— Послушай, Фло, напиши-ка лучше ей письмо. Не могу я запомнить все твои варенья, двухпенсовики и прочую хозяйственную чушь! Я думал, что тебе нужно кое-что привезти к завтрашнему утру.

— К завтрашнему утру?

— Завтра утром состоится пикник в Ричмонд-парк. Его организовывает твоя тетка Эрси. Она позвала кучу народа. У тебя есть какое-нибудь милое платьице?

Флер с удивлением посмотрела на отца. Он никогда прежде не интересовался ее гардеробом.

— Я хотела надеть муслиновое платье сине-лавандового цвета… — ответила она, заинтригованная.

Сэр Ранульф смущенно улыбнулся.

— Да, я тебе не говорил? — я сказал тетушке, что ты очень скучаешь по своим продолжительным верховым прогулкам и что мы с тобой приедем на пикник верхом, чтобы ты там в свое удовольствие поскакала галопом.

— Ты очень добр ко мне, папа. В любом случае мне это понравится.

— Еще бы! — воскликнул Ранульф, страшно довольный собой. — Значит у тебя есть подходящий наряд для этого и все необходимые в таких случаях аксессуары?

— Да, спасибо, но тогда привези мою шляпку с высокой тульей и длинной вуалью. Она лежит в коробке в моем шкафу. Сэлли тебе покажет. Она лучше той, которую я ношу здесь.

— Хорошо, кивнул сэр Ранульф, исчезнув за дверью так же неожиданно, как и появился на пороге. Флер осталась одна в большом сомнении.

Когда настал час для посетителей, в доме появилась тетушка Эрси и все наконец объяснила. После четверти часа всяких банальностей, которые считались необходимой прелюдией любого визита, она объявила:

— Флер, любовь моя, какой замечательный день мы намерены провести завтра! Мы едем в Ричмонд, а так как быстрая езда в каретах запрещена по узким улочкам, Маркбай с твоим отцом решили, что те молодые леди и джентльмены, кто выразил желание, могут отправиться туда верхом. Надеюсь, ты довольна?

— Очень, тетушка, очень. Папа уже сообщил мне об этом. Он утверждает, что я чахну прямо на глазах и мне пора размяться.

— Это не он сказал, а я ему! — возмутилась Эрси.

— Конечно она, кто же еще? — заметила с иронией в голосе Венера. — Ты так простодушна, Флер. Когда это отец обращал внимание на состояние твоего здоровья, скажи на милость!

— По крайней мере, — продолжала с некоторым сомнением Эрси, — я не говорила, что ты чахнешь на глазах, только потому, что не видела тебя со вторника. Но я на самом деле сказала, что тебе полезно прокатиться верхом. Приедет и Ричард, разве это плохо? Со своими друзьями из одиннадцатого полка. Маркбай знает их. Не догадаешься, кого он для тебя пригласил!

Флер сделала вид, что задумалась.

— Мистера Полоцкого, — наконец предположила она.

Венера тяжело вздохнула, а Эрси с самым невинным видом заявила:

— Ах, нет, дорогая, он слишком стар для тебя, к тому же женат. Но мистер Полоцкий там тоже будет, он приедет в карете Ви, так как Фредерик задержится допоздна в парламенте. Там начались дебаты.

Флер с сияющими глазами посмотрела на старшую тетушку, но та, скривившись, изрекла:

— Еще одно слово, мисс, и выйду из комнаты!

— Мне нечего сказать по этому поводу, тетушка, — ответила Флер. — Вы же знаете, он мне ужасно нравится.

— Я до последней минуты не была уверена, что мы поступаем разумно, — продолжала щебетать Эрси, — ведь очень трудно понять, что представляют собой иностранцы, и хотя господин Полоцкий богат, он всего лишь купец, но, как утверждает Маркбай, его послали с какой-то важной миссией, а это уже совсем другое дело. Надеюсь, что все правильно поймут и недоразумений не возникнет.

— Мне кажется, вы не ошиблись в выборе, — с серьезным видом произнесла Флер. — Кроме всего прочего, он — гость в доме моей тетушки. Этого вполне достаточно.

— Да, конечно, кто возражает? — с довольным видом согласилась Эрси. — И когда все увидят его в твоей, Ви, коляске, то поймут, что именно ты пригласила его. Но я не открою секрета, дорогая, кого Маркбай пригласил для тебя.

