Я не знаю, что сказать. Я понятия не имею, кто, чёрт возьми, эта девушка, и от одной мысли о том, чтобы провести остаток вечера с ребёнком, моя голова затуманивается. Я не могу. Я не могу сделать это. Мой взгляд падает обратно на ребёнка и пальцы кричат мне, чтобы я прикоснулась к ней, почувствовала её нежную кожу. Мои легкие умоляют об одном вдохе её аромата.

Я не была в такой ситуации, мучаясь из-за ребёнка, долгое время. Эта единственная причина, почему я выбрала работу в баре. Почему, пока не встретила Дженсена, я едва ли покидала свою маленькую практичную квартиру, за исключением походов на работу и покупки необходимых вещей.

Я не готова к этому. Я не смогу с этим справиться.

— Где ты их достала?— внезапно спрашивает девушка, снова меняя тему. Даже если бы я не была ошеломлена её присутствием — присутствием её ребенка — я всё ещё не уверена, что смогла бы поспевать за ней. — Твои туфли, — подсказывает она. — Где ты их взяла?

— Оу… — произношу я, смотря вниз на свои ноги. Даже эти туфли являются болезненным напоминанием о моём прошлом.

— Ух… я не помню, — лгу я. Это туфли, в которых я была, когда вышла из своего дома и покинула руины моей жизни. Это простые, чёрные лакированной лодочки от Джимми Чу с четырёх-дюймовым каблуком. Я потратила на них всю свою первую недельную зарплату, после того как устроилась на работу своей мечты в журнал. Мне следует их выкинуть.

Нелли волнительно визжит и хлопает одним из кубиков по полу, качаясь вперёд и назад на руках и коленях. Всё, что я хочу сделать, это отвернуться. Всё, что я хочу делать — смотреть.

— Сколько... сколько ей? — спрашиваю я, сквозь ком в горле.

— Пять месяцев. Почти шесть.

Я чувствую головокружение.

— Она красавица,— выдыхаю я.

Я хочу схватить эту молодую мать за руки и предостеречь. Мне хочется встряхнуть её и сказать, чтобы она ценила каждое мгновение со своей дочерью, будто оно последнее. Потому что, именно так и может произойти. Возможно. Никогда не знаешь. Я не знала. И это разрушило меня.

Но я не хватаю её за руки. Не предупреждаю её. Я не говорю ни слова.

Она широко улыбается.

— Уверена, ты скажешь Дженсену, насколько красивой её считаешь. Возможно, он позволит её оставить для фотосъёмки, и я смогу улизнуть. Я имею в виду, я обожаю мою Нелл всем сердцем, но если я не получу немного личного времени, то повыдёргиваю на своей голове все волосы.

Да. Я смутно помню об этом. Необходимость »личного времени». Забавно, что то, что было важным тогда, рассыпалось после трагедии. »Личное время» кажется таким незначительным. Всё, что у меня есть сейчас — «личное время».

Интересно, где отец. Затем я гадаю, может ли быть отцом Дженсен. Эта мысль немного ухудшает состояние моего желудка.

— Как…? — я обрываю себя прежде, чем мне удаётся спросить. Меня не касается кем она ему приходится, и абсолютно неуместно спрашивать об этом.

Она, должно быть, замечает моё любопытство, что иронично, поскольку мою неловкость она даже не потрудилась заметить. Она резко поднимается, предлагая мне свою руку.

— Я Саммер. Сестра Дженсена.

Его сестра. Я игнорирую маленький всплеск облегчения, распространяющийся в моём животе, когда протягиваю ей руку. Имя Саммер идеально ей подходит. Всё, что касается её… тёплое. Начиная с её золотистых волос и кожи, до синих, как океан, глаз и позитивного нрава. На мгновение я задумываюсь, выглядела ли я когда-нибудь такой счастливой.

— Холланд, — отвечаю я. — Дженсена… — «Дерьмо». Я не могу подобрать слов. Уверена, что не должна говорить его сестре, что мы приятели по койке, но ничего больше на ум не приходит. Мои глаза возвращаются к Нелли, позволяя боли гореть в груди.

Кто я для Дженсена Пэйна?

