В е р е ж н и к о в. Боюсь. Ты ошибаешься, тяжко. Но я боюсь не за себя. Если ребята узнают о твоих сомнениях, черт знает что начнется. Перестанут верить друг другу.
Б е с а в к и н. А тебе-то теперь что?
В е р е ж н и к о в (со жгучей обидой). Лучше бы я не возвращался… Допроверяли бы до смерти!
Б е с а в к и н. Мне пора на стрельбище.
В е р е ж н и к о в. Зашоренный кабан… Я не дам тебе развалить дело!
Б е с а в к и н. Говорю — не суйся.
В е р е ж н и к о в. Буду! Но если ты хотя бы заикнешься кому-нибудь из ребят…
Б е с а в к и н. Грозишь?
В е р е ж н и к о в. Я тебя люблю, подонок! Ты можешь быть спокоен за свою глупую шкуру. Я устраню себя. Да, я не вижу пока ничего иного. Если возникает подозрение против человека, который знает все и всех… Это — паника, развал. Я не допущу! Случайный выстрел. Чистил Сверчинский оружие и — нечаянно пальнул в себя, растяпа…
Б е с а в к и н. Стрельба по расписанию, через день. И каждый день полагается чистить оружие.
В е р е ж н и к о в. Все! Иди, Ванюша.
З а н а в е с
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Спортивная площадка. В е р е ж н и к о в поджидает. Появляются Б е с а в к и н и К р ы л о в и ч.
К р ы л о в и ч (Бесавкину). Теперь говори с ним. (Уходит.)
Б е с а в к и н (некоторое время молчит, не зная, с чего начать). Ну и всунулся я в группочку! Один мечтает, скотина, дадут ли ему немцы яд или бактерии? Это при нашей-то «чистой» работе!.. Второй стал заядлым фашистом. Помнишь, нашли убитым одного из наших? Его дело. Хотел испытать силу воли и убил. Зверинец… Не выдержу, передушу их однажды ночью.
В е р е ж н и к о в. Мне кажется, ты пришел сказать мне что-то другое?
Бесавкин молчит.
Что, мне пора уже чистить оружие?!
Б е с а в к и н. Колька… (Закрылся руками.) Это я — сволочь… Крылович рассказал мне, как ты во время проверки действовал, как под пулями стоял… И что же такое на меня накатило. Колька?! Откуда во мне эта сволочная подозрительность?..
В е р е ж н и к о в. Хватит, Иван!
Б е с а в к и н. Что же это такое, Колька? Я впервые задумался!
В е р е ж н и к о в. Так пройди через эту боль!
Б е с а в к и н (после паузы). Ты зла не помни.
В е р е ж н и к о в. Да что ты!
Б е с а в к и н (тревожно вглядывается). Эмар… Нет, свернул…
В е р е ж н и к о в (деловито). Слушай, в канцелярии школы сегодня начался ремонт. Маляры бегали. Момент самый подходящий.
Б е с а в к и н. Здесь ли еще документы?
В е р е ж н и к о в. Ребят вызывают. Уточняют мельчайшие детали, — стало быть, документы пока еще здесь. Мы с Крыловичем кое-что предусмотрели. График дневальных идет, как нам надо. Условимся на случай провала. Совершенно в стороне от этой операции должен оставаться Крылович. Если схватят тебя или меня, он поведет дальше наши дела. Оружие — лишь в крайнем, самом крайнем случае… Ты помнишь мой адрес?
Б е с а в к и н. Красноярск, Ленина, пятьдесят три, квартира восемнадцать. А ты мой?
В е р е ж н и к о в. Москва, Фрунзенская набережная, двадцать четыре, квартира шесть. (Подозвал Крыловича.) Ты слышал?
К р ы л о в и ч. Да.
Б е с а в к и н. Если кто из вас прежде, чем я, попадет домой, зайдите к моей Алене. Я и сам тут не задержусь. Да ведь в таком случае днем раньше узнать, что жив… Зайдите, ребята!
Двор ройтенфуртской школы.
Шум, хохот. Время, свободное от занятий.
М а д р ы к и н (к Татишвили). Князь, изобрази Туроверцева.
Еще несколько человек, в том числе Вережников и Бесавкин, дружно поддерживают просьбу: «Туроверцева, Туроверцева!»
