Наконец Петр заговорил:

— Я прискакал сообщить вам, что мы оставляем Евпаторию — я имею в виду Тарутинский полк. Кажется, союзники все же высадили десант где-то к югу от города. Если сведения верные, то у нашего гарнизона не хватит сил остановить их продвижение. Если же полк останется на своем месте, то его отрежут. Поэтому он уходит из города и маршем направляется к Севастополю, где присоединится к войскам князя Меншикова.

— Ну а что будет с выздоравливающими? — тихо спросила Флер. — Они же не могут идти.

— Они останутся под командованием майора Браницкого.

— Как замечательно! — воскликнула Милочка. — Значит, вы бросаете нас здесь, на произвол судьбы, с горсткой инвалидов, которые не в состоянии оказать сопротивление врагу, а храбрецы тарутинцы спасаются бегством!

— Нам придется эвакуироваться? — спросила Флер.

Петр, казалось, рассеянно слушал ее.

— Об этом я и хотел поговорить с Сергеем. Пока нам не известно, что намерены предпринять союзники. Вы находитесь в опасной близости от города. Если они превратят Евпаторию в свою базу, то несомненно вышлют сюда своих разведчиков или фуражиров. Казаки Сергея, конечно, могут вступить с ними в бой, но это лишь осложнит ситуацию. Если они появятся здесь, то лучше всего их не трогать — пусть забирают что хотят и убираются.

— Ты говоришь — лучше? — спросила Людмила.

— Они не тронут гражданских, — ответил Петя. — Но все это может быть для вас крайне неприятно. К тому же в союзнической армии свирепствуют болезни. Они привезли с собой из Варны холеру, дизентерию и Бог весть что еще.

— Ты считаешь, что нам лучше покинуть поместье? — спросила Флер.

— Не знаю. С другой стороны, вы можете отсюда уехать только в Севастополь, а именно туда, по-видимому, направятся англичане и французы. Если начнется осада…

— Но разве позволит генерал продвинуться союзникам так далеко без сопротивления? — поинтересовалась Людмила. — Он должен дать им бой! Как может Меншиков допустить, чтобы они, как на прогулке, дошли до самого Севастополя?

— Милочка, дитя мое, я не знаю, что собирается делать Меншиков, — ответил Петр с усталой улыбкой на лице. — Он, знаешь ли, мне не сообщает о своих намерениях! Могу только тебе сказать, что здесь постоянно взад и вперед снуют казачьи дозоры, поэтому он несомненно имеет представление о сложившейся обстановке.

— Но…

— Я бы хотел остаться с вами, но у меня есть приказ. Мне велено немедленно явиться к Меншикову. В штабе всегда не хватает искусных и быстрых верховых. — Встав, Петр встретился взглядом с Флер. — Не уверен, смогу ли я вернуться. Честно говоря, я не знаю, где и когда мы снова увидимся. Если понадобится доставить в Петербург какое-то важное донесение, то скорее всего это поручат мне. Поэтому придется Сергею позаботиться о вас. Вот почему я хотел бы поговорить с ним до отъезда.

— Неужели ты собираешься вот так просто нас оставить здесь одних? — воскликнула Людмила.

— Я это делаю не по своему желанию, — ответил он, не спуская, однако, глаз с Флер. — Но я обязан выполнить приказ.

Вдруг Флер осознала, что он ехал туда, где могло произойти сражение, и теперь ей казалось, что оно неизбежно произойдет. Союзническая армия высадится в Крыму, и русским придется оказывать ей сопротивление. Петр будет сражаться с ее народом. Сражаться? Но ведь его могут убить! Она может его больше никогда не увидеть. Возможно, сейчас у нее остался последний шанс, чтобы сказать ему… что сказать? Она протянула ему руку. Он торопливо пожал ее.

— Береги себя, — проговорила Флер.

— Постараюсь, — ответил он с улыбкой, которая вдруг осветила его необычное лицо, как лампада освещает икону. Перед ее глазами пробежала вереница воспоминаний — с того первого момента, когда она танцевала с ним на балу, под бархатным ночным небом при свете разноцветных диковинных фонарей, аляповатых, как детские конфетки. Он ей так нравился. Она не хотела, чтобы с ним что-нибудь случилось. Она думала, что поцелует его на прощание, но момент был уже упущен.

