С а м о й л о. В тебя метили, Ивушкин. Какая ж тут советская власть?!
И в у ш к и н (оглядывает тонущую в сумерках степь). А все-таки, может, внуки наши, а будут улыбаться друг другу!
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
Подворье на заимке Тиуновых. На крыльце, в жакете и цветастой шали, стоит Л ю б а ш а. Перегнувшись через перила, она наблюдает ею самой устроенное зрелище — грызню собак, бросает им кости. Входит Т и у н о в.
Т и у н о в. Опять собак стравила! (Забежав за изгородь, разгоняет собак, возвращается.)
Л ю б а ш а (меланхолически). Вас бы стравить.
Т и у н о в. Это кого?
Л ю б а ш а. А всех.
Т и у н о в. Груба ты, груба. Ах, матери нет, рано ушла.
Л ю б а ш а. Сами на тот свет свели. Не хуже собаки грызли.
Т и у н о в. Выгоню, Любка!
Л ю б а ш а. Самих бы вас не выгнали… Вот приехали коммунары… Все теперь будет общее! И наше приберут к рукам.
Т и у н о в. Подавятся.
Л ю б а ш а. Видели б, как голытьба их встречала, когда они в село со своим барахлом въезжали…
Т и у н о в. Что ж они дадут голытьбе, когда у самих ни машин, ни зерна?
Л ю б а ш а. Дадут не дадут, а обещают. Мы вот только и делаем что хлеб да шерсть. А они еще и розы!
Т и у н о в. Розы?!
Л ю б а ш а. Душевного цвета.
Т и у н о в. Ну-ну, нашла кого смешить… (Явно желая спровадить Любашу.) Шла бы к себе в светелку-то… А то ишь — розы!
Л ю б а ш а. А вы спросите у Ивушкина, как приедет.
Т и у н о в. Кто приедет?
Л ю б а ш а. А не он ли, слышите, катит? Ведь за ним сегодня дрожки послали. Ай в тайне сохранить хотите свиданьице?! От меня…
Т и у н о в. Отрезанный ты ломоть, вот что я тебе скажу… Сыновья хоть и умишком не горазды, а свои, понятные, а ты… В доме живешь, а ровно чужая, змеей поглядываешь.
Л ю б а ш а. Смиренная была б — давно уже какому-нибудь богатому дураку запродали б…
Т и у н о в (ища примирения). Эк, норовистая… Ты ж — моя, кровная…
Л ю б а ш а. Матушке вы тоже подчас ласковые слова говаривали… А потом еще лютей попрекали, что из бедности взяли… Родной дом! Каждая половица горячей слезой вымыта…
Быстро входит П е т ь к а Т е л ь н и х и н.
П е т ь к а. Укореняются!
Т и у н о в. Кто?
П е т ь к а. Коммунары! Я-то думал, да и ты, поди, надеялся, не достанут они зерна для сева, коней никто не даст, плугов. А они-то что выкинули! Мастерскую открыли.
Т и у н о в (притворно удивляется). Какую мастерскую?
П е т ь к а. Машины ремонтируют. Сеялки, молотилки, косилки. Со всех сел везут к ним машины богатые мужики. А взамен, за работу, семена, лошадей дают. Это что ж получается?!
Т и у н о в (притворно охает). Да, да.
П е т ь к а (кричит). Порубать их!
Л ю б а ш а. Эх, рубака…
Т и у н о в (примирительно обнял Петьку). Мы пока посмотрим… переждем… Авось, Петенька, и приручим всю их питерскую компанию.
П е т ь к а. Как вы их приручите?
Т и у н о в. А лучших мастеров сманить, по крупным хозяйствам разобрать. Понял? Денежки — они, брат…
П е т ь к а. Что для них денежки? Они и запаху-то денежного не знают.
Т и у н о в. Денежка — она красивая, к ней и младенец тянется.
П е т ь к а. Рубать, рубать их! Смотрите, как беспортошные к ним жмутся. Когда они с голытьбой, тогда их уже не горстка… Весь Копай-город в их мастерскую бегает. Против них, ежели они вместях, мы с вами — горстка, Ферапонт Михайлович. Щепоть. Фу! — и нету нас… Одно спасение — рубать, пока они нас не порубали.
Т и у н о в. Зарываешься, Петр. Сейчас ведь как-никак и у нас власть советская… Ты подожди, потерпи.
П е т ь к а. Не-е, я сидеть сложа руки не буду! Соберу отряд мужиков понадежнее. Сыновей отпустите?