Т а т и ш в и л и (плутовато улыбается). Карикатура на руководство? Скандал. (Он напускает на лицо серьез и, совершенно изменив голос.) Что? Сейчас я богатый человек. Могу купить кальсоны, паровоз, две сотни граммофонных иголок. Что? Разведчики не стареют. Я сейчас могу проползти по-пластунски от Парижа до Мадрида. Что?
Курсанты хохочут.
М а д р ы к и н. Кацо, как Миронецкий со своим напарником в город на прогулку выходит?!
Т а т и ш в и л и (выпрямляется, идет, поигрывая всем телом, и тут оке тяжело отдувается). «Миронецкий, не пожирай глазами немок»… «Мамочка, мы уже проходили опыление! А что сказал великий классик? Вот помру, но покажи красивую бабу, выпрыгну из гроба. Классику можно, а мне нельзя?!»
Снова хохот.
М а д р ы к и н. Шухер! Денщик шефа…
Все затихают. Проходит д е н щ и к Анберга.
Т а т и ш в и л и (проводив взглядом денщика). Великий Фридрих… (Идет, изображая денщика Анберга. Вразвалку, опуская и подымая плечи, будто месит тесто.)
Курсанты восторженно, затаив дыхание, наблюдают. Взрыв смеха: «Еще, еще!»
Татишвили повторяет свою игру, изображая денщика. Скрывается из виду.
Появляется Д о р м. Идет вслед за Татишвили. Их обоих не видно. Затем они возвращаются вместе.
Д о р м. Разыграл ты меня, Арчил!
Т а т и ш в и л и (смеясь). Томкин — смельчак! С денщиком начальника хотел поговорить, то по-мордовски, то по-немецки. Хурды-мурды! А на меня нарвался…
Д о р м. Я его всегда разыгрываю! Заметили, появляется точно в одно время, в двенадцать тридцать?.. Уже привык, не сердится! Разыграл ты меня, Арчил, разыграл! (Уходит.)
М и р о н е ц к и й (пьет из горлышка бутылки, рассматривает этикетку). Коньячишко плохонький, но французский. Париж!.. Пляс Пигаль…
Ф р о л о в. Неужто бывал?!
М и р о н е ц к и й. Читал. Мечтаю. Француженки…
Ф р о л о в. Нужен ты француженкам, такой щербатый.
М и р о н е ц к и й (вынимает карманное зеркальце, рассматривает зубы). Да-а…
Ф р о л о в. Глянь, на прошлой неделе вставили… (Раскрывает рот, показывает.) Первоклассный зубной техник!
М и р о н е ц к и й. Здесь?!
Ф р о л о в. А то где же. Девчонки, моей знакомой немочки, папаша.
М и р о н е ц к и й. Слушай, мне всю нижнюю челюсть на фронте… Устрой!
Ф р о л о в. Да ты сам устроишь! Дружишь с «европейской женщиной».
М и р о н е ц к и й. Интимная близость — еще не повод для знакомства. Алеша, когда-то я бычьи кости перекусывал… Были зубы голливудской красоты! Я тебя беру в свою группу. Я, Миронецкий! Все устрою. И ты будешь со мной! Ты мне — зубы, я тебе — плечо! Трудовая спайка! Идет?
Ф р о л о в. Согласен.
М и р о н е ц к и й. Золотой парнишка! (Привычно ребяческим тоном.) Мамочка, я уже все понимаю, ведь мы уже проходили опыление!
Компания переместилась в другой конец двора, слышны лишь голоса. Задержались Татишвили и Вережников.
В е р е ж н и к о в (подозвал Бесавкина). Ваня, сюда… Ты уверен, Арчил, что Томкин говорил по-немецки?
Т а т и ш в и л и. Я знаю этот язык, как родной! Только скрываю, как видишь.
В е р е ж н и к о в. Подожди, не волнуйся. Что же сказал тебе Томкин?
Т а т и ш в и л и. Ха! Томкин! Ты послушай… подошел ко мне сзади, думал, что я денщик… «Милый Фридрих, передайте полковнику, сегодня я не смогу…»
В е р е ж н и к о в. А дальше?
Т а т и ш в и л и. Это каких-нибудь три секунды! Тут же он понял свой промах… И что-то залопотал, по-мордовски… Я его выручил: сделал вид, что ничего не разобрал. Клянусь родной матерью, это — немец!