— Я не хочу, чтобы меня убили, могу тебя заверить, — произнес он. — Ты тоже береги себя.

— Да, постараюсь. Да благословит тебя Господь, Петр Николаевич.

Отпустив ее руку, он повернулся к перепуганной Людмиле и крепко обнял ее.

— Прощай, маленькая свояченица. Следи за Сергеем. Ну а если союзники все же сунутся, то мне их очень жаль. Теперь, когда я как кур во щи попал между вами и пятым русским корпусом, мне легче оказаться с армией.

Свистнув лошадь, Петр зашагал прочь по веранде, оставив женщин в глубоком молчании.

Флер, очнувшись наконец, повернулась к Нюшке.

— Мне кажется, нужно упаковать кое-что самое необходимое для твоей хозяйки, на случай, если нам придется уехать. И попроси Катю сделать то же самое для меня.

— Бог с вами, барышня, — успокоила ее Нюшка. — Я уже собрала все узлы еще на прошлой неделе. Во сне мне явился Николай-угодник и сообщил, что союзники наступают.

Людмила повернулась к ней.

— В самом деле, Нюшка? Почему же ты мне не сказала об этом? А не сообщил ли он тебе, что нас всех ждет?

Нюшка бросила на нее сосредоточенный взгляд.

— Вам грозит большая опасность, барыня, но вы легко отделаетесь, — ответила она. — Однако придется проявить немало смелости и отваги. Вам предстоят тяжкие испытания.

Старая нянька умело вызвала неподдельный интерес к своим словам у Людочки. Она, представив себя героиней, тут же позабыла о всех страхах и сомнениях.

— Большая опасность, говоришь? Ну, если союзники сюда сунутся, то я буду, конечно, с ними сражаться. Я обязательно научусь стрелять из ружья. Я перебью их всех до последнего солдата. — Вдруг она осеклась, словно одернув себя. — Кроме твоего любимого брата, Флер, разумеется.

— Как приятно, что ты не забыла об этом, — сухо отозвалась Флер.

Вернувшись к вечеру, Карев сообщил, что Тарутинский полк выступил из города.

— Им больше ничего не оставалось делать. Нельзя удержать Евпаторию с горсткой людей против такой сильной армии, надеяться же на то, что Меншиков вовремя пришлет подкрепление, — пустое.

— А где находится союзнический флот? — спросила Флер.

— Стал на якорь неподалеку от города. Вся бухта заполнена их баркасами с солдатами — они ищут для высадки место понадежнее. Меншиков попытается сдержать их где-то между нами и Севастополем — на одной из речушек, насколько я понимаю. Тарутинский полк присоединится к тем войскам, которые он вышлет союзникам навстречу.

— А что будет с нами, Сергей? — нетерпеливо спросила Людмила. — Должны ли мы уехать отсюда, или же попытаемся защитить наш дом?

Карев улыбнулся. Только сейчас Флер заметила, как он устал.

— Вижу, ты готова к обороне, — произнес он. — Нет, не думаю, что дойдет до этого. Нам, может быть, все же придется отсюда уехать, но это не к спеху. Им для высадки десанта понадобится не меньше двух дней. — Он повернулся к Флер. — Они, конечно, направят парламентеров с предложением гарнизону сдаться. Браницкий получил строгий приказ не оказывать им сопротивления. Да и с кем его оказывать, с больными и ранеными? Нет, все будет носить вполне цивилизованный характер. К тому же я подумал, что в этом случае ты сможешь получить какие-то известия о своем брате.

Флер ужасно удивилась.

— Не хочешь ли ты этим сказать… что я могу поехать туда, чтобы встретить соотечественников?

— Почему бы и нет? Любой офицер, которому будет поручено принять сдачу гарнизона, должен что-то знать о твоем брате, разве не так?

— Да, разумеется!

— Ты сможешь передать ему что-то устно через него или написать письмо.

— Да, да, конечно, — повторила Флер, чувствуя, как у нее закружилась голова. — Это будет просто чудесно — узнать о судьбе Ричарда, послать ему привет!

— В таком случае выезжаем немедленно, — мягко сказал он. — Если только ты хочешь их там застать.

— Да, конечно, сейчас. Только переоденусь.

— И я тоже! — воскликнула Милочка. — Я тоже еду!