И в у ш к и н. Так где ж Иван твой?
О х а п к и н. А Иван, паря, у Колчака служит. Все же забрали, недалеко сбежал, зацапали — и под ружье.
И в у ш к и н. Вдруг встретитесь в бою?
О х а п к и н. Я и то, прежде чем выпалить, смотрю: не в Ивана ли целюсь?
И в у ш к и н. А самовар цел-невредим?
О х а п к и н. Отобрали все, и самовар, — за недоимки. Взыскали… Вот как узнал, что Ивана взяли, а тут еще и самовар взыскали, так и пошел я — чего дома сидеть!
В т о р о й р а н е н ы й. Холодно, Лиза.
Л и з а. Сейчас печурку истоплю. (Набросив полушубок, выходит.)
И в у ш к и н (поднимается с носилок). Ты не поможешь мне… до штаба выбраться, до Солоновки?
О х а п к и н (удерживает Ивушкина). Ложись, ложись! Нам и самим надоело, третий день лечат.
П а в л у ш к а. Я из полка Федора Колядо.
О х а п к и н. Мы с Павлушкой и так и этак прикидывали — в строю с нашими ранениями вполне удобно.
Видимо, от напряжения сил Ивушкин потерял сознание. Охапкин этого не замечает.
Мне ить пуля по голове чирикнула, кожу пропахала, а кость не взяла. Крепка оказалась моя кость против адмиральской-то пули. Барышня говорит — трещинка получилась, — а я что-то не чую…
П а в л у ш к а. Глянь, глянь, дядя Анисим. (Показывает на Ивушкина.)
О х а п к и н. А я, пустобрех… (Приложил ладонь ко лбу Ивушкина.) Снова жар взнялся.
П а в л у ш к а. Вот тебе и штаб!
С улицы слышен шум спешивающегося отряда. Вбегает Л и з а с корзинкой кизяка.
Л и з а (задыхаясь от волнения). Товарищи, отряд какой-то… кажется, не наши…
Раненые партизаны, все, кто могут, поднимаются.
П а в л у ш к а (быстро). У меня бонба, дядя Анисим… У всех что-нибудь да припрятано: у кого тесак, у кого лимонка…
Входит Л ю б а ш а, в полушубке и платке, с ней З в о н а р ь и еще н е с к о л ь к о ч е л о в е к.
Л ю б а ш а (узнав Лизу). А, всеобщая! (Окидывает взглядом избу, освещенную керосиновой коптилкой.) Лазарет…
Молоденький партизан Павлушка забирается за печь. Это замечает Звонарь.
З в о н а р ь. Павлушка! Встретились, красный гад. Вылазь, решать буду. (Вынимает саблю.)
Л ю б а ш а. Отставить, Звонарь.
З в о н а р ь. Да этот гад с нашего села! Он меня красным выдал, еле ноги унес.
Л ю б а ш а. Сейчас он раненый.
И в у ш к и н (в бреду). В атаку… чумная башка!
Любаша вздрогнула и, забыв о том, что она командир, что здесь стоит Звонарь и в избу втискиваются другие дружинники, бросилась к Ивушкину. Наклонилась над ним, смотрит.
Л ю б а ш а. В плечо… Пулю вынули? Или навылет?
Л и з а (сквозь зубы). Навылет.
З в о н а р ь. Вышвырнуть на снег этих обрубков придется. Иначе где же нам отдыхать? (И вдруг по лицу Любаши понимает, что не случайно стоит она над партизаном, раненным в плечо. Всматривается в Ивушкина.) Любка, так это ж комиссар ихний, коммунар питерский! За его голову, что и за Мамонтова, сорок тыщ обещано.
Л ю б а ш а (обращается не к одному Звонарю, а ко всем отрядникам, наполнившим избу). Зарубите себе на носу, мужики: мы не бандиты. Мы — дружина Святого Креста.
Л и з а. Один черт.
Звонарь сверкнул в ее сторону глазами.
Л ю б а ш а. Вы ушли со мной от Петьки Тельнихина, который воистину бандит, — помните это.
З в о н а р ь. Зато у Петьки теперя обозы трещат, от добра ломятся, а мы — налегке!
Л ю б а ш а. Дай срок, у Петьки башка затрещит. Нашел где языком трезвонить. Вот уж, право, Звонарь!