— Зачем ему было утруждать себя? — начала возражать Флер, чувствуя, как по спине у нее поползли мурашки. Вдруг ее кольнула шальная, безумная мысль: а что если это граф Карев?

— Нет, дорогая, ты не права. Каждая женщина чувствует себя гораздо увереннее, когда кто-то подает ей блюда, смотрит, чтобы бокал у нее всегда был полон. Это тот человек, с которым ты танцевала в Хардивей-хауз. Я сказала Маркбаю, что его общество тебе нравится, я в этом уверена. Ты так оживленно с ним беседовала.

— Кто же это, тетушка? — спросила Флер, стараясь казаться как можно беззаботнее. Она чувствовала на себе вопросительный взгляд Венеры.

— Капитан Джером. Надеюсь, ты довольна? Какой приятный молодой человек, он любимчик герцога и наверняка далеко пойдет. А знаешь ли ты, дорогая, что он в некотором роде приходится тебе кузеном? Конечно, не таким близким — здесь волноваться нечего, как я уже сказала твоему отцу, — но его мать была из семьи Рэмсей, кузиной твоей бабушки по отцовской линии.

Так вот почему отец был таким взволнованным. Планы тетушки Эрси сплавить ее замуж за Джерома пришлись ему по душе: таким образом Ранульф освобождался от вечного ворчания Венеры по поводу его дочери.

— Рада, что вы мне сообщили об этом, тетушка, — озорно сверкнув глазами, воскликнула Флер. — Кровные узы для нас всех чрезвычайно важны, и теперь, когда я узнала, что мы с капитаном Джеромом родственники, я буду относиться к нему как к брату.

— Да, дорогая, — проговорила Эрси, толком не прислушиваясь к словам племянницы, — еще должна тебя удивить поразительным совпадением. Другой наш гость приходится мне кем-то вроде кузена, а может быть Маркбаю, — хотя такой пустяк не имеет значения. На это указал принц, а может быть Ранульф? Не помню точно, так как все они находились в покоях Адельфи. Дело в том, что его мать была дочерью адмирала Питерса, который женился на мисс Стрикленд, чья матушка — урожденная Тэлбот, а Тэлботы и Маркбай всегда женились и выходили замуж друг за друга. Таким образом, они с Маркбаем наверняка родственники, хотя трудно решить, какая именно степень родства их объединяет. Но оно достаточно близкое, чтобы называть себя кузенами, что они и сделали, чем ужасно польстили принцу. Он сказал, что надеялся на это, когда занимался организацией выставки.

Венера уже давно утратила всякий интерес к их разговору и углубилась с интересом в газету, но такой выход из положения для Флер был недоступен, и ей приходилось делать вид, что она слушает.

— Что же так польстило принцу, тетушка? — спросила Флер, хватаясь за кончик фразы и надеясь, что таким образом она развяжет узел, а не затянет его еще туже.

— Да я же сказала — дружба между ними и то, что они обращались друг к другу «кузен». Символичный факт, так как указывает на большую дружбу, существующую между нашими странами, а это означает, что в будущем мы не станем военными противниками. Как он выразился, соперничество между нашими народами будет отныне ограничено рамками промышленности и торговли, а не военной областью с применением разрушительного оружия.

Венера вызывающе зашуршала газетой, а Флер, чувствуя, что слабеет, предприняла последнюю попытку найти твердую опору.

— Понятно, тетушка. Значит, он промышленник, правильно я вас поняла?

— Кто, дорогая?

— Новый кузен дяди Маркбая?

— У Маркбая нет никаких кузенов-промышленников! Как мне жаль Флер, что тебя там не было.

— Прошу прощения, но мне казалось, что вы сказали…

— Ничего подобного я не говорила! Я сказала, что его прапрабабушка была из семьи Тэлбот.

— Простите. Но я никак не могу взять в толк, при чем здесь дружба между народами.

— Потому что он, конечно, русский. Какая ты сегодня непонятливая, — проворчала, тетушка Эрси, возбужденная повествованием о генеалогическом древе.

Мы обязательно встретимся. Доверьтесь мне. Все теперь становилось на свои места с такой же уверенностью, как звуки в симфонии Моцарта. Флер чувствовала себя поразительно спокойной и миролюбивой, доброжелательно настроенной к своей болтливой тетушке и милому, легко поддающемуся внушению дядюшке Маркбаю.