Т и у н о в. Хозяйство большое. Батраки теперь шалые. Глаз да глаз нужен, как же я сыновей в твой отряд отпущу?
П е т ь к а. Хозяйство. А у меня что — земли меньше, скота? Только слава, что ты богаче.
Т и у н о в. Твой батька, царство ему небесное, не хвастался.
П е т ь к а. Батьки нет. Я владею! Двух маток сосать хочешь, Ферапонт Михайлович?
Т и у н о в. Горяч ты больно, Петр. Умней надо. Злей да умней.
Слышно, к воротам подъехали.
Л ю б а ш а. А вот и сам товарищ главный коммунар к папаше в гости.
Т и у н о в (смиренно объясняет Петьке). Чайку попить пригласил.
П е т ь к а. Осмелел! Я ему покажу чаек!
Т и у н о в. Нет, Петя, ты уж поезжай. И что же ты ему сделаешь? Все-таки самую толстую жердь не ты переломил…
П е т ь к а. Есть у меня чем ломать. (Вынимает из кармана револьвер.)
Т и у н о в. Ну-ну, в моем-то доме? Остынь. С сынами моими посиди в той половине, если ехать не хочешь. Молочка для спокойствия выпей. Илья, Прохор! (Заталкивает Петьку в дом.)
Входит И в у ш к и н.
И в у ш к и н. Здравствуйте.
Т и у н о в. Гаврила Семеныч… (Трясет руку Ивушкина.)
Л ю б а ш а. Золотую руку трясете, папаша… Такого бы постоянного к нам, механика опытного… (Насмешливо смотрит на Ивушкина.) Вас бы, товарищ Ивушкин. Чтоб этими машинами для моего папаши розы сеять.
Т и у н о в. Ты уж помолчи, доченька. (Осторожно.) А, к слову сказать, почему бы вам и не взяться?
И в у ш к и н. Я приехал к вам говорить от лица нашей коммуны.
Т и у н о в. А я, если изволите видеть, подхожу со стороны исключительно вашей личности… Ей-богу, столкуемся.
И в у ш к и н (с иронией). Условия ваши мне не подойдут.
Т и у н о в. Да разве я поскуплюсь?
И в у ш к и н. Я ведь всю жизнь собираюсь машинами заниматься.
Т и у н о в. Вот-вот, значит, и мне надо на постоянно!
И в у ш к и н. Ферапонт Михайлович, сомневаюсь. Машин-то у вас, говорят, не будет.
Т и у н о в. Да я еще прикупить собираюсь! И вообще, Гаврила Семеныч, вы моих планов не можете знать.
И в у ш к и н. Есть ведь и еще планы.
Т и у н о в. Ваши? Гаврила Семеныч, мы их приведем в совпадение! Или уже с кем другим договорились?
И в у ш к и н. Дело тут простое, Ферапонт Михайлович. Землицы-то у вас поубавят. А машины ваши станут нашими.
Т и у н о в (деланно смеется). А-а-а! Шутники… шутники!
Из дома доносится крик, по-видимому, уже подвыпившего с тиуновскими сыновьями Петьки: «Порубать! Я его сейчас продырявлю!»
Извините… минуточку… (Уходит в дом.)
И в у ш к и н (тихо, Любаше). Чего не приходишь?
Л ю б а ш а. Тебе твоя коммуна дороже.
И в у ш к и н. Разные вещи, зачем сравнивать?
Возвращается Т и у н о в.
Т и у н о в. Продолжим, стало быть… (С улыбкой мигнул Ивушкину, взглянув на Любашу.) Ну, так как же, планы-то наши в совпадение не придут?
И в у ш к и н (хмуро). Может, передумали с ремонтом? Тогда я поеду назад.
Т и у н о в. Гаврила Семеныч! Нет, нет… Сеять скоро, а машины не в порядке… Да и мастера вы! Таких у нас нету.
И в у ш к и н. Так давайте посмотрим ваши машины?
Т и у н о в. Извольте… (Уходит с Ивушкиным.)
Из дома с револьвером в руке выскакивает П е т ь к а.
П е т ь к а. Н-нет… Я другим манером… (Взбирается на забор.) Молись, коммунар! Решу тебя сейчас!
Л ю б а ш а (ловко вырывает револьвер). Брось пугать, дурак. (Сталкивает Петьку с забора во двор, где собаки.) Цезарь! Арап! Куси!
