— А давайте еще раков наловим! — предложил Славка, и они до самого ужина, пока Нюра не позвала их домой, бродили по заливу с длинными расщепленными на концах палками и ловили раков. Целая плетенка шевелившихся зеленых раков стояла на берегу. Около плетенки дежурил Алька, наблюдая, чтобы добыча не расползлась.

По дороге к лесистой сопке прошла Аграфена Петровна, и опять, как сегодня днем, через всю деревню проводил ее до самой околицы Тобик, скучно и назойливо тявкая вслед, время от времени останавливаясь, чтобы погонять надоевших блох. Отстав от Макашиной, он снова догонял ее и наскакивал сзади, как бы собираясь укусить ее за ногу или просто показать свою храбрость.

Сколько Саша ни звал его, Тобик не обратил никакого внимания на угрозы. Пришлось Саше побежать за ним и насильно увести домой за ошейник.

Вскоре, набрав к чаю спеющей малины, вернулась и Аграфена Петровна.

За день Саша, Славка и особенно Алька так устали, что, поужинав, едва-едва добрались до подушек. Ребятам постелили на полу в большой комнате. С вечера Саша крепко уснул и только перед утром, когда стало светать, неожиданно проснулся.

Он и сам не знал, что его встревожило. Глаза еще трудно было раскрыть, но сон уже прошел. Саша увидел лампу на столе, поблескивающие в углу иконы и Аграфену Петровну под пестрым одеялом на широкой деревянной кровати.

Она не спала и, как показалось Саше, смотрела прямо на него внимательным и настороженным взглядом.

Всегда ласковая, очень спокойная, сейчас она о чем-то сосредоточенно думала, и от этого у нее было какое-то незнакомое, совсем чужое лицо.

Саша крепко закрыл глаза, полежал так несколько минут и незаметно для себя уснул.

Когда дядя Андрей разбудил их утром, чтобы они поудили с Цюрой у берега, Саша так и не мог вспомнить — приснилось ему или он на самом деле видел такое тревожное и настороженное лицо Аграфены Петровны.

Лодка стояла возле редкой полоски подходившего к берегу камыша. От каждой камышинки, извиваясь на легкой пологой ряби, бежала зеленая змейка отражения с дрожащими, меняющими свои очертания остроконечными листьями.

И стройная ель у дома Карпа Яковлевича, и большой дом с резным балкончиком на фронтоне, и мостки, и жерди на кольях — все это, слегка колеблясь, отражалось в молочно-белой глади воды, словно опрокинувшись в широком и мелком заливе.

Глянешь с борта в прозрачную глубину, а на светлой поверхности с черной полоской у лодки шевелится приплюснутая с оттопыренными ушами тень головы. Присмотришься, и видно, как проплывают полосатые окуньки и поблескивает серебряными боками плотва.

— Клюет! — шепнул Слава.- Дядя Ваня, клюет! Поплавок утащило…

— У тебя тоже клюет,- сказал Цюра.

Поплавок Славкиной удочки ушел на полметра в воду и тихонько гулял из стороны в сторону. Схватив удилище двумя руками, Славка потащил добычу. Из воды, как пробка из бутылки, вылетел рак.

— Крючок на дно ложится,- сказал Цюра,- опусти поплавок.

Алька зевнул, переменил червяка и забросил удочку рядом с удочкой Цюры: сам обязательно ошибешься, а Цюра — тот уж наверняка знает, где рыба.

На решетчатом настиле шлепали хвостами десятка два окуней — клев был в разгаре.

Славка насадил на крючок самого бойкого червяка и тоже забросил удочку возле поплавка Цюры.

Славкин поплавок сразу нырнул под воду. На этот раз сомнений быть не могло: самого бойкого червяка схватил окунь.

— Тащи! — крикнул Саша, и Славка рванул удочку. Леска зигзагом резанула воду, удочка выгнулась дугой: из воды, трепеща в воздухе и сверкая чешуйками на солнце, вылетел зеленый окунь. Ударившись о борт, окунь сорвался с крючка, перевернулся в воздухе и упал в воду. Славка бросился за ним, опрокинув банку с червями.

— Всю рыбу распугаешь,- недовольно сказал Цюра, удержав его за рубашку.

Шмыгнув носом, Славка полез было за червяком, но банка упала на дно лодки, черви плавали в воде под решеткой. Недовольно крякнув, Цюра начал их вылавливать.

