Однажды зимой отправился Кароку в город купить теплый футон и увидел по дороге, что в силках бьется журавль. Пожалел он птицу и пришел ей на помощь. Стал освобождать из петли. Но тут явился человек, поставивший силки, и начал укорять его:

— Ты зачем отнимаешь у меня мою добычу?

— Пожалел я журавля, хотел спасти от погибели. Не продашь ли птицу? На эти деньги думал я купить теплый футон, возьми их.

Выкупил Кароку журавля и отпустил на свободу.

— Что же, придется зябнуть, — сказал он сам себе и вернулся с полпути домой.

— Где же футон? — спрашивает мать.

— Матушка, журавль попался в силки. Пожалел я его и выкупил на все деньги.

— Хорошо сделал, милый сынок, — ответила мать.

Назавтра, уже к самой ночи, кто-то постучал в дверь.

Смотрит Кароку, — перед ним девушка невиданной красоты.

— Сделай милость, пусти меня на ночлег!

— Можно ли, у меня убогая лачужка, — начал он было отнекиваться.

— Нет, пожалуйста; дозволь мне провести ночь в твоем доме, — неотступно просила красавица, и Кароку поневоле согласился.

Вдруг она говорит:

— Хочу у тебя попросить совета.

— О чем же ты хочешь совет держать?

— Хорошо ли одной жить на свете? Возьми меня в жены.

— Я первый раз в жизни вижу такую красавицу. Ровня ли я тебе? Ведь я еле могу прокормиться, вон до чего беден: сегодня поел, завтра, может, буду помирать с голоду.

— Не говори так. Прошу тебя, возьми меня в жены!

Вконец смутился угольщик:

— Вот тебе на! Ума не приложу, что делать…

Эти слова Кароку услышала его матушка.

— Если гостья так молит, исполни ее желание, — и приняла красавицу в невестки.

Прошло некоторое время, и жена говорит:

— Запри меня на три дня в чулан. Но не вздумай открыть дверь и заглянуть туда хоть одним глазком.

На четвертый день вышла она из чулана.

— Верно, тяжко тебе пришлось. Я извелся от тревоги. Поешь скорее.

— Спасибо, — ответила жена и утолила голод, а потом сказала:

— Кароку-дон, Кареку-дон, смотри, что я соткала в чулане.

И достает из чулана сверток ткани дивной красоты.

— Продай это за две тысячи рё.

Кароку понес работу жены во дворец к самому князю.

— Какая великолепная работа! — восхитился князь. — Не жалко заплатить две тысячи рё, даже три тысячи. Но нельзя ли изготовить еще один тан этой ткани?

— Я спрошу у своей жены.

— Какая нужда ее спрашивать? Довольно и твоего согласия. Деньги получишь вперед.

Вернувшись домой, Кароку рассказал обо всем жене.

— Дай мне время, я сотку еще один тан. Но уже теперь я проведу в чулане целую неделю, а ты поостерегись туда хоть на мгновение заглянуть. — И с этими словами скрылась в чулане.

За неделю Кароку извелся тоской и тревогой. Не выдержал он, приоткрыл дверь, заглянул — и что же видит? Голый журавль выщипывает у себя на груди остатки пуха, прядет нити и вплетает в узорную ткань на кроснах.

Говорит тогда птица-журавль:

— Узорная ткань как раз готова. Отнеси ее князю, как уговорился. Но ты видел меня в настоящем моем облике — и конец нашей любви! Я должна тебя покинуть. Ведь я спасенная тобой птица-журавль. — С этими словами она поднялась в воздух и полетела на запад.

А навстречу летит стая в тысячу журавлей; окружили они голого журавля со всех сторон и полетели вдаль.

Кароку получил много денег, но не мог утешиться: такая тоска одолела! Стал он искать улетевшую птицу по всей Японии. Так долго искал, что из сил выбился. Однажды сидит он, усталый и полный печали, на морском берегу. Вдруг плывет старик на челноке, прямо к нему правит.

«Откуда он плывет? — удивился Кароку. — Вдали не видать ни одного острова».

