Можно не сомневаться, что Стюарт Олсоп, называя цифру 10 миллиардов долларов, весьма близок к истине и жевать ботинок, хотя и в винном соусе, ему не придется.

Но и это еще не все. Помимо капиталов, вложенных в несколько десятков компаний, которыми руководят Рокфеллеры, помимо семейного капитала, который, согласно завещанию Джона Рокфеллера-младшего, не подлежит разделу, каждый из членов семейства имеет еще и огромное личное состояние. Так, Дэвид Рокфеллер и его братья Джон, Лоуренс, Нельсон и Уинтроп располагают личными капиталами, превышающими 200 миллионов долларов каждый.

Умерший в 1960 году Джон Д. Рокфеллер-младший оставил своим пятерым сыновьям и 22 внукам помимо доходнейшего бизнеса личные капиталы размером примерно в 10 миллиардов долларов. Кроме того, он завещал сыновьям огромное поместье в штате Нью-Джерси. Нельсону и Дэвиду Джон Д. Рокфеллер-младший подарил фешенебельную усадьбу на острове Маунт-Дэзерт, Лоуренсу — богатейшее ранчо в штате Вайоминг, своей второй жене — усадьбу в штате Мэн и т. д.

Общий капитал семьи сыновья и внуки Джона Рокфеллера-младшего, по условиям его завещания, расходовать не могут. Что же касается личных капиталов, то здесь они являются полновластными хозяевами и, опираясь на огромное финансовое могущество семьи, быстро умножают их. Так, лишь один из братьев — Лоуренс за 12 лет увеличил свои капиталы более чем в 4 раза. Не отстают от него и остальные, делающие все не только для расширения общесемейного бизнеса, но и для индивидуального, независимо от братьев, обогащения.

Сфера деятельности рокфеллеровского семейства сегодня — это нефть и финансы, бомбы и автомобили, ядерное горючее и химия. Это безжалостная эксплуатация десятков тысяч рабочих и тайная дипломатия, большая политическая игра и мелкое интриганство.

Рокфеллеры владеют огромными богатствами и располагают в Америке властью почти неограниченной.

Во главе семейства — пять братьев, внуков основателя семейного бизнеса: 64-летний Джон Д. Рокфеллер III, 62-летний Нельсон, 60-летний Лоуренс, 58-летний Уинтроп, родившийся через три года после Уинтропа Дэвид, а также младший брат первой жены Джона Рокфеллера II Эбби — 84-летний Уинтроп Олдрич. Весьма многочисленно четвертое и пятое поколение этого семейства — сыновья и внуки пяти братьев; их несколько десятков. Но руководят делами пятеро братьев и их дядя. Оговоримся сразу — это еще не вся семья.

…В фешенебельном районе Нью-Йорка, на углу Парк-авеню и 54-й стрит, высится огромное, из красной меди и стекла, здание. Над входом металлические буквы «Ферст нэшнл сити бэнк». В жаркий день, когда влажная духота давила, как паровой каток, автор этих строк оказался возле здания. Небольшая табличка, прикрепленная к стене, извещала прохожих, что в помещении первого этажа открыт музей, где собраны банковские реликвии. Банкирские мощи и доспехи первых уолл-стритских ростовщиков — предметы малоинтересные. Но для того, чтобы перевести дух в прохладе «эр кондишена», я вошел и… не пожалел об этом.

Огромный зал с тихо журчащим в центре фонтаном заполняли экспонаты. Картины и диаграммы, диапозитивы и короткометражные фильмы, кадры в которых мелькали на экране после того, как посетитель нажимал кнопку, — все было направлено на то, чтобы поразить воображение масштабом операций, доказать прочность «Ферст нэшнл сити бэнк», убедить, что свои доллары вы должны доверить исключительно хозяевам этого банка. Поскольку меня не заботила проблема выгодного помещения долларов, я заинтересовался отпечатанным на мелованной бумаге списком директоров банка. На первом месте значилось: «Джеймс Стилмэн Рокфеллер».

Каким образом человек с этой фамилией оказался во главе банка, не только не принадлежащего к «рокфеллеровской империи», но и ведущего ожесточенную финансовую войну с ее главным финансовым бастионом — «Чейз Манхэттен», не сообщали многочисленные материалы музея; на этот вопрос не могла ответить и электронная машина.

