Книга и история[453]
Изучая прошлое, ученые не раз обращали внимание на то, что история предлагает нам столь необычные или столь типичные факты, которые невозможно было бы выдумать или смоделировать, поскольку и в том и в другом случае автора обвинили бы, мягко говоря, в совершенно необузданном воображении.
Особым историческим фактом своего времени является древняя книга, которая нередко продолжала служить фактором культуры и в течение нескольких последующих эпох. Но даже при всей многоплановости и определенной «всеобщности» книги как факта и фактора культуры старопечатный конволют, которому посвящен данный раздел, является именно таким, хотя и вполне реальным, но почти фантастическим отражением событий русской истории XVI–XX вв.
Если издали попытаться определить время переплета этой книги, то специалист констатирует только то, что мастер пытался повторить характер русских роскошных ранних переплетов, красный бархат, которым поволочены деревянные доски, блестящие пуговицы и фрагменты женских украшений, использованных в качестве составляющих достаточно изящного орнамента на верхней крышке. Если же открыть саму книгу, то перед нами предстанет московское издание Евангелия, выход которого датируется 30 сентября 1633 г. Выходных листов, как и последней части Соборника, в книге не сохранилось, и ее датировка определена по справочникам. В Каталоге А. С. Зерновой[454] издание идет под № 99 и начало работы над книгой на Печатном дворе датируется 1 ноября 7141 г., т. е. 1632 г. Это предпоследнее издание, вышедшее на Московском печатном дворе до его гибели в очередном сильном пожаре, который случился в апреле 1634 г., когда была уничтожена значительная часть помещений и уже напечатанной продукции. В приходно-расходных книгах архива Приказа книг печатного дела (РГАДА. Ф. 1182) издание фигурирует как «Евангелие напрестольное большой печати». Это именование книга получила потому, что была набрана очень крупным шрифтом, который фактически и создавался для издания прежде всего Евангелий и нередко именно «евангельским шрифтом» и назывался: 10 строк (с десятью пробелами), набранные этим шрифтом, составляют 128 мм, в то время как большинство иных типов книг, изданных на Печатном дворе в те же годы, набирались шрифтами 89 и 90 мм.
Первые сведения о работе над изданием сохранила нам «Книга росходная денежной казны… прошлаго 7140 г., в опись сведена»[455]. Под 3 января 7140 (1632) г. мы находим в этой книге запись, удостоверяющую, что «к Евангелиям напрестольным большой печати наборщику Ждану Федорову на шерсть на 10 гривенок… да на гвозди матцовые на 500… да на луб х (!) кассе… да на ведро, да на корпии, да на коровье масло на 2 гривенки… да на ботоги, чем шерсть бити… дано 11 алтын 2 денги»[456]. Ошибки в датировке в данном случае быть не может, так как расходная книга начинается с записи от 5 сентября 7140 г., т. е. 1631 г. (л. 3).
На л. 26 той же книги сохранилась запись, судя по предыдущей и последующей, сделанная между 11 и 22 ноября 1631 г., в которой речь идет о переплете экземпляра Апостола для патриарха. Очевидно, что переплетался Апостол, вышедший 28 сентября 1631 г. {Зернова. Каталог. № 88). Еще ранее, 13 ноября, зафиксирована покупка «у сафьянного ряду у торговаго человека у Григория Федотова 5 юфтей сафьянов червчатых по цене за те сафьяна… по 28 алтын за юфть дано. Ценили те сафьяна торговые люди Иван Васильев да Федор Данилов», далее в записи говорится: «…а куплена те сафьяна на книги на Апостолы на оболочку, которые переплетают про Государя»[457].
