ЛЮБКА-ЛЮБОЧКА Утром — Любкой, Ночью — Любочкой… Отряхнув с души золу, С виноватою улыбочкой Проходила по селу. Шла неспешно, Будто с ведрами, Выводя за шагом шаг, И покачивала бедрами По привычке, Просто так. Обзывали Любку шлюхою. Злые женщины порой. Начинали слово буквою Из алфавита второй. Мужики с недоброй шуточкой Свой дневной вершили суд. Шла и знала: Ночью Любочкой, Утром Любкой назовут… Шла отпетая, небрежная, Под лузгу недобрых ляс, Всю себя, нахально грешную, Выставляла Напоказ. Отметая ночи ложные, На меже вблизи села, На другие непохожая Ночь у Любочки была. В играх звездного свечения, С перепевом петухов Ночь любви и очищения Ото всех былых грехов. Ночь, не сделавшая просева, Ночь, не вспомнившая зла. Ничего с души не сбросила, Все с собою понесла. Тихо, полная смирения, Понесла в рассветный дым Новое сердцебиение Рядом, Рядом со своим. Сын приспел. Нужны и метрики. Вот, припав теплом к теплу, С белым ситцевым конвертиком Мать ступала по селу. Мать ступала. В знак прощения Приподняли старики Троеперстно, как крещение, Лаковые козырьки. Мать ступала. И глумливые Смолкли бабы у дверей, Даже самые ревнивые Стали к Любочке добрей. Эти добрые и дружные В мальчике Из доброты Все простили б, Даже мужние, Даже мужние черты… Шла, Впервые некоримая, И несла, забывши все, На судах неоспоримое Оправдание свое. "Все открыто, все наружу…" Все открыто, Все наружу, Но уже шепчу, скорбя: Закрывай, Василий, душу, Не выстуживай себя. Стали глубже норы лисьи, Стал пышнее ворс лисят… Листья... Листья... Листья... Листья Золотой пургой летят… Кружат… Кружат… Кружат... Кружат В слезной скуке ноября. Закрывай, Василий, душу, Не выстуживай себя. "Голова моя, головушка…"
Голова моя, Головушка, Недомога и разлад. Будто вызревшее полюшко Поприбил мне кудри град. Помню, Любовались озимью, Отмечали рост и стать. Значит, беден, Значит, осенью Пышной свадьбы Не играть. Думал, Жизнь переиначится, Зашумит рекой в разлив. И тоскуется И плачется На есенинский мотив. НАДПИСЬ НА КАМНЕ Мне тяжело. Люди со мной Становятся честными. Они разговаривают, Как на исповеди, Особенно женщины, Которых мог бы любить. Мне всех тяжелей. Я похож на бога, Но не настолько великого, Чтобы прощать. "Думал, прошлое не забудется…" Думал, прошлое не забудется, Думал, близкою станет мне. Задержала меня распутница На чужой, Не той стороне. К сердцу боль Присосалась пиявкою, И оно мне стучит: беги! Топь болотная, Громко чавкая, Крепко держит за сапоги. Закричал бы я, утопающий: Мне, товарищи, нелегко. Но нельзя мне позвать товарищей Все товарищи далеко. Все товарищи Неподдельные, Охраняя покой семьи, Как, бывало, князья удельные, Правят женами И детьми. И прошу я Не их, а вербочку, Задрожавшую у ноги: — Помоги мне, тонкая веточка, Помоги!.. "Плачь. Пусть слеза прольется…" Плачь. Пусть слеза прольется, А ты себе живи. Тебе легко живется И в жизни И в любви. Страдай. Твое страданье, Увы, невелико. Рыдай. Твое рыданье, Как у детей, Легко. Но все твои печали, Как воды по весне, Подземными ручьями Изроют душу мне. |
