Удар Эрика пришелся в цель. «Макаров» встретился со скулой и уложил нападавшего на месте. Перепрыгнув через упавшее тело, Эрик схватил второго за ворот и дважды врезал ему локтем в лицо, а затем ударил головой о деревянную дверь. Мужчина без сознания рухнул на кафельный пол.

Приближались голоса, вниз по лестнице застучали сапоги, и автоматная очередь наугад пробила в двери дыры размером с кулак. Неизвестный стрелял пулями, обладавшими огромной убойной силой. По счастью, это были не разрывные пули, иначе несколько случайных осколков задели бы Эрика.

Эрик решил последовать за женщиной, которая сможет рассказать ему больше, чем разъяренная бригада в масках, катившаяся с верхнего этажа, казалось бы, бесконечным потоком. Правительственные агенты? Какая разница?! Эрик выбежал на улицу. Вокруг свистели пули, врезаясь в стены, остатки двери и фасады соседних домов. В воздухе витала пыль, что-то трещало.

Женщина бежала далеко впереди, в конце переулка оглянулась через плечо и, свернув налево, скрылась из глаз.

Он бросился за ней со всей скоростью, на какую были способны не разогретые мышцы, и думал, что вот-вот ее настигнет, но, стоило ему свернуть за угол, она очутилась прямо перед ним — в руке у нее был баллончик перечного газа.

— Кто вы? — спросила она по-русски, задыхаясь от бега. Он решил, что ей под тридцать. — Что случилось с Надольным? Почему меня хотели застрелить?

— Помедленнее. — Предосторожности ради он поднял руки, чтобы она увидела, что он не замышляет ничего дурного. — Можете говорить по-немецки, — добавил он, надеясь, что его голос прозвучит успокаивающе. — Я понятия не имею, что тут происходит. Перед тем домом я оказался случайно и хотел вам помочь. Больше ничего.

— Ну да, конечно. И каждый немец в Петербурге носит при себе оружие.

Она прислушалась к скрипу сапог, шаги приближались.

— Это люди, которые выбросили из окна вашего друга, — пояснил Эрик. — Давайте убираться отсюда, а потом вы мне расскажете, почему кто-то хочет вас убить.

— Я… я не знаю! — В ее голосе звучало отчаяние.

— Это имеет какое-то отношение к волкам-убийцам? — Так он дал понять, что знает больше, чем делал вид поначалу. И тем самым ее удивил. Женщина опустила баллончик.

— К волкам? В новостях ничего про волков не говорили.

Из-за угла вывернул одинокий преследователь, автомат он неосмотрительно опустил. Эрика он увидел слишком поздно, слишком близко к нему подбежал и за чрезмерное рвение поплатился потерей сознания, лишившись его, когда в горло ему пришелся быстрый удар ребром ладони. Пока Эрик старался не оставлять за собой мертвецов.

Женщина снова бросилась бежать.

— Проклятье, да перестаньте же убегать! Я нужен вам, если хотите выбраться из Петербурга живой.

Он позволил себе роскошь быстро обыскать потерявшего сознания мужчину и нашел маленький медальон, который прихватил вместе с документами неизвестного и его бумажником. После он вновь бросился за незнакомкой.

У Эрика голова шла кругом: запах волка был неподдельным, но неоднозначным. И она даже не попыталась чем-нибудь его замаскировать, как делали это большинство оборотней.

Нагнав женщину, он схватил ее за плечо, одновременно отмахиваясь от руки с баллончиком перечного газа. Лишь незначительное усилие потребовалось, чтобы прижать ее к стене и, выхватив серебряный кинжал, вдавить его плоской стороной клинка ей в левую щеку.

Ничего.

Ликантроп начал бы защищаться и попытался бы увернуться от металла, а не уставился бы в ужасе на белую лаковую перчатку. В прошлом Эрик не раз убеждался, что, если серебро не причиняет кому-то вред, это еще не дает полной уверенности, но сейчас он испытал облегчение. Значит, нет причин убивать ее на месте.

— Прошу прощения. — Он убрал кинжал. — Как вас зовут и что выделаете в Санкт-Петербурге? Почему интересуетесь убийствами детей?

Она посмотрела ему в глаза.

— Вы ведь не случайно остановились перед тем домом, да? Вы следили за мной и Надольным.