З в о н а р ь. Ежели так, мы к анархистам подадимся! Слыхали, Рогова и Новоселова именитый отряд? Из церквей — и то обогатели! Попоны для коней парчовые завели. Церковное вино, как воду, хлещут. А в обозе молоденьких монашек возють…
Л ю б а ш а. Кто хочет разбойничать, пускай вертается к Петьке. (Оглядывает дружинников и задерживается на Звонаре.) А ты, Звонарь, уходи сей минут… пока твоему рыжему чубу есть на чем торчать!
З в о н а р ь. Спасибо, одолжила… Только знай — и я на отдачу скорый. (Быстро выходит.)
Л ю б а ш а (своим отрядникам). Располагайтесь, где свободно, изба большая.
Лысый, но еще крепкий старик с маузером на поясе: «Вместях с этими?»
О х а п к и н. А ты меня, кум, не признаешь?
К у м с м а у з е р о м. Признал, сразу признал, да нам патроны приказано беречь.
О х а п к и н. Брось, кум, пристраивайся сюда, тут у меня теплый уголок.
Кум демонстративно укладывается поодаль.
Эх, кум, кум, сына крестил, а теперь вона как…
К у м с м а у з е р о м. Погодь, сам твой сын тебя и пристрелит. Им патронов дают вволю.
О х а п к и н (встрепенулся). Знаешь, где он служит?!
К у м с м а у з е р о м. Как повстречаешься с железным сорок третьим полком регулярной армии верьховного управителя всея Руси, так, может, и сына увидишь.
О х а п к и н. А тебе от управителя перепало чего? Или за-ради идеи с маузером степь меряешь, беспорядок наводишь?
К у м с м а у з е р о м. Много ль ты от большевиков получил?
О х а п к и н. Они-то, кум, все, что было у меня, и ноготком не тронули. А твой верховный господин насулил горы золотые, а потом все подчистую: скотину, коней, самовар, и тот из избы потянул! Да еще Ивана прихапал.
П е р в ы й д р у ж и н н и к. Омманули мужика…
В т о р о й д р у ж и н н и к. И в дружину обманом затянули!
Т р е т и й д р у ж и н н и к. Теперь и свои бьют и адмиральские лупят!
К у м с м а у з е р о м. А кто — свои?!
В т о р о й д р у ж и н н и к. Тебе, может, и сам Колчак — свояк!
Т р е т и й д р у ж и н н и к. Чего по степи мыкаемся?
П е р в ы й д р у ж и н н и к. А куда податься? Домой явишься — земляки сказнят.
О х а п к и н. Как бы тот разум наперед, что приходит опосля.
П а в л у ш к а. Догадались, как проигрались.
Л ю б а ш а. Тихо, мужики! (Обернулась к Лизе.) Ты, общипанная сойка, изготовь вот того раненого в путь. (Указывает на Ивушкина.) Перевязка и все другое чтобы в порядке было. Я повезу его.
Л и з а. Куда повезешь?
Л ю б а ш а. Есть у меня тихие места. Сама выхожу.
Л и з а. Ему доктора нужны, а не ты.
Л ю б а ш а. И доктора найдутся.
Л и з а. Не дам… не позволю.
Л ю б а ш а. А я у тебя и не спрашиваю, сойка. Я приказываю!
Л и з а. Если так, убей его сразу, чем мучить.
Л ю б а ш а. Он суженый мой.
Л и з а. Ты — враг ему, до смерти.
Л ю б а ш а (лезет за пазуху). Гляди, гляди, он письмо мне прислал. Я человека к нему посылала, встречи ждала.
Л и з а. Вот и не хочет он с тобой встречаться!
Л ю б а ш а. Ох, молчи, сойка…
Л и з а. Стреляй, не замолчу. Я твоих пугачей не боюсь. Я еще в Питере порохом дышала. Никогда большевик Ивушкин не будет твоим.
Л ю б а ш а. Никогда?.. Сегодня. Сей минут… Алешка! Где тот поп, которого ты с ребятами из каталажки вызволил?
А л е ш к а. Пока в обозе у нас. Звонарь его чуть в расход не пустил…
Л ю б а ш а. Тащи попа сюда!
А л е ш к а выходит.
П а в л у ш к а (шепчет Анисиму). Ну, коли за попом послала, сейчас всех нас порешат.