У Саши было и терпение и выдержка, но сейчас он никак не мог сосредоточиться. Когда они утром садились в лодку, разбудивший их дядя Андрей вышел умываться и сказал:

— Получена телефонограмма. Сегодня утром геологи заедут в деревню за продуктами. Шакирзянов велел вам быть дома: приедет петрограф, хочет ваши образцы посмотреть. Может быть, сразу и договоримся о походе,- добавил дядя Андрей.

Рыбалка — рыбалкой, а геологов никак нельзя было прозевать.

В трех-четырех метрах от лодки на поверхности озера покачивались верхушки «окуневой травы». В воде были видны длинные стебли водорослей с темно-зелеными листьями. Пока Саша смотрел, не едут ли геологи, крючок его зацепился за эту траву, и вот уже несколько минут Саша никак не мог его отцепить. Саша посидит, посидит, глянет на Цюру и Славку — не видят ли они? — и начнет дергать удочку. Леска натянется, поплавок уйдет под воду,- Саша опять сидит.

Наконец, зажмурившись, он изо всех сил дернул удочку вверх: из воды с плеском вырвался пук темно-зеленых водорослей и упал на Алькин поплавок. Как раз у Альки только-только начало клевать.

— Эх, горе-рыболовы! — рассердился Цюра.- Толку с вами не будет.

На берегу послышался шум мотора. Из-за лесистой сопки выехал открытый «газик» и остановился у крайнего дома. В машине рядом с шофером сидел Шакирзянов, на заднем сиденье — еще один человек в широкополой шляпе с накомарником.

Ребята с Цюрой причалили к мосткам, человек в шляпе остановился с шофером возле дома, к берегу подошел Шакирзянов.

— Идите, наш Сухотеплый хотел вас видеть,- крикнул он,- а я пока раза два удочку закину.

Шакирзянов достал из кармана намотанную на дощечку леску и стал прилаживать ее к вырезанному по пути березовому удилищу.

— Товарищ Шакирзянов, а вы с начальником экспедиции говорили? — спросил Саша.

— А как же! — ответил Шакирзянов.- Вот Аркаша, петрограф, и приехал вас повидать.

— И железо нашли?

— И железо нашли… Сухомлинов вам об этих делах все как есть и расскажет… Привет рыбаку! — поздоровался Шакирзянов с Алькой.

Алька, положив голову на руки, слабо реагировал на приветствие и не вылез из лодки: удить он готов был хоть круглые сутки.

Саша захватил свою сумку, и они со Славкой побежали к дому, куда ушел геолог.

— «Комары, вы меня не кусайте…» — напевал кто-то вполголоса за окном.

Потом другой громкий голос спросил:

— Аркадий, а куда мы хлеб уложим? В мешке крупа…

— Давай его в палатку,- ответил Аркадий.

Ребята заглянули в окно.

— Ага,- сказал человек в шляпе,- вы с заставы? Нутка, идите сюда.

Ребята поднялись на крыльцо и вошли в комнату.

— Зовут меня Аркадий Павлович Сухомлинов,- представился геолог.- Не слыхали? Ну, ничего, что не слыхали. Показывайте, что у вас есть.

Аркадий Павлович выглядел совсем еще молодо, немного постарше Феди, но держался, как старый опытный путешественник. Он отодвинул в сторону свертки и освободил часть стола. Саша достал из сумки кусок серного колчедана, лунный камень и свой замечательный кристалл.

— Вот это где нашли? — указал на кристалл Аркадий Павлович.

Саша развернул свою вымазанную глиной схему и показал отмеченное жирной точкой место, где он нашел кварцевую жилу.

— Ну, я тут не совсем разбираюсь, давайте смотреть по моей схеме,- сказал Сухомлинов и достал из планшетки карту, расчерченную стрелками и значками.

Саша сразу увидел маленький носок гранитного наволока, вдающийся в озеро. Примерно здесь была большая сосна.

— Вот здесь,- сказал Саша.- От этой сосны азимут 36, и в этом направлении на тысяча шестьдесят втором шагу и нашли.

— Ну-ну,- только и сказал Аркадий Павлович.- А шаг-то у тебя какой?

— Пятьдесят два сантиметра.

— Ну, молодцы! А серный колчедан где взяли?