Обитает хныкающий богач в огромном замке, построенном в старофранцузском стиле. Внутреннее убранство замка Меком приобрел во Франции, где еще до войны за 12 миллионов долларов купил дом принца де Мюрата, наполеоновского маршала, и перевез все, от канделябров баккара до панельных обшивок, к себе на окраину Хьюстона.

Начало богатству Мекома, так же как и его приятелей — техасских воротил, положила случайно найденная нефть, которую при помощи кустарной бурильной установки он нашел рядом с домом своих родителей. Бросив колледж — «знаете ли, у меня все время были ужасные неприятности с математикой», — он начал свой бизнес со 100 тысячами долларов в кармане. «Я, — откровенничает Меком, — обожаю охотиться за нефтью. Когда я нахожу ее, меня охватывает нервная дрожь и я испытываю такое чувство, точно забиваю гол».

Свои богатства Джон Меком сколотил в первые годы после того, как в Техасе были обнаружены огромные запасы нефти. Сейчас, так же как и другие нефтяные «волки-одиночки», он испытывает большие трудности в конкурентной борьбе с Рокфеллерами и Меллонами.

В этом смысле показательна судьба нефтяной компании «Сьюпириер ойл», принадлежавшей техасскому семейству Кеков.

В 1957 году Кеки добились выгодной концессии в Венесуэле, перехватив ее у Рокфеллеров. Однако радость их была преждевременной. Перед ними встала задача: где продавать добываемую нефть? Протиснуться на мировой рынок, захваченный несколькими сверхгигантами, дело практически безнадежное. Везти нефть из Венесуэлы в США оказалось тоже не просто: на это требуется специальная лицензия правительства, а вес Рокфеллеров в Вашингтоне достаточен для того, чтобы их противодействие оказалось непреодолимым. В результате в 1964 году семейству Кеков пришлось продать свою компанию все тем же Рокфеллерам и Меллонам.

Джон Меком пытается продолжать борьбу. Вложив миллионы долларов в нефтяные промыслы Колумбии и других стран, он надеется укрепить свое положение, найдя большую нефть на Среднем Востоке. Пока же он вскакивает среди ночи в холодном поту, мучает врачей, мечется, интригует и… боится.

Несколько особняком среди техасских выскочек стоит семейство мультимиллионеров Браунов. В те времена, когда Техас представлял огромное скотоводческое ранчо, а о промышленности там еще и слыхом не слыхивали, предприимчивый пришелец с севера Герман Браун уговорил одного из местных богатеев — Рута организовать строительную корпорацию. Техасские плантаторы, выгодно торгуя шерстью и кожей, мясом и хлопком, быстро богатели. Возникали новые города, и оборотистый Браун правильно рассчитал, что строительный бизнес — один из перспективных в этом штате…

Однако одной оборотистости недостаточно. Для начала требовалось хотя бы несколько десятков тысяч долларов, а их у Брауна не было. Долго убеждал он Рута, пустил в ход все свое красноречие, и неизвестно, чем бы кончилось дело, если бы раньше папаши это красноречие не вскружило голову его дочери Маргарэт. Женившись на ней, Герман Браун обломал-таки провинциала тестя, и накануне первой мировой войны, в 1914 году, в Техасе возникла инженерно-строительная компания «Браун энд Рут». Старый Рут вскоре умер, и с тех пор делами фирмы заправляли Герман Браун и его младший брат Джордж. Техасская земельная знать долго не пускала в свой круг хозяев нового дела, считая недостойным аристократа занятием всякие там подряды, сидения в конторе, пыль и грязь строительных площадок.

Шло время. На дрожжах строительного бума брауновская компания быстро разрасталась. Ее хозяева не очень горевали по поводу холодного к ним отношения Техасских богатеев. Оно даже пошло им на пользу: чувствуя себя чужаками в аристократических салонах Далласа и Хьюстона, братья Брауны установили тесные контакты с предпринимателями Уолл-стрита. Это обстоятельство послужило причиной того, что обособленность Браунов в Техасе стала, если можно так выразиться, хронической.