Причалил челнок к берегу.

— Дедушка, дедушка, ты откуда пожаловал?

— Я с острова Цуру-но хагоромо — «Одежда из журавлиных перьев».

— Прошу тебя, свези меня на этот остров.

— Садись в челнок.

Побежал челнок по волнам и в одно мгновение пристал к побережью, устланному белым песком.

Вышел Кароку на берег, а старик с челноком сразу куда-то пропал.

Поднялся Кароку вверх по высокому склону, и открылось его глазам прекрасное озеро. Посреди озера песчаный холм, на холме стал журавлей, а в кругу этой стаи птица-журавль с выщипанными перьями — повелительница журавлей. Угостила она Кароку на славу, простилась с ним навеки и повелела старику отвезти Кароку обратно к тому берегу, откуда он приплыл.

Был в старину обычай: как только старикам исполнялось шестьдесят лет, покидали их на погибель в дальних горах[54]. Так приказал князь: незачем лишние рты кормить.

Старики при встрече приветствовали друг друга:

— Как время-то бежит! Уж пора мне в этом году отправляться на гору Обасутэ[55].

— Вот как? Значит, вместе пойдем, и мне пора.

Но вот что случилось однажды на рассвете.

Двое братьев несли по очереди своего старого родителя по крутой горной тропе. Тащит старший брат тяжелую ношу на спине и слышит по временам какой-то треск за собой.

Оглянулся он и спросил:

— Что делает наш отец?

— Да так, пустым делом балуется, — ответил младший брат, — Ломает ветки и бросает на дороге.

— Отец, ты зачем ветки ломаешь? Верно, для заметок? Хочешь убежать, когда мы уйдем домой?

Старик ответил так:

И после в молчании продолжал ломать ветки и бросать на тропинку.

Обасутэ прячется в самой глубине гор. Братья добрели туда к вечеру, сказать по правде, с легким сердцем, только спинам их пришлось тяжело.

Посадили они отца под большим деревом и начали совещаться, какую дорогу выбрать.

— Идти назад тем же путем скучновато.

— Правда твоя, ничего нового не увидим.

— А зачем долго думать? Пошли вниз с горы куда глаза глядят. Все равно выйдем к деревне.

Так и сделали. Но незнакомая тропинка давай петлять, шла-шла вниз и вдруг начала подниматься вверх. А уже наступила ночь. Кругом слышался волчий вой, уханье сов… Братья сперва храбрились, а потом испугались вконец:

— Вернемся поскорей туда, где мы покинули нашего отца, и найдем верную дорогу. Он ведь оставлял заметы по пути, — взмолился младший брат.

Вот когда братья впервые поняли, как сильно любил их отец, как заботился о них.

— Батюшка! Батюшка! — стали кричать они во весь голос и бегом припустились назад.

Взошла луна и осветила темную чащу. Видят — старик неподвижно сидит под деревом. Братья опустились возле него на землю и перевели дух.

— Что с вами случилось, дети мои?

— Да вот, захотелось нам пойти назад по другой дороге. Но мы заблудились. Просим тебя, вернись с нами и укажи правильный путь.

Отец показал пальцем на тропинку:

— Вот идите по ней, я бросал ветки по дороге. А я останусь здесь.

— Нет, нет, не говори так. Позволь нам отнести тебя домой. Будь что будет, мы больше никогда не покинем тебя! — стали умолять братья.

— Неразумные слова! Хотите вы или нет, а должны оставить меня в горах: на то есть строгий княжеский указ. Ослушников ждет суровая кара.

Но братья поняли, как любит родительское сердце, и твердо стояли на своем. Они понесли отца против его воли.

Дома братья поспешили вырыть под полом глубокий подвал и спрятали там своего отца. Каждый день они приносили еду своему отцу и беседовали с ним.

Так прошло больше года. Вдруг от имени князя объявили указ: «Приказываю свить веревку из пепла, коли найдется такой умелец».

Люди в княжеских владениях вконец измучились, пробовали и так и этак, но все без толку: никто не смог свить веревку из пепла.