Любим Асманов хорошо известен современным книговедам именно потому, что найдено уже несколько десятков книг с его записями, фиксирующими царские вклады. Судя по данным С.Б.Веселовского[465], Любим Асманов (Османов) имел в 1638 г. в Москве два двора, в 1640 г. был справным подьячим Приказа Большого дворца, где в декабре 1646 г. получал оклад в 200 четьи хлеба и 22 руб. денег. Последние сведения указанного справочника связаны с поездкой Асманова вместе с дьяком Никифором Демидовым в 1648 г. в Рязань для раздачи жалованья служилым людям. Запись на московском учительном Евангелии, изданном В.Ф.Бурцовым в его московской типографии в 1639 г., найденном археографами МГУ во время экспедиции в Верхокамье[466], сделана от имени вдовы Любима Асманова Марьи, датирована 1 февраля 1652 г. и фиксирует вклад вдовы подьячего по его душе в одну из московских церквей. Из этой записи мы узнаем и время смерти, и полное имя подьячего, которого звали «Георгий Стефанов сын».
Судя по каталогам старопечатных изданий современных государственных библиотек, сохранилось значительное количество экземпляров книг, вложенных царем Михаилом Федоровичем в различные церкви Москвы и России в ближайшие к выходу интересующего нас Евангелия годы. Например, в тот же день, которым датирован выход Евангелия, на Печатном дворе вышло и издание Апостола, на экземпляре которого, найденном екатеринбургскими археографами[467], также имеется запись Георгия Асманова о том, что книга 7 июля 1636 г. подарена царем в город «Волок Ламский в Варварский девичь монастырь». В Библиотеке Академии наук, например, находится московская Псалтырь с восследованием, изданная 15 сентября 1634 г., на которой сохранилась запись того же 1636 г. о вкладе книги царем Михаилом
Федоровичем в Никольскую церковь Щанковского уезда[468]. В 1637 г. Асманов подписал царский дар Минеи на май (в московском издании 1626 г.) в соборную церковь Николы Чудотворца в г. Можайске[469]. В 1636 г. тот же Асманов зафиксировал царский вклад сентябрьской Минеи 1636 г. в ту же церковь г. Можайска[470]. Минея на август, напечатанная 8 июня 1630 г., судя по вкладной записи, сделанной тем же Асмановым, в 1634 г. подарена царем в кремлевский Успенский собор[471]. Рассказ о царских вкладах, удостоверенных записью Георгия Асманова, можно было бы еще долго продолжать, но упомянем только еще одну очень близкую запись, сделанную тем же Георгием Асмановым на Апостоле 1633 г., которую царь почти одновременно с описанным выше Евангелием вложил в Новоторжскую церковь Пресвятой Богородицы Ржевского уезда[472].
Судя по конкордации, составленной В.И.Ерофеевой ко второму тому Каталога кириллических изданий, собранных археографическими экспедициями МГУ, экземпляров напрестольного Евангелия 1633 г. сохранилось совсем не так много, как казалось бы. В 20 каталогах 19 хранилищ[473], изданных за последнюю четверть века, в которых могли бы быть эти книги, описано всего 16 экземпляров издания, из которых пять экземпляров находятся в Научной библиотеке МГУ, три – в библиотеке музея Троице-Сергиевой лавры и два – в БАН; два экземпляра были описаны в составе библиотеки М.И.Чуванова (ныне находится в РГБ). Таким образом, в четырех библиотеках хранится сегодня 12 экземпляров интересующего нас издания, а в остальных 16 хранилищах, каталоги старопечатных изданий которых выпущены, – всего два (по одному в Археографической лаборатории Екатеринбурга и библиотеке Санкт-Петербургского университета)[474].
Однако вовсе не редкость этой книги стала причиной ее исследования. Судьба интересующего нас экземпляра, история которого началась с дара в монастырь, сделанного первым царем из династии Романовых, оказалась в XX в. сложной и даже в значительной степени символичной.