Но сентименты сентиментами, а бизнес бизнесом. Огромные капиталы, сконцентрированные ныне в руках семейства Браунов, а они более чем внушительны — четверть миллиарда личного состояния и 2 с половиной миллиарда, находящиеся под контролем, — превратили это семейство в одно из могущественнейших в Техасе.

Делая свой бизнес, Брауны уже многие десятилетия искусно используют связи в правящих сферах Вашингтона. Чековая книжка Браунов сыграла самую существенную роль во многих избирательных кампаниях последних 40 лет. Сенаторы и министры, мэры и боссы демократической партии опираются на поддержку этих техасских миллионеров и не остаются в долгу.

Памятуя о том, что в следующей избирательной кампании им опять придется обращаться к брауновскому кошельку, лидеры демократической партии в те периоды, когда партия находится у власти, предоставляют этим техасским промышленникам самые лакомые кусочки. Так Брауны стали обладателями нефтепроводов «Биг инч» и «Литл биг инч», построенных во время войны правительством и переданных вскоре после ее окончания по личному распоряжению Трумэна этому семейству. Что значил такой подарок, можно судить по данным, приведенным журналом «Форчун». Для управления нефтепроводами была создана корпорация «Тексас истерн трансмишн», в которую семейство Браунов вложило всего 150 тысяч долларов; в настоящее время капиталы этой корпорации превысили миллиард долларов.

После смерти Германа Брауна семейным бизнесом руководит его младший брат Джордж. Верный традициям семьи, он особое значение придает поддержанию теснейших связей с верхушкой демократической партии. И если карьера Линдона Джонсона началась при содействии техасского помещика Ричарда Клейберга, то дальнейшее восхождение его по ступеням политической карьеры связано прежде всего с семейством Браунов, и особенно с Джорджем Брауном. Именно Джордж Браун играл одну из главных ролей, когда в 1960 году группа влиятельных деятелей партии выдвинула кандидатуру сенатора Джонсона на пост президента.

После того как выяснилось, что силы, стоявшие за спиной Кеннеди, более могущественны, Джордж Браун и его друзья предложили закулисную сделку. Они согласились поддержать кандидатуру Кеннеди при условии, если их фавориту будет предоставлено второе место. Браун сплотил тогда на поддержку Джонсона крупнейших техасских воротил — Ханта, Мерчисонов, Смита и других.

Выдвижение креатуры техасских предпринимателей на второй по значению пост в стране было своеобразным политическим рекордом. В течение многих десятилетий считалось, что ни один деятель с Юга не может занимать высших государственных постов. Корни этой политической традиции уходят во времена гражданской войны между Севером и Югом. Линдон Джонсон первый из южан сумел ее поломать.

Две причины дали ему такую возможность. Первая, и самая главная, заключается в том, что в последние годы неизмеримо возросла роль южных штатов в экономике и политике страны. Группировка техасских миллиардеров вышла на авансцену экономической и политической жизни США и, естественно, потребовала государственных постов, соответствующих ее влиянию. То, что ставленник техасских монополистов сначала занял пост вице-президента, а затем, после гибели Джона Кеннеди, возглавил правительство страны, свидетельствует о росте могущества конкурентов Уолл-стрита — провинциальных промышленно-финансовых групп. Хотя, конечно, было бы упрощением изображать дело так, что, став президентом, Джонсон руководствовался исключительно интересами техасских баронов, а не отражал прежде всего общие интересы монополистического капитала США в целом.

И тем не менее успех техасцев налицо. Именно решительная поддержка и щедрые ассигнования техасских толстосумов были второй причиной, позволившей бывшему секретарю Ричарда Клейберга, приятелю Джорджа Брауна стать 36-м президентом Соединенных Штатов.

Через несколько дней после того, как Джонсон занял президентский кабинет, к нему явился Джордж Браун. Он хотел лично поздравить своего протеже. «Это первый человек в Белом доме со времен Гувера, — заявил он корреспондентам, выйдя от президента, — который заслуживает нашего доверия».