-еле протрезвел. Думаю, надо срочно другое "тело" искать. А цикл-то закончился, не переселишься. Такие дела, ексель-моксель… Давай по второй".

Мы снова выпили. "Ну а дальше что? — спрашиваю. — Как ты меня нашел?" — "Да ничего особенного. Добрался до Питера. Тут на рынке познакомился с одной лахудрой. У нее хата в районе "Веселого поселка". Так, комната в коммуналке. Вот я у нее и пристроился… А потом стал на Литейный ездить, к "конторе" вашей. Засек тебя. Несколько дней "пас", проверял, нет ли "хвоста" за тобой. Когда увидел, что слежки нет, решил подойти. Думаю, если на пароль откликнется, значит, все в порядке. А нет — так прикинусь чайником… Ладно, хорошо то, что хорошо кончается. Вселился ты, значит, в Рогачева? Теперь ты мне поможешь. А то я замучился в этом алкаше. Денег нет, на работу не устроишься. Бутылки с лахудрой собираем и сдаем… Наливай под горячее. Твои-то дела как?"

Я налил. Олегу полную, себе поменьше. Картина прояснялась по ходу разговора. Видимо клозы Вергун и Петрухин были знакомы и какое-то время жили вместе. Вергун скрывался от КГБ, а Петрухина разыскивала милиция за тройное убийство. Потом Вергун, дождавшись начала полнолуния, решил вселить в мое тело моледу-матку. Петрухин его ждал в условленном месте, да не дождался.

Я долго и тщательно закусывал, продумывая линию поведения. "Мои дела? Да не очень. Выперли меня из "конторы". Якобы — демократов не поддержал".

Олег выругался. "Это все Бакатин с либералами. Чистят старую гвардию. Всех клозов повымели. Эх, то ли дело при Сталине было…"

Олег резко опьянел. Его понесло, ударился в воспоминания. По его словам, во время октябрьского переворота клозам удалось проникнуть в тела лидеров большевиков. Они долго находились при власти и в ближайшем окружении. Проблемы начались после смерти Сталина. Берии, тоже клозу, не удалось перехватить власть. Его опередил Хрущев, возглавлявший антиклозовскую группировку. Олег в тот период был личным шофером Берии, ему с трудом удалось спастись… В шестьдесят четвертом году клозам удалось вернуться к власти вместе с Брежневым. Наступило время благоденствия. А после смерти Брежнева начались качели. Андропов, судя по всему, не был клозом. А вот Черненко — да.

По поводу Горбачева Олег толком ничего не знал. К тому времени он выпал из обоймы. Внутри клозов тоже были группировки, и они враждовали между собой за власть. В конце восьмидесятых Олегу поручили внедриться в психлечебницу, чтобы контролировать действия Сизоненко. Тот мог вспомнить какую-то важную информацию…

Олег внезапно перегнулся через стол и взял меня за руку с часами. "Сколько уже время? — пробормотал, заплетающимся языком. Я машинально отодвинул руку, взглянул на циферблат: "Двенадцатый час". — "Ого! Мне нужно добыть новое "тело". Желательно — приличного человека. Мечтаю принять горячую ванну. — "Какое тебе сейчас "тело"? Ты чуть тепленький. Как бы нас милиция не повязала. Давай, до завтра отложим". — "Ладно, — согласился Олег. — Ты прав. Тогда довези меня до дома. К моей лахудре. А завтра — встретимся и все решим. Только денег на опохмелку оставь".