Избегая смотреть вниз, я повернула назад, желая поскорее уехать подальше отсюда, прежде чем упадут первые капли дождя.

Ава

Сент-Саймонс-Айленд, Джорджия

Май 2011

Я стояла перед большим зеркалом в углу нашей спальни, а Мэтью застегивал мне молнию на маленьком черном платье. Он коснулся губами моей шеи, и я вздохнула, думая, как это могло случиться, что его запах стал мне так же знаком, как мой собственный.

– Нам обязательно нужно идти? – прошептал он мне на ухо.

Я повернулась в его объятьях, обвив руками его шею.

– Так как мы почетные гости, я сказала бы да. Тиш будет очень разочарована, если мы не покажемся. Она может отказаться учить меня готовить.

Мэтью приподнял брови в притворном ужасе.

– Тогда мы должны непременно пойти. Но никто не станет требовать, чтобы мы уходили последними.

Мой ответ застыл у меня на губах, когда Мэтью поднял мою левую руку со своего плеча и пристально на нее посмотрел.

– Прости, – спохватилась я и подошла к туалетному столику, где стояла моя шкатулка с драгоценностями. – Я надену его сегодня.

И прежде чем он успел что-то сказать, я взяла кольцо с бриллиантом с бархатной подкладки и надела его на палец.

– Ты же знаешь, я люблю его, Мэтью. Просто я… не привыкла к нему. – Я не прибавила, что нахожу его лишним, что один сам по себе золотой ободок был совершенен, и казалось, что бриллиантовое кольцо принадлежало кому-то другому.

Мэтью взял мою руку и поцеловал.

– Для меня не имеет значения, носишь ты его или нет. Я только хотел убедиться, что оно тебе не неприятно. А то я снова пошел бы к ювелиру и обменял его на другое, которое тебе больше бы нравилось.

Я дотронулась до его свежевыбритого подбородка и улыбнулась:

– Я это знаю.

Не отпуская моей руки, он повел меня к двери.

– Пошли. У меня есть для тебя сюрприз.

Я вспомнила про бумаги, которые сунула в ящик стола в гостиной и о которых сразу забыла. А вдруг он их нашел, и должна ли я сказать ему правду о том, как они туда попали и сплести какую-нибудь историю, чтобы он не подумал, что я хотела уничтожить произведение Адриенны?

К моему облегчению, он увлек меня к парадной двери.

– Закрой глаза, – попросил он.

Я повиновалась, и, положив руки на мои обнаженные плечи, он осторожно помог мне спуститься по ступенькам крыльца.

– А теперь ты можешь открыть глаза.

Я открыла – и мигнула от удивления. Рядом с моей машиной на дорожке стоял ярко-красный дамский велосипед. С корзинкой, звонком – все как положено. Как мальчишка, Мэтью поднял велосипед и поднес его ближе, чтобы я могла увидеть на нем номерную доску со своим именем «Ава».

– Пришлось сделать заказ, а то у них не было таких с твоим именем.

Я сделала гримасу. Имя мое старомодное, так что у меня никогда не было стикеров или каких-либо других детских штучек из тех, что продаются на ярмарках. Однажды я спросила мать, зачем она сделала это со мной. Это слово еврейского происхождения и означает «жизнь», сказала она. И тут же вернулась к своему занятию в саду, как будто ее объяснение дало мне исчерпывающее знание.

– Как…? – У меня к нему был миллион вопросов, но я не могла расположить их в последовательности, чтобы что-то сказать.

– Я знал, что тебе хочется велосипед, так что заказал его в день нашей свадьбы. И номерную доску. Его доставили, пока ты была в душе.

Он улыбался. Мое сердце вспомнило, как я впервые увидела эту улыбку. В комнате было полным-полно людей, но я заметила только его, и его улыбка так гармонировала с его высоким ростом, атлетическим сложением и загорелым лицом. Это была улыбка человека, который будет прогуливаться на пляже в ураган или вести корабль в бурю. Она меня заворожила тогда, и теперь я находила ее не менее чарующей.

– О, Мэтью, – мурлыкнула я, обнимая его и целуя. – Как замечательно! Откуда ты знал, что красный – мой любимый цвет?

Казалось, он удивился.