— Друг, — раздаётся низкий, хриплый голос позади меня. Из-за его присутствия по спине пробегает дрожь, вызывая покалывание от мурашек в руках и ногах. То, что он просто рядом, для меня как объятие, и моя тревога слегка уменьшается.

Я смотрю через плечо и обнаруживаю Дженсена, на котором только лишь тёмные джинсы, низко висящие на бёдрах, демонстрирующего скульптурный торс. Я цепляюсь взглядом за каплю воды, когда она стекает с его влажных тёмных и блестящих волос и бежит по его плечам и вниз по грудным мышцам. Это хорошо. Я могу сосредоточиться на нём. Я могу сконцентрироваться на том, как он заставляет меня себя чувствовать, как заставляет меня обо всём забыть. Я могу думать об этом, пока он рядом.

— Холланд не против посидеть с ребёнком, — щебечет Саммер, говоря неправду через свои красивые зубы. Мои глаза сужаются, а губы раскрываются от удивления. Дженсен выгибает бровь, но прежде, чем кто-то из нас успевает возразить, Саммер тыкает пальцем в своего брата. — Ты мне обещал. Пожалуйста, не отнимай это. Я ждала этого всю неделю.

Он вздыхает, звук полон смирения, и я понимаю, что он собирается сдаться.

— Один час, — говорит он твёрдо.

— Три часа, — возражает она быстро. — Я не была среди людей своего возраста месяцами. Пожалуйста.

Она подпрыгивает на носочках, ладони сложены вместе под подбородком, а на лице выражение, полное надежды.

— Месяцами? Я приглядывал за ней на прошлой неделе.

— Это из-за приёма у доктора. Не для веселья. Поверь мне. Итак, три часа?

— Два.

— Хорошо, — она сразу соглашается.

— Два часа, — шипя, повторяет он. — Но, клянусь, Саммер, если ты даже на минуту опоздаешь, я никогда не сделаю этого снова.

Она визжит, размахивая руками, затем обнимает Дженсена, посылает воздушный поцелуй Нелли и уходит, прежде чем кто-то сможет передумать.

Я остаюсь наедине с Дженсеном Пэйном и пятимесячным ребенком.

Дженсен

Это не то, как я представлял себе этот вечер. Предполагалось, что я буду по яйца внутри Холланд, а не по уши в бутылочках и подгузниках. И я, определенно, не собирался представлять её своей сестре и племяннице.

И то, как она продолжает смотреть на Нелли, наблюдая за ней остекленевшим тоскливым взглядом, пугает меня до усрачки. Она не сделала никаких движений, чтобы подержать её. Она даже не сказала ей ни единого слова. Но выражение на её лице безошибочно.

Тоска.

У нас был незащищенный секс больше раз, чем я могу сосчитать, потому что она сказала, что на таблетках. Но я также помню, как она заколебалась, когда я спросил у неё. Малыши такие милые. Даже красивые. И однажды, когда-то было время, когда мысль об ещё одном маленьком Пэйне в мире была заманчива. Но я оставил позади этот момент безумия. У меня абсолютно отсутствует желание производить потомство и передавать своё проклятье другому живому человеку.

Я не в состоянии уйти от Холланд — эта женщина, как наркотик — но если она загорится желанием иметь ребенка, то это потушит моё либидо быстрее, чем ледяной душ.

Я сажусь рядом с ней. Я многие годы не был настолько безответственным. Не с тех пор, когда я был тупым подросткам и искал куда бы кончить. Это было безрассудно.

— Она милая, не так ли? — говорю я, следя за взглядом Холланд на Нелли.

Она искоса смотрит на меня.

— Да, так и есть. Очаровательная.

— Настолько очаровательная, насколько возможно, но мне нравится, что я отдам её обратно через пару часов, — говорю я, пытаясь прочувствовать её.

Она слегка смеётся, заправляя прядь волос за ухо.

— Саммер выглядит очень молодо, — она не спрашивает меня ни о чём, но здесь звучит немой вопрос, хотя она его и не озвучила.

— Потому что, так и есть. Ей всего восемнадцать. Слишком чертовски рано для детей, — я замолкаю и поворачиваюсь, чтобы ясно прочитать выражение её лица.

— А что насчёт тебя? Есть планы о создании семьи когда-нибудь? — решительно спрашиваю я, настроенный спросить об этом столько раз, сколько потребуется.