— Кстати, забыл сказать. Если дробины из серебра, пуля действует, еще лучше. — Эрик поднялся на ноги. — Кто из этих гадин Упуаут? И где мой отец? — Он взвел курок «Р9». — У меня еще шесть патронов и кончается терпение. Ну?

Снова завибрировал мобильный. Выудив его свободной рукой, Эрик поднес аппарат к уху.

— Да?

— Вас предупреждали, — прошептал женский голос. — Почему вы не послушались и явились сюда, господин фон Кастелл?

— Кто это говорит?

— Что вы предложите за его жизнь?

— Твою.

Ответом ему стал смех.

— Давайте поиграем. Я взяла себе имя бога, поскольку воистину обладаю властью над жизнью и смертью. Я еще раз вам позвоню, и если не снимите трубку, ваш отец умрет. Если согласитесь на разговор, я сейчас же его отпущу. И советую вам отключить бесшумный режим. — Разговор со щелчком прервался.

— Что за дерьмо? — выругался Эрик и включил мелодию звука, а после выстрелил в грудь человеку, стоявшему от него дальше всех. Охнув, тот повалился навзничь на подушки и умер с широко открытыми глазами. — Пять пуль, терпение кончилось.

Ствол пистолета сместился к следующему.

Тут он услышал слабый звон и краем глаза увидел, как к нему скользит какая-то тень. Удара в голову он избежал, дернувшись вправо, но не смог увернуться от удара по правой руке. Его пальцы разжались, телефон упал на паркет, где про-скользил несколько шагов. Перед ним стояла танцовщица. Барабанные палочки застыли перед натренированным телом, карие глаза смотрели презрительно. В ее позе сквозила гордость — и холодное превосходство. Она походила на египетскую царицу, спустившуюся с трона, чтобы собственноручно покарать наглеца, вторгшегося в ее дворец.

И в своем скудном одеянии она показалась Эрику чертовски привлекательной.

— Вы мешаете моему танцу.

Палочка взметнулась как молния, движение было стремительным, элегантным и мощным и не оставляло ни шанса среагировать на столь внезапное нападение. Она выбила у него из руки «ЗИГ-Зауэр» и одновременно ударила в грудь, отбросив к сервировочному столику. В водопаде разбитых и уцелевших кальянов и чашечек Эрик рухнул на гору подушек, тлеющий табак обжег ему лицо и опалил бородку.

Насколько позволяло бархатно-перовое море, Эрик перекатился на бок и, прикрывшись столиком как щитом, стал ждать нового нападения.

Она атаковала с элегантностью танцовщицы и яростью самума. Сильные удары забарабанили по металлической столешнице, которая прогибалась от каждого. Египетская внешность, гримаса превосходства, неожиданная храбрость, удары точно от дубины того самого египетского бога навели Эрика на неожиданную мысль. Неужели она и есть Упуаут?

Как раз когда танцовщица замахнулась, чтобы нанести новый двойной удар, Эрик из-за щита двинул ее по голени и сбил с ног. Подняв столик над головой, он швырнул им в девушку. Танцовщица молниеносно откатилась в сторону, хотела уже вскочить на ноги — и увидела перед собой ствол «глока».

— Лежите, лежите, красавица.

Над ней стоял Эрик. Он воспользовался мгновением, чтобы вытащить из сапога второй пистолет. Танцовщица лежала неподвижно, одна ее рука скрывалась под телом, другая сжимала барабанную палочку.

Где-то на заднем плане заиграла мелодия «А-Тимс».

Женщина ядовито улыбнулась, открывая оскал хищного зверя, ее мощные клыки походили на стену из острых ножей.

Беспокойство за отца превратилось в страх, который ему пришлось побороть, лишь бы не утратить контроль над ситуацией.

— Эй, усатый! — крикнул он одному из низведенных до роли статистов мужчин, которые стояли как вкопанные и ж дали, чем закончится поединок. — Иди сюда.

Усатый не смел пошевелиться.

— Ответь на треклятый звонок, не то, клянусь…

Тут две вещи случились одновременно: один из мужчин нагнулся за лежащим у его ног «Р9», а танцовщица воспользовалась тем, что Эрик отвлекся на его движение. Барабанная палочка так быстро взметнулась вверх, что у Эрика вообще не осталось времени. Палочка с силой ударила его в лицо. Эрик повалился на колонку балдахина, обрушив всю конструкцию. Мир вокруг скрылся за черным шелком. Он видел перед собой зеленые матерчатые листья вышитой пальмы, на него пахнуло ароматами еды и ладана, которыми пропиталась ткань. Где-то поблизости кряхтел мужчина. Выходит, не одного его погребло под складками материи.

