(Набрал номер.) Фридрих, полковник у себя? Нет? (Уходит.)
Б е с а в к и н (один). Вот и разгадка нашего мордвина, Коля… Схватят тебя, малыш… и мать уже не встретит тебя в твоей Сибири… Что делать? Подсказал бы ты мне что-нибудь?.. Решает минута. А-а, есть! Машина… мост… Ничего другого не успеть… Алена! Алена, чудо ты мое законное… Ругни меня в последний раз, пока я еще живой. И поцелуй… (Притворяясь в дымину пьяным, он идет навстречу входящим Дорму и Полозову.) Ребята, ловите счастливый момент!
Д о р м. Карты? Отстань!
Б е с а в к и н. Девочки! Немочки… из госпиталя… Пышечки! Моя Эльза позовет подруг… Им так обрыдли свои — немецкие офицеры! Что рассказывают… особенно про генералов!
Дорм торопится, подталкивает Полозова. Тот совершенно деморализован, тупо смотрит, прячет в тень избитое лицо.
Д о р м. В другой раз, Рецидивист. Нам нужно скорее ехать.
Б е с а в к и н. Ехать надо нам всем! И не к-куда-нибудь, а к девочкам.
Д о р м. Ладно, доедем вместе до города, а потом валяй к своим девочкам.
Б е с а в к и н. Эх, под дугой колокольчик звенит!.. Ребята!
Входят к у р с а н т ы.
Вот теперь-то мы заживем! Поехали!
Перемена света. Идут А н б е р г и Э м а р.
А н б е р г. Оплошность шофера?.. Нет, нет и нет!
Э м а р. Вскрытие показало: шофер был трезв. Машина шла по мосту с небольшой скоростью — шестьдесят. Но это все-таки шестнадцать метров в секунду! Малейшая неосторожность — и…
А н б е р г. Совсем недавно — оплошность с парашютом, теперь — с машиной… Всех передать Хаммфельду, всех, кого мы еще не успели послать! Бедняга Эрих Дорм, неужели он был прав?..
Э м а р. Простите, я не могу согласиться с вами.
А н б е р г. Мы наберем еще сто пятьдесят, триста! В наших лагерях — миллионы русских…
Э м а р. Но где гарантия, что новый контингент будет благонадежнее?
А н б е р г. Страшная логика…
Э м а р. В этом печальном происшествии может и не быть ничего чрезвычайного. Школа работала превосходно. Это мнение сложилось наверху. Весь персонал, и прежде всего вы и я, представлен к наградам. Сейчас обнаруживать свои сомнения — значит совать головы прямо в петлю. Ваш добрый приятель Хаммфельд только того и ждет.
А н б е р г (после тяжкого раздумья). Будем считать, что это — маленькая ранка в организме нашей работы…
Перемена света.
В е р е ж н и к о в (в луче). «Риск должен быть оправданным и разумным», — говорил ты. А сам? Что же мы теперь скажем Алене? Она ждет тебя… А меня ждет полковник. Что ж ему ответить?
Появляется м а т ь Вережникова.
М а т ь. Ты свободен в своем выборе, сынок. Если бы жив был отец… Но его нет. А мое здоровье, ей-богу, не исполинское.
В е р е ж н и к о в. После победы мы поедем с тобой к теплому морю, мама…
М а т ь. Возвращайся скорее.
В е р е ж н и к о в. То же самое говорил Иван. Но ведь никого другого здесь не оставляют.
М а т ь. Страшно там, сынок?
В е р е ж н и к о в. Страшно. Я привык. Остался бы. Да вот какая история… Все уехали, улетели все, кому я мог бы сказать, почему остаюсь тут. А Бесавкин, Ваня Бесавкин погиб.
М а т ь. И ты боишься, дома могут заподозрить, что ты остался служить немцам?
В е р е ж н и к о в. Да, мама.
М а т ь. Если у человека чиста совесть, откуда придут ему мысли, что надо каждый свой шаг страховать свидетелями? Как можно жить, что можно сделать хорошего, все время опасаясь, что тебя заподозрят в дурном?
В е р е ж н и к о в. Так как же быть? Война, мама.
М а т ь. Решай сам, сынок. Ты уже взрослый. Я понимаю, война.