Большая, с таинственно мигающими лампочками, бархатно гудящая машина эта, подобно пифии на треножнике, водружена на возвышении на видном месте. Нажимаешь соответствующую кнопку на клавиатуре — и из никелированной щелки транзисторный оракул выплескивает в руки вопрошающего цветную карточку с ответом на интересующий вас вопрос. Машина отвечает на несколько сот вопросов — от последних биржевых котировок до совета о наилучшем способе сделать финансовую карьеру. Однако на вопрос об истории вражды между руководителями «Ферст нэшнл сити бэнк» и их знатной уолл-стритской родней электронное божество не отвечало, и поэтому до истины пришлось добираться способом хотя и не столь современным, но зато испытанным. Я обратился к толстым фолиантам и газетным подшивкам пятидесятилетней давности и просто к беседам со старожилами Уолл-стрита. Вот что выяснилось.

Существуют две ветви рокфеллеровского клана. Одна представлена ныне всем известными пятью братьями; другая, менее известная, не располагающая такими капиталами, но тем не менее весьма влиятельная на Уоллстрите и в деловом мире США. Она действует совсем в другой сфере, мало связана с нефтью и занимается в основном спекуляциями на бирже и банковскими операциями.

Чем же объясняется разделение рокфеллеровского семейства на две части?

«Все против всех» — этот волчий закон капитализма движет и Рокфеллерами. Их путь к богатству и могуществу буквально устлан костями конкурентов, разоренными семьями, исковерканными судьбами. Мы сказали о волчьем законе. В отношении капиталистов это, пожалуй, даже комплимент. В волчьей стае существует какая-то солидарность. Как бы ни был голоден матерый волк, он не вцепится в глотку члену своей стаи.

Если продолжать пользоваться сравнениями из мира животных, то для капиталистического делового мира более уместно сравнение с шакалами. Этот злобный и трусливый хищник, коль скоро ему представляется возможность, с удовольствием перегрызет горло бегущему рядом с ним зверю, даже матери или брату. В погоне за долларами члены семейства Рокфеллеров ведут борьбу не на жизнь, а на смерть не только со своими конкурентами из других финансовых группировок, но и вцепляются в глотку друг другу.

Рокфеллеровская семья разбилась на две ветви в начале нынешнего века, после того, как младший сын основателя династии Уильям Рокфеллер, не поделив прибылей со своим старшим братом Джоном Рокфеллером II, забрал часть капиталов и основал собственное дело.

После смерти Уильяма Рокфеллера эту часть семьи возглавил его сын Перси Рокфеллер. В настоящее время вторую рокфеллеровскую ветвь возглавляют внук Уильяма Рокфеллера — Джеймс Стилмэн Рокфеллер, тот самый, чье имя открывает список директоров «Ферст нэшнл сити бэнк», и его младший брат Эвери.

Надо сказать, что члены младшей рокфеллеровской ветви действовали вполне в семейных традициях, отнюдь не стесняясь в средствах, чтобы приобрести побольше долларов. Но Перси Рокфеллер отличался фантастическим мотовством, и финансовые дела младшей ветви значительно пошатнулись. Однако на помощь пришло испытанное средство — серия выгодных браков. Юных отпрысков этой ветви рокфеллеровской семьи поженили с наследником миллиардера Карнеги, племянницей известного промышленного воротилы Хартли Доджа и наследниками иных тузов Уолл-стрита.

С тех пор эта часть семьи Рокфеллеров значительно теснее связана с другими группировками монополистов, чем с кузенами из главного рокфеллеровского клана.

Об отношениях, существующих между двумя ветвями Рокфеллеров, можно судить хотя бы по тому факту, что Джеймс Рокфеллер на финансовом поприще выступает вместе со своим банком на стороне Морганов, извечных конкурентов основной ветви рокфеллеровского семейства. Таким образом, потомки основателя рокфеллеровской династии входят в настоящее время в две враждующие группировки и ведут между собой упорную финансовую войну.

Кстати говоря, по мнению знатоков, именно этому обстоятельству обязаны своим влиянием братья Джон Фостер и Аллен Даллесы. В течение многих лет, вплоть до смерти, Джон Фостер Даллес был юридическим поверенным как одной, так и другой части семьи и знал множество самых сокровенных и мрачных тайн обеих частей рокфеллеровского семейства. Как утверждают, секрет влиятельности даллесовской фирмы и объясняется в значительной степени ее ролью некоего связующего звена между обеими частями семейства.