– Разве ты мне не говорила? Наверное, когда-то ты мне сказала. Я рад, что он тебе понравился, – добавил он, усмехнувшись. – Мне бы не хотелось его возвращать.

– Даже не думай! – Я схватилась за руль. И окинула взглядом свое черное платье и высокие каблуки. – Если это все скинуть, то я смогу прокатиться…

– Если ты снимешь все это, покататься тебе не удастся, – выразительно ответил мне он с явным намеком. – Давай-ка пока поставим его в гараж, а покататься ты сможешь завтра.

Нехотя отдав ему велосипед, я уселась в машину на пассажирское место.

Все еще стараясь выучить географию острова и пользуясь случаем, что машину вел он, я присматривалась к дороге. С Фредерика-роуд мы свернули на Демер, миновав маленький аэродром, где стоявшие на земле самолеты напоминали игрушки, так что Мэтью стал в шутку «серьезно» уверять меня, что они могли бы взлетать без батареи или пульта. Когда мы проехали аэродром, я заметила указатель, сообщавший, что мы на поле битвы, известном как Кровавое болото.

– Звучит зловеще, – поежилась я.

– Здесь войска Оглторпа окончательно разгромили испанцев в Джорджии. – Мэтью взял мою руку и оставил ее в своей у меня на коленях. – Мы сюда еще вернемся на велосипедах, чтобы рассмотреть все подробно. И Форт Фредерика тоже, это британский форт, выстроенный как наблюдательный пункт на случай нападения испанцев. – Наверное, я видела фотографии форта раньше, потому что могла ясно представить себе его башни и амбразуры. Я могла даже представить себе старые пушки на бастионах, грозящие незримым врагам.

– Мне бы очень хотелось, – улыбаясь, я повернулась к нему.

Потом снова стала смотреть в окно, наблюдая, как гаснет свет дня. В тени дубов, казалось, сумрак наступал раньше времени. Их тяжелые ветви простирали свои объятья навстречу приближавшейся ночи. Мы пересекли дамбу, миновав указатель «Восточный пляж».

– Тиш живет на берегу? – спросила я спокойно, хотя уже почувствовала, что кровь быстрее побежала по моим жилам.

– Не совсем. Их дом отделяет от воды пустое пространство и пляж, но можно считать, что на берегу… Ее муж – второй муж – архитектор, и он построил этот дом пятнадцать лет назад. Дом удивительный, если тебе нравятся новостройки.

Успокоенная ответом Мэтью, я улыбнулась своему отражению в оконном стекле. Дом моих родителей, где я выросла, был построен полвека назад – острые углы, низкие потолки, современные строительные материалы. Но сейчас я жила в доме, где были неровные сосновые полы и скрипящие балки, как будто поколения семьи Мэтью, проведшие жизнь в его стенах, по-прежнему жили в каждом скрипе и каждой выбоине. Это совсем не означало жить с привидениями. Это скорее означало жить частично в прошлом. И это пришлось мне по вкусу.

– Моя мать считает, что я не должна жить на Сент-Саймонсе, так близко к воде. Она сказала, что мы уехали отсюда, так как она не хотела жить там, где все, что она любит, могло быть у нее отнято.

Лицо его приняло выражение, которое я уже привыкла узнавать как профессиональное. Он усиленно думал, стараясь сделать вид, как будто уже знает ответы на все вопросы.

– Иногда страхи родителей могут передаваться детям. Возможно, в этом источник твоей «океанобоязни».

– Ты действительно так думаешь? – Я взглянула на него с надеждой. – Это значит, что я могу «излечиться»?

– Без подробного анализа трудно сказать. Но мы будем над этим работать. – Он обнадеживающе стиснул мне руку.

Я хотела рассказать ему о своей экскурсии на пирс, но остановилась. Другая мысль показалась мне более важной.

– Послушай… а… Адриенна… она боялась чего-нибудь? – Я чувствовала неловкость, упоминая ее имя, и повернулась к окну, чтобы не видеть в эту минуту его выражение.

Он немного помолчал, и я думала, что он не ответит. Но он сказал:

– Привидений.

– Привидений? – Я чуть не подпрыгнула на сиденье.

Он кивнул.

– Она сказала мне как-то, что, когда я смотрю на нее, у меня такой вид, словно я вижу привидение.