В е р е ж н и к о в (вспоминая слова Воронина). Я готов трижды на день с позором умирать, только бы вырвать победу.
Появляется М а л и н о в ы й п а р е н ь.
М а л и н о в ы й п а р е н ь. Я, конечно, ничего не знаю, но его надо расстрелять.
В е р е ж н и к о в. Ребята тебя еще не выгнали?
М а л и н о в ы й п а р е н ь. Я еще выше пошел. Растем. А вот ты — кто?!
В е р е ж н и к о в. Я — человек.
Появляется А н н а.
А н н а. Я и не предполагала, что ты представляешь опасность для наших палачей… Спасибо, ты мне хоть намекнул! Я верила, что умираю не зря… Ты хотел, чтоб я думала так? Чтоб я стала другой?
В е р е ж н и к о в. Да, хотел.
А н н а. Или ты больше любил свои камешки? Подари их мне! Я их сберегу.
В е р е ж н и к о в. Возьми. Я оставлю только один. Самый первый, вот этот, белый, приметный… (Сжал кулак.) Сыны человеческие — легче пустоты? Нет, мы кое-что весим…
А н н а. Меня пытали электричеством. А потом дали большой ток. Будь с ними осторожен.
В е р е ж н и к о в. Я, кажется, покидаю Ройтенфурт.
А н н а. Как хорошо! Конечно, лучше было бы бежать еще раньше со мной в Швецию… Но хорошо и так!
В е р е ж н и к о в. Ты думаешь, это — бегство, Анна? Анна?! (Один.) Опаздывать нельзя…
С т р о й к у р с а н т о в, как в начале пьесы.
А н б е р г. Я понимаю ваше психологическое состояние… Вы — сыны своей родины, России… Я сразу хочу заверить вас в том, что никого из вас, я подчеркиваю — никого, мы не оставим здесь против его воли…
В поле зрения Анберга — В е р е ж н и к о в.
Да, Николай Николаевич?
В е р е ж н и к о в. Господин полковник… Я пришел с ответом.
А н б е р г. Я надеюсь, положительным?
В е р е ж н и к о в. Да.
А н б е р г. Мой новый испытанный друг… Ясно ли вам, какую исключительную ответственность вы принимаете на себя?
В е р е ж н и к о в. Можете не сомневаться. Я честно и до конца выполню свой долг!
З а н а в е с
1965
МУЖСКИЕ БЕСЕДЫ
Комедия в двух частях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ИЛЬЯ СТЕПАНОВИЧ КУДИНОВ.
ЕВА — его жена.
ЭРИК — сын.
МАРФУША — дочь.
НИНА ТАТАРКИНА.
ИННОКЕНТИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ РЯЗОВ.
ВАЛЕНТИНА — его жена.
ВАЛЕРИЙ НИКОЛАЕВИЧ АБРОСИМОВ
ВИКТОР ИГНАТЬЕВИЧ СТУПИЦЫН.
АНТОН СЕМЕНОВИЧ ПОСКОНОВ.
ЛЯЛЯ — его жена.
МИХАИЛ ПАВЛОВИЧ ВАЛУЕВ.
АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ САМОХИН.
МАКСИМ ФЕДОРОВИЧ ВАТАГИН.
РИММА СЕРГЕЕВНА РЖАНОВА.
ГЕННАДИЙ МАРТЫНОВИЧ ЛЕБЕДЬ.
АЛЕВТИНА — его жена.
ОПОКИНА.
ЕЛЕНУШКИНА.
БЕЛЛА ШУСТЕР.
ГОСТИ.
Действие происходит в 1962 году на Дальнем Востоке.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Огни аэровокзала. Гул самолета, подруливающего к стоянке. Доносятся объявления по радио: «Самолет номер 48416, следующий рейсом… теперь уже определенно прибудет через 20 минут».
Высвечивается фигура человека. Слушая объявления, он поглядывает на часы, курит. Это — С а м о х и н, помощник первого секретаря крайкома партии. Весьма сдержанный, худощавый, в очках.
Из темноты возникает женщина в форме летчика Аэрофлота, Н и н а Т а т а р к и н а. Она держится с веселой грубоватостью. Этой привычной манере, особенно удобной с товарищами по профессии, она не изменяет и тогда, когда общается с другими людьми.
