"Тишина, тишина…" Тишина, тишина… Тишина, как во сне. Как во сне, голубые снега. Спит мой город, Его по весне Беспокойная будит река. По веселой весне, Нарушая покой, В кручу берега, Как по груди, Вдарит мутной волной, Двинет белой шугой, Затрещит, Загремит: — Выходи!.. Выйдет девушка, Вынесет сердце свое, Скажет речке она: — Не топи!.. — И наполнится девичье сердце Ожиданием первой любви. И охватит озябшую Сладкая жуть, Всю ее — с головы и до ног. И поднимется грудь, И опустится грудь, И послышится девичий вздох. Опьянеет она… Побледнеет она… Вешний день по душе и седым, Только стал замечать, Что приходит весна Раньше всех Вот к таким молодым. "На трамвайной дороге плакат…" На трамвайной дороге плакат: "Осторожнее — листопад!" Опадают И скверы и рощи, Мокнут листья В дождливой тоске. Что трамваю! Душе моей проще Поскользнуться На желтом листке. Под стальные Трамвайные оси, На холодную гладь колеи, Точно так же вот Каждую осень Опадали надежды мои. А по веснам, Похожим на юность, Когда солнце Ласкало и жгло, Сколько старых надежд Не вернулось, Сколько новых надежд Не пришло! И, тревоги уже Не скрывая, Повторяю немножко не в лад Те слова, Что прочел из трамвая: "Осторожно, душа, — листопад "Сопротивляясь темной силе…" Сопротивляясь темной силе, Ее жестокости тупой, Мы друг за друга заплатили Ценою слишком дорогой. Шли, Не искали, где полегче. Того, что взяли, не спасли. Шли долго, и до нашей встречи Мы юности Не донесли. Дорога та Полжизни длилась. Она такой глухой была, Что терпеливая наивность Отстала И не догнала. В любви попутной Спозаранку Забылась где-то чистота, И горделивую осанку Сменила Просто прямота. Бывало, Что слабели силы, Когда шагали через боль, Оглядываясь на могилы Тех, с кем делили Хлеб и соль. И все потери, Все утраты, Все, что лишь в памяти таю, Мы жизни отдали в уплату За позднюю любовь свою. Не говори, Что отлюбили, Что сердцу Время на покой. Мы друг за друга заплатили Ценою слишком дорогой. ВТОРОЙ ОГОНЬ
Любовь горела, А не тлела. И все же, к радости моей, Не до золы она сгорела, Но, как береза, До углей. Она, Ничем не оградима, Перемежая страсть и гнев, Вся изошла огнем и дымом И вся распалась, Почернев. Погибла? Нет. Вернее прочих Я знаю цену угольку И каждый черный уголечек В душе холодной берегу. В моей душе, Как в горне грубом, Небесполезно им лежать. Лишь только б огонек… Да губы… Да губы, Чтобы подышать. Не гибнут страсти. Над враньем Опять смеюсь. Пусть не лукавят. Любовь горит Вторым огнем. В таком огне Железо плавят. "Как хорошо, что за крутыми…" Как хорошо, Что за крутыми За гребнями Далеких гор Меня, забытого другими, Ты вспоминаешь До сих пор! О, вспоминай! В строках послушных О нежных чувствах Святословь. Люби меня! Средь равнодушных Мне так нужна Твоя любовь! Бывало часто, С жизнью споря, Слабел я, горе затаив, Мне чудились В минуты горя Цыганские глаза твои. И было в них Так много света, Огня, как в золотом вине. Как хорошо, Что где-то, где-то Ты вспоминаешь Обо мне! |