Какова была судьба книги после 1635 г., сказать, очевидно, невозможно, но можно проанализировать судьбы тех 14 экземпляров этого издания, описания которых вошли в каталоги последних 25 лет. Записи сохранились на десяти экземплярах: на девяти из них зафиксированы 13 записей XVII в., одна – XVIII в. и две – XIX в. В хранилища девять книг поступили от старообрядцев, одна – из собрания Троице-Сергиевой лавры, одна – из Оптиной пустыни, три – из разных церквей. Большинство записей XVII в. – вкладные: игумена Троице-Сергиевой лавры Нектария, приказавшего передать его книгу в церковь, «где скудно место» (Спирина, № 10) и того самого епископа Коломенского и Каширского Павла, который единственный из российских иерархов принял идею староверия. 21 марта 1653 г. он вложил экземпляр Евангелия 1633 г. в церковь Успения Божией Матери в селе Белый Колодезь по душе епископа Рафаила Коломенского. Книга была куплена в 1930-х гг. у Шибанова известным старовером и собирателем М.И.Чувановым, с библиотекой которого поступила в РГБ. 31 августа 1654 г. «гостинной сотни Александр Андреевич Баев»[475] приложил принадлежащее ему Евангелие 1633 г. к церкви Афанасия Великого и Кирилла Александрийского, что была «строена… по обещанию московского государства всех християн, что в то время в царствующем граде Москве был на люди великий мор» (Чуваков, № 55). Еще один экземпляр Евангелия 1633 г. в том же году был вложен в церковь Благовещения и Николы Чудотворца в Погарской волости (Каталог МГУ II, № 256). Замечательно, что на двух экземплярах Евангелия 1633 г., принадлежащих Московскому университету, сохранились подписи сотрудников Печатного двора, которые внизу оборота последнего листа расписывались обычно в том, что книга исправлена и готова к продаже. На одном из них (Каталог МГУ II, № 254) – подписи «Никита наборщик» и «Тередорщик Тит», а на другом (Каталог МГУ II, № 256) – «Иван Фрязин».
Однако наибольший интерес для нас представляет судьба двух экземпляров Евангелия 1633 г., так же как и изучаемая нами книга, вложенных в церкви от лица царя Михаила Федоровича. Один из них описан Л. М. Спириной в составе коллекции музея Троице-Сергиевой лавры (№ 11), другой получен археографами МГУ в 1981 г. от старообрядцев.
Первая книга 23 июля 1637 г. от лица Михаила Федоровича была послана «белорусскому попу Михаилу Гаврилову» с условием, чтобы «впред той книге быть на Чугуеве у Преображения Христова». Однако царский вклад не помешал книге достаточно быстро сменить местонахождение. В XVIII в. Евангелие, как говорится в другой записи, было «куплено на Чугуеве у бывшего протопопа». Новый хозяин вкладывает книгу в церковь села Большие Борки. Однако это было даже не предпоследнее место хранения книги, поскольку в собрание Троицкой лавры Евангелие поступило из Оптиной пустыни.
Экземпляр Евангелия 1633 г., полученный археографами в 1981 г. в старообрядческом селе Великоплоское, как и экземпляр, вошедший в конволют, подписан подьячим Приказа Большого дворца Любимом Асмановым, который удостоверяет вклад царя Михаила от 1 марта 1637 г. в московскую церковь Максима Исповедника на Варварском крестце.
Очевидно, типологически близкой могла быть и судьба вновь найденного экземпляра издания до того времени, когда он в XVIII или в XIX в. оказался в руках сторонников «старой веры».
В 1930-е гг. Евангелие принадлежало ныне известному роду старообрядцев-необщинников Килиных. Его родоначальник – Спиридон Евстигнеевич родился в 1841 г. в деревне Ложкомои Пермской губернии, где жили в основном старообрядцы и был небольшой женский монастырь. Затем семья переехала на Алтай, где в 1916 г. и родился последний хозяин книги – Ананий Клеонович Килин. В годы коллективизации, как вспоминал Ананий Клеонович, «книги, иконы – все это пряталось, кто-то другой находил спрятанное и уносил. Прятали в лесу, в стогах сена. Мы тоже свои спрятали, сложив их в сундук и под дерево»[476]. В то же время был арестован наставник-старообрядец, живший недалеко от Килиных, который был фактически учителем Анания Клеоновича. Узнав об аресте старца, Ананий Клеонович с братом из опечатанной келии через окно «ночью вынесли книги, иконы и все прочее», как вспоминал об этом позднее сам Килин.