«А-Тимс» все еще звала, но мелодию вдруг заглушил выстрел из его собственного «ЗИГ-Зауэра», из которого прицелился в него один из египтян. Вокруг него в складках ткани зажужжали стеклянные пули, но ни одна не достигла цели. Ослепленный, Эрик пополз приблизительно в ту сторону, где должна была находиться стопа подушек — она послужит ему укрытием, пока он не избавится от этой шелковой сети.

Выстрелы смолкли, очевидно, магазин опустел.

Упуаут, вероятно, упивалась радостью, ведь мобильный звонил, не переставая, манил его, призывал к себе и, невзирая на веселую мелодию, грозил смертью отца.

У Эрика страх за отца перерос в панику. С силой рванув, он выпутался из шелковой тюрьмы — как раз вовремя, чтобы ловким ударом в грудь сбить с ног египтянина, еще стоявшего с пустым «Р9» в руках. Танцовщицы и оставшихся в живых мужчин след простыл.

— Черт, проклятье! — Пригибаясь Эрик обежал стопу подушек, за которой, как ему казалось, звонил телефон, на ходу подобрал «Р9» и вогнал в него новый магазин.

Танцовщица напала внезапно, возникнув, словно из пустоты. Она сменила облик, теперь это была наполовину женщина, наполовину зверь, который двигался на двух ногах и выглядел при этом как химера-переросток с блестящим мехом. Лишь пояс с монетами еще позвякивал у нее на бедрах, остальная одежда с нее слетела. Со свистом разрезали воздух барабанные палочки.

Сорвав с плеч белый кожаный плащ, Эрик закрутил его перед собой как тореадор и тем отвел часть ударов, которые утратили свою убийственную силу. Одновременно он ударил тварь в низ туловища, на что она изумленно тявкнула. Накладка из закаленного серебра причинила ей боль и сбила с ритма атаки. Этим Эрик воспользовался, чтобы перезарядить оружие.

— Отправляйся к своим пирамидам, гадина!

Прижав ствол «Р9» к меху на уровне сердца, Эрик несколько раз спустил курок. Изобретатель стеклянных пуль воистину обрадовался бы тому, что сотворило с телом танцовщицы его детище. Не осталось ничего, что находилось в непосредственной близости от входного отверстия. Ребра и сердце разорвало в клочья, оборотень с воем дернулся — и замертво упал на паркет. Сейчас перед Эриком снова предстала обнаженная красавица лет двадцати пяти с поясом-монисто на бедрах и зияющей дырой в груди. Ничто не указывало на то, что когда-то у нее были клыки и когти. Ни один нормальный человек не поверил бы ему, попытайся он рассказать о своей схватке с оборотнем.

Мобильный все еще звонил. Эрик метнулся в его сторону.

Под руинами балдахина что-то двигалось. Острая морда со светлым мехом разорвала материю, расширив уже имеющуюся прореху, через которую выпрыгнул еще один шакал. Пронесшись мимо Эрика, он схватил в пасть мобильный и бросился наутек.

Эрик упал на колено, чтобы точнее прицелиться из «глока» и трижды быстро нажал на спуск. Зверь пронзительно заскулил, когда пули вошли ему в туловище и правую заднюю лапу. К несчастью, «глок» нельзя было зарядить стеклянными пулями.

— Отдай мобильный!

Он бросился вдогонку за раненой тварью, смерть отца обретала в его мыслях все более угрожающий облик.

Шакал бросился к двери, и Эрик последовал за ним.

И коридоре он увидел перед собой человека: тот стоял в десяти метрах впереди у открытой двери и отчаянно жестикулировал. Не медля, Эрик, выстрелил на бегу и попал достаточно точно, чтобы враг, умирая, упал на пол. Дверь захлопнулась, прогремел выстрел.

Неуемно звякала «А-Тимс».

Остановившись, Эрик выпустил оставшиеся шесть пуль вслед оборотню, невзирая на мобильный, который мог притом повредить.

Шакал рухнул на пол и, судорожно изгибаясь, забился в агонии. Бушующее в теле серебро выжигало его изнутри.