О х а п к и н. Погодь.

Подталкиваемый  А л е ш к о й, вваливается в комнату поп, о т е ц  В а с и л и с к. Поп протирает ладонью заспанные глаза, изумленно смотрит на Любашу.

О т е ц  В а с и л и с к. Любовь Ферапонтовна?! Дорогая моя прихожанка… душа во Христе… Если б я знал, что ваши люди меня задержали!..

Л ю б а ш а (резко). Отец Василиск, и я рада вас повстречать. Вы крестили меня, теперь венчать меня будете.

О т е ц  В а с и л и с к. Венчать? (Совершенно изумлен.)

Недоуменно переглядываются раненые партизаны, а кум с маузером даже привстал со своего места.

С кем же вы, Любовь Ферапонтовна, э… э… венчаться изволите?

Л ю б а ш а. Вот с ним. (Указывает на лежащего с испариной на лбу Ивушкина.)

О т е ц  В а с и л и с к (всматривается). Да это ж… тот большевик!

Л ю б а ш а. Крещеный он от рождения. Зовут Гавриилом.

О т е ц  В а с и л и с к. В беспамятстве жених, Любовь Ферапонтовна, грех…

Л ю б а ш а. Я замолю этот грех.

О т е ц  В а с и л и с к. Избавьте, Любовь Ферапонтовна, язык мой не повернется слова обряда и молитву произнести.

Л ю б а ш а (смертельно побледнев, но сдерживая себя). Алешка, дай отцу Василиску мушку понюхать…

Алешка подносит к лицу попа длиннейший «смит-вессон».

О т е ц  В а с и л и с к (заикаясь и бросая ошалелые взгляды на Алешкин «смит-вессон»). Становь на середину ящик, аналой… харя сатанинская…

А л е ш к а. Ты, батюшка, супротив обряда не мухлюй.

О т е ц  В а с и л и с к (возвысив голос). Бла-гос-ловенно ца-а-рство-о… Боже пречистый и всея твари содеятелю ребро праотца Адама… (Стремясь сократить обряд, пробалтывает молитвы.) Боже святый, создавый от персти человека и от ребра его воссоздавый жену, и спряги ему помощника по нему… За неимением венца возлагаю на главы ваши длани своя… Венчается раб божий Гавриил рабе божией Любови… Венчается раба божия Любовь рабу божьему Гавриилу, во имя отца и сына и святаго духа… Господи, боже наш, славою и честию венчай-я!

В этот момент вдали раскатывается пулеметная очередь. Алешка выбегает, возвращается.

А л е ш к а. Сергей Безлапотник из дозора прискакал, весть подал… Петька сюда со своими подходит. Звонарева работа!

Л ю б а ш а (сразу преобразилась, ее покинула медлительность, голос стал чеканным и жестким). Алешка! Поднять отряд. Выйти навстречу да из колка ударить первыми. Слышите, мужики?! С бандитами будем драться, у которых нет ни чести, ни совести…

К у м  с  м а у з е р о м. А ты что, с комиссаром обкрутилась — перекрасилась? С красными ублюдками отдыхать нас устраиваешь? Братанья только недоставало… Хватай ее, мужики, — и в расход!

Любаша оглянулась. Двое-трое дружинников нерешительно двинулись к ней, но она, словно не замечая этого, вынула из кармана браунинг и выстрелила в кума, когда тот дрожащими пальцами вскрывал деревянную коробку своего маузера.

Л ю б а ш а. А те, кто не ушли к Петьке Тельнихину раньше, могут уйти теперь, благо что сам сюда пожаловал. Таких, как Звонарь да этот вот, и сам атаман Анненков приголубит. Алешка, веди отряд! Я не задержусь.

А л е ш к а  и  д р у ж и н н и к и  уходят.

О х а п к и н. Прощай, кум, сам ты наперед меня упокоился.

Уже с минуту лежавший с открытыми глазами, приподнимается Ивушкин, он видит Любашу и не верит, думая, что это сон.

И в у ш к и н. Люба?..

Л ю б а ш а. Гаврюша! (Склонилась над Ивушкиным, бережно притронулась к нему.)

И в у ш к и н. Откуда ты? Среди нас… одна… Ты — пришла?!