Таким образом, несомненно, что работа над изданием Евангелия напрестольного «большие печати» велась уже в начале 1632 г. Судя по записям в той же расходной книге от 17 февраля 1632 г., «к Евангелиям напрестольным большой печати к дву станом наборщику Ивану Норному на 16 клепиков, чем слова чистить… да на коробьи осиновые, в чем тередорщикам и бытарщикам отвологи и матци держати – дано 5 алтын 2 денги»[458]. Судя по записям в расходной книге Печатного двора 7141 г. (начата 10 ноября 1632 г.), 17 же февраля работа над напрестольными Евангелиями велась в Верхней палате на стане наборщика «Микифора Онтонова»[459]. Поскольку напрестольное Евангелие на Печатном дворе до 1633 г. было издано 1 июня 1628 г. (Зернова. Каталог. № 69), а следующее вышло в 1637 г. (Там же. № 134), речь в приходно-расходной книге в данном случае может идти только об издании 1633 г.
Реально (как это было и в случае с целым рядом других изданий) книга вышла несколько позже, чем дата, указанная в тираже – 17 октября 1633 г., когда на Печатном дворе в издании еще правили опечатки. Печаталась книга в Верхней палате на двух станах. В документах упомянуты наборщики, которые выполняли набор и руководили работами над изданием. Это упомянутые выше Иван Чорный, Никифор Антонов и Ждан Федоров. Общий тираж книги составлял 1150 экземпляров, из которых 1125 были напечатаны на обыкновенной «меньшей» бумаге (или «оловяннике»), а 25 экземпляров – на «большой александрийской».
Цена одного экземпляра издания «в тетрадях» на обыкновенной бумаге была 1 рубль 6 алтын 4 деньги, т. е. 1 руб. 20 коп.; один экземпляр издания большего формата, т. е. на александрийской бумаге, стоил 1 рубль 13 алтын 2 деньги, т. е. на 20 коп. дороже[460]. В лавке Печатного двора, через которую фактически и был реализован весь тираж издания[461], книги, как правило, продавались «в тетрадях», т. е. без переплета. Однако определенное количество экземпляров почти каждого издания в эти годы переплеталось. Для этой цели переплетчики были и на самом Печатном дворе, но чаще всего в качестве переплетчиков использовались мастера, работавшие на станах, или привлекались московские переплетчики, на Печатном дворе не работавшие. Причем переплетались не только подносные экземпляры, которые с Печатного двора относились царю, членам его семьи и патриарху, но и какое-то количество экземпляров, поступающих в продажу. В тех же приходно-расходных книгах типографии указано, что простой переплет напрестольного Евангелия 1633 г. стоил 5 алтын, а переплет с золотым обрезом и тиснением в два раза дороже – 10 алтын[462].
Указная продажная цена одного экземпляра издания определялась до пожара 1634 г. по указу царя «без прибыли», а «почем в деле стала», т. е. по себестоимости одного экземпляра, к которой добавлялась себестоимость экземпляров, переданных царю и патриарху, а также розданных «безденежно» от имени царя по именным челобитным. Определенное количество экземпляров также безденежно передавалось в Приказ Большого дворца, откуда книги рассылались по наиболее почитаемым, бедным, сгоревшим, новопостроенным церквям и монастырям в качестве царских вкладов. Именно одним из этих экземпляров и является книга, судьбе которой посвящена данная работа.
На нижнем поле л. 16–25 интересующего нас экземпляра сохранилась большая часть записи, удостоверяющая, что 12 апреля 7143 (1635) г. Великий князь и государь всея Руси вложил книгу в Девичь монастырь «игуменье Ольге с сестрами». К сожалению, часть записи, сделанной рукой подьячего Приказа Большого дворца Георгия, «а прозвище Любим Асманов», срезана при реставрации. Любим Асманов подписывал царские дары начиная с 1623 г., когда был еще «молодым подьячим» Приказа[463], т. е. в течение 20-х и 30-х гг. XVII в. Наиболее поздняя известная нам запись Любима Асманова, сделанная 1 апреля 1641 г. от имени царя Михаила Федоровича, находится на экземпляре Цветной Триоди, вышедшей 17 марта 1640 г., и фиксирует государев дар «в церковь преподобной Парасковеи Белогородские, что в житном ряду»[464].