Эрик решил открыть ей часть правды.

— Не знаю, поверите вы мне или нет, но от вашей куртки невероятно сильно несет собакой или волком. Поэтому я обернулся к вам, когда вы стояли на мосту. — Дальше последовала ложь: — Я увидел, что вы сделали какие-то пометки, и решил, что вы журналистка. Я хотел спросить, не известно ли вам про смерти больше, чем остальным.

— Вы смогли унюхать, что я работаю с волками? И я должна в это поверить?

— Думайте, что хотите.

Снова послышались приближающиеся шаги, за ними — треск рации. Преследователи не собирались сдаваться и теперь, очевидно, разделились.

— Надо уходить.

Схватив женщину за руку, Эрик побежал в конец улицы, которая вела к тому месту, где он оставил «кайен». Без особых церемоний затолкав девушку в машину, Эрик в последний раз оглянулся. Пока ни тени преследователей. Хорошо.

Он сел за руль.

— Так вы репортер? — не унимался он.

— Биолог, — поправила она его и впервые пусть натянуто, но улыбнулась. — Мы с Надольным изучаем волков. В окрестностях Санкт-Петербурга мы выискивали следы, изучали воздействие города на животных. В чем-то это похоже на феномен белых медведей, которые вдруг решаются проникнуть в поселения людей, хотя по природе своей… — Тут она осеклась и протянула ему ладонь. — Магдалена Херука. Спасибо, что спасли мне жизнь, герр?..

— Эрик. Можете называть меня Эрик.

— Если будете называть меня Лена. — Она оглянулась, и Эрик угадал, что она высматривает мужчин, так долго наступавших им на пятки. — Что за затея с кинжалом?

— Тест, — коротко ответил он.

Лена рассмеялась.

— Вы проверяли, среагирую я на металл или на серебро? Вы верите в волков-оборотней? — Ее веселье как рукой сняло, когда она заметила его взгляд. — Я пошутила, — поспешно продолжила она. — Я только хотела пошутить.

— С чего это вы заговорили про оборотней? — спросил Эрик, перегибаясь на заднее сиденье, где под одеялом пряталось его оружие. Лене совсем незачем видеть винтовку.

— Я изучаю волков и поневоле часто слышу легенды. Всевозможные легенды. — Лена смотрела на замерзший канал, где двое полицейских старались держать подальше от кровавых пятен зевак и извращенцев. — Только не говорите, что вы из простаков, которые в это верят. — Переведя на него темно-зеленые глаза, она прочла по его лицу, по меньшей мере, часть правды. — Господи всемогущий, вы и правда фанатик! — Она кротко рассмеялась, хлопнул ладонью по бардачку. — Глазам своим не верю!

— Скажите, Лена, что вы с коллегой такого натворили, что правительство хочет от вас избавиться? — резко спросил он.

— Почему правительство?

— А кто еще может расхаживать по Санкт-Петербургу в масках и с оружием?

Лена на мгновение задумалась.

— Наверное, вы правы. Мы… мы долго находились рядом с одной запретной зоной. Надельный много фотографировал. — Она вдруг побледнела. — Нам нужно попасть в его квартиру! Там все бумаги. Результат полугодовой работы!

Протянув ей бинокль, Эрик выдвинул встроенный LCD-монитор и вывел на экран фотографии с места преступления.

— Сможете рассказать что-нибудь про следы?

Пока Эрик заводил мотор и трогался с места, Лена с любопытством рассматривала снимки.

— Определенно следы когтей. Когти как у крупной кош-mi Это когти не собаки или волка.

— А как насчет медведя?

М-м-м… нет, не оно. — Выключив монитор, Лена положила бинокль на заднее сиденье и при этом заметила приклад «бернарделли». — Вы правда очень-очень верите в оборотней, Эрик, да?

— А вот вам было бы гораздо лучше и впредь в них не верить, — ответил он и через тридцать метров остановился рядом с домом Надольного. — Мы опоздали.

Перегораживая проезжую часть, перед парадным стояла машина полиции, повсюду сновали полицейские в форме и люди в штатском, то и дело поднимали что-то с земли, фотографировали. Еще несколько человек опрашивали соседей.

— Возможно, и нет. — Лена с шумом выдохнула. — Сейчас вернусь.