Л ю б а ш а. Я с отрядом, случайно…

И в у ш к и н. С тельнихинским отрядом? (Ожесточенно.) Иди, убью… и тебя и Тельнихина…

Л ю б а ш а (спешит объяснить). Ушла я от него, Гаврюша!

И в у ш к и н. Пусти! Ребята… что там за стрельба?!

О х а п к и н. Междоусобно палят, Гаврила Семеныч.

Л ю б а ш а. Это мои… мои бьются! Петька Тельнихин налетел… За мною по степи хороводит, отомстить хочет. Ушла я от него!

И в у ш к и н. Когда ушла?

Л ю б а ш а. Три дня тому… три дня… Тороплюсь я, милый, сразу все скажу. Спасибо, что письмо мне с шахтером своим прислал. Сколько дум передумала! Кружусь по степи, как волчиха подбитая, между теми и этими… Хорошо, люди верные со мной, такие же, как я, горемыки. Скажи мне: что ж мне делать теперь? Где же правда, Гаврюша?!

И в у ш к и н. А хочешь ли ты знать ее, правду?..

Л ю б а ш а. Хочу, хочу! Много раз я разговоры наши с тобой вспоминала… Слова твои обдумывала…

Слышны приближающиеся выстрелы.

Мне пора… Прощай! Если вернусь, договорим. (Уходит.)

Л и з а (Ивушкину). Лежи, лежи. (Понизив голос.) Да змеюке этой не больно доверяйся. Видишь, мечется как?

И в у ш к и н. Мы с тобой, Лиза, правду свою с материнским молоком открыли, а ей труднее. (Прислушивается.) У кого ж там у них пулемет?

Л и з а. Изведет она твою душу.

И в у ш к и н. Что ж, оттолкнуть ее?! Эх, Лиза… Ведь мы судьбу России в свои руки взяли. За каждого теперь в ответе… Хоть один шаг кто-то в нашу сторону шагнул — сделай два, три шага навстречу и тяни, тяни человека к нам.

Л и з а. Из-за тебя она красуется. С одной стороны, спасает, с другой — в позорную яму вгоняет.

И в у ш к и н (невнимательно, прислушиваясь к стрельбе). В какую такую яму?

Л и з а. А ты спроси попа. Вон сидит, сгорбился. Эй, батюшка-поп, как тебя… отвечай теперь: зачем комиссара венчал в беспамятстве?

О т е ц  В а с и л и с к (со страхом, прислушиваясь к перестрелке). Под угрозой оружия… Сам принял великий грех… Прости, ради господа, товарищ комиссар. Любовь Ферапонтовна в большом аффекте были…

Л и з а. Всей армии, всем коммунарам на посмешище!

И в у ш к и н. Дура… дура Любка… Зачем?!

О х а п к и н. А пальба слышнее…

И в у ш к и н (превозмогая боль и слабость, поднимается). Все, кто с оружием, давайте к окнам! Высаживай стекла, бойницы будут.

Совсем близко послышались крики, ржание коней. Быстро-быстро закрестился отец Василиск, Ивушкин, Лиза и раненые стреляют.

Л и з а (прицеливаясь). Пей, бандитская тварь… Эту не пьешь? (Перезаряжает карабин.) Пей другую! (Вскочила.) Ивушкин, это ты… Твой выстрел Петьку Тельнихина срезал! Так с коня и грохнулся. (Покачнулась вдруг и, с улыбкой еще, осела на пол.) Да, да… Твой выстрел… я видела…

Р а н е н ы е. Бегут! Ура-а!

И в у ш к и н (радостно). Лиза! (Оглянулся, увидел, что Лиза лежит, наклонился к ней.) Лиза?..

Л и з а. Смешно… Неужели так умирают? Очень не хочется…

Еще дрожащая от горячки боя, входит  Л ю б а ш а.

Л ю б а ш а. Эй, собирайтесь, все в мой обоз! (Увидела Ивушкина и Лизу, подбежала.)

Л и з а (из последних сил приподнялась, глядит на Любашу). Ух, паскуда, как я тебе завидую… (Упала на руки Ивушкина.)

Л ю б а ш а (сняла шапку). Отходит, сойка… Верная была.

Ивушкин молчит.

Гаврюша… Гаврюша! (В глубочайшей тревоге, быстро шагнула